Одетые в черное воительницы засуетились. Четверо из них, подскочив к Хрхону, стали толкать его перед собой, еще двое схватили Ангеллу и грубо потащили ее к одному из драконов.

Янди сделала приглашающий жест в сторону своего дракона.

— Смею ли я пригласить тебя прокатиться верхом на моем животном? — язвительно спросила она. — Путешествия такого рода для тебя не внове, не так ли? Думаю, ты привыкла летать.

Талли попыталась проигнорировать ее интонацию.

— Не боишься, что я выброшу тебя из седла? — зло спросила она.

Янди улыбнулась:

— Конечно, нет. Что тебе это даст? Ты здесь не потому, что хочешь прикончить меня, не так ли?

— Заманчивая мысль.

— Я пойду на риск, — продолжила Янди. — Он не очень велик. Я знаю тебя лучше, чем ты предполагаешь.

— Вот как?

Янди кивнула.

— Когда-то я была такой же, как ты, Талианна, — сказала она. — Молодой девушкой, преисполненной ненависти и гнева, готовой отдать собственную жизнь, чтобы уничтожить тех, кого, как ей казалось, она ненавидит. Ты считала себя особенной? — Она рассмеялась. — Много таких, как ты, — мужчин, женщин и детей, — кто поклялся нас уничтожить. Большинство погибает, даже не приблизившись к нам. Некоторым удается причинить нам вред. Обычно мы их убиваем.

— А остальных? — спросила Талли.

Янди тихо засмеялась.

— Некоторых мы берем к себе на службу, — сказала она. — Если они подходят нам. Ты подходишь. А сейчас избавь меня, пожалуйста, от громких слов вроде «никогда» или «я лучше умру», — быстро добавила она. — Это я слышала бог знает сколько раз. — Она вздохнула. — Если мне не изменяет память, я сама говорила что-то подобное. Но это было давно. Теперь пошли — ты скоро все узнаешь. А после ты, возможно, осознаешь, как глупо себя вела.

В сопровождении воительниц они направились к дракону. Талли почувствовала легкий испуг, но это был не страх перед самой тварью, а инстинктивная антипатия ко всему пресмыкающемуся вообще, которую испытывает каждый человек, страх перед другой, гигантской формой жизни. Этот страх зародился в доисторические времена — именно такой страх смогла полностью преодолеть Талли в отношении Хрхона.

Несмотря ни на что и вопреки всему, Талли снова осознала, что любуется драконом, изящным и легким, невзирая на свои размеры. Его кожа цвета ночи поблескивала, как огромный черный бриллиант. Когда-то Талли думала, что огонь в глазах дракона — от злобности, но это было не так. Это была не злоба и не интеллект. Пока она вместе с Янди приближалась к летающему ящеру, она поняла, что драконы — просто животные, ужасающе огромные и ужасающе сильные животные. Они были столь же злы, как оружие в руках воительниц Янди, — лишь инструменты, и только.

Эта мысль немного успокоила ее.

Они остановились за пятьдесят шагов до высокого, как башня, чудовища. Янди сняла с пояса небольшую коробку и быстро нажала три или четыре кнопки на ее поверхности. Дракон очнулся от оцепенения, издал гортанное урчание и опустил голову. Покрытая панцирем нижняя челюсть коснулась скалистой почвы прямо перед Янди. На них смотрел глаз, который был больше, чем голова Талли.

Янди повернулась к Талли и кивком указала в сторону дракона.

— Не бойся, — сказала она. — Он ничего тебе не сделает. Он кроток как ягненок, пока я этого хочу. — С этими словами она помахала коробочкой. На ее лице появилась улыбка, и в Талли стал просыпаться гнев.

— Есть что-нибудь такое, что для тебя не игра? — спросила она, с трудом сдерживая ярость.

Пожалуй, этот вопрос развеселил Янди, потому что ее улыбка стала еще шире.

— Ты не понимаешь, — сказала она. — Да и куда тебе? Знаешь, это не имеет ничего общего с колдовством или черной магией. — Она подняла коробочку и одновременно движением головы указала на гигантскую крылатую тварь, которая живой горой возвышалась над ними. — Мы вживляем им в мозг датчики, когда они еще очень маленькие. Это совершенно безболезненно и неопасно. Если бы мы этого не делали, они бы, по всей вероятности, давно вымерли. Или никогда не родились бы — смотря по обстоятельствам. А теперь пошли.

Талли неуверенно переводила взгляд с нее на дракона и обратно. Она не поняла слов Янди, и еще меньше она понимала, почему та вообще это сказала. Но одновременно она, кажется, почувствовала, что неожиданная словоохотливость Янди не была случайной. Она рассказала ей все это не для того, чтобы дать понять, какой ничтожной и бессильной она в действительности была, — это ей уже было не нужно. Нет, этим она преследовала вполне определенную цель.

Но какую? Неужели она действительно думает, что нескольких слов и пары магических фокусов достаточно, чтобы заставить Талли забыть все, из-за чего она посвятила свою жизнь идее мщения? Смешно!

Талли ничего не сказала, а быстро подошла к Янди и вопросительно посмотрела на нее. Янди приглашающим жестом указала на дракона. Теперь Талли увидела, что на спине колосса укреплено своего рода седло — сложная конструкция из кожи и стали, до смешного маленькая по сравнению с гигантом. От одной мысли залезть туда Талли охватил свойственный всем живым существам страх, с которым было сложно справиться даже ей.

Янди, кажется, почувствовала ее страх, поскольку она больше не призывала ее, а быстро стала на роговой шип, выступающий из головы дракона, тренированным движением подтянулась вверх, уселась в седло и лишь тогда сделала приглашающий и в то же время повелевающий жест рукой.

Талли повиновалась. Медленнее, чем Янди, с колотящимся от волнения и страха сердцем она приблизилась к дракону, снова в нерешительности остановилась и наконец взобралась наверх, к Янди.

Это было ужасное чувство: по сути, сделать это было не трудно — все равно как взобраться на дерево, но мысль, что она сидит на одной из тварей, которые сожгли ее семью, ее жизнь, перед одной из женщин, отдавших им такой приказ, возможно даже присутствовавшей при этом, сводила ее с ума. Она с трудом сдерживалась, чтобы просто не повернуться и не убить Янди, пусть даже это было бы последним, что она сделает в своей жизни. Но она не имела на это права. Иначе все будет напрасным. Не сейчас.

— Держись крепко! — приказала Янди.

Талли едва успела уцепиться за край седла.

Чудовищная змеиная шея под ней поднялась вверх, гигант расправил крылья и необычайно энергично оттолкнулся от земли.

Талли никогда не видела вблизи, как стартует дракон. Учитывая его огромные габариты, она предполагала, что это происходит постепенно, с медленным набором высоты, как у баклана. Но дракон просто подпрыгнул вверх, один-единственный раз взмахнул крыльями и стрелой взмыл в небо.

Талли вдруг поняла, почему Янди не боялась, что она нападет на нее и попытается сбросить вниз: даже если бы она хотела этого, она едва ли смогла бы это сделать, потому что все ее силы и внимание нужны были ей для того, чтобы удержаться в седле и не сорваться самой. Пустыня, воительницы и остальные драконы, казалось, провалились в бездну, как будто под пропастью разверзлась еще одна, намного большая пропасть, чтобы поглотить мир. Когда дракон взмывал в высоту и, словно исполинский орел, парил в воздушных потоках, лишь изредка взмахивая крыльями, ледяной ветер трепал волосы Талли, будто ножом резал ее лицо и заставлял слезиться глаза. Когда Янди направила дракона вокруг Скалы драконов по широкой дуге, ее черный бок скользнул перед ними вниз, наклонился набок и вправо и на мгновение исчез из поля зрения.

Потом гора оказалась под ними. Талли разглядела не много, потому что ее глаза были полны слез. Тем не менее она была поражена: она ожидала увидеть плато, возможно, своего рода крепость, устрашающий город драконов, но под ней лежала лишь черная гигантская игла из блестящей лавы, острая, как копье, стремящееся распороть облака.

Лишь когда дракон стал приближаться к горе, она увидела пещеры — сотни пещер, зиявших на ее боку. Некоторые из них были размером с окно, другие — достаточно большими, чтобы вместить одновременно полдюжины драконов. Талли была немного разочарована, обнаружив, что овеянное легендами убежище драконов на самом деле оказалось пустотелой горой, похожей на громадную крысиную нору.