Они нашли десяток мертвых детей разного возраста — некоторые из них имели на теле такие же багровые отметины, других просто раздавило и расплющило. Одно тело было расчленено, у другого отсутствовали обе руки и нога. Кошек уничтожили с невероятной жестокостью — видимо, их застали врасплох и они не смогли защищаться. Выглядело все так, как будто они пытались убежать, но не смогли.
Несмотря на нахлынувшее отвращение и настойчивый шепот Ягуара, что им надо валить отсюда, Ястреб продолжал поиски. Они нашли Тигра и Персидку в самой дальней комнате. Тигр, очевидно, пытался защитить девочку. Его тело почти распростерлось на ее теле, лежавшем в неловкой позе на матрасе у дальней стены. Короткоствольный «Флечетт» валялся рядом, окровавленный и искореженный. Ястреб поднял его. Из обоих стволов стреляли. Голова Тигра была почти оторвана от тела, а на шее красовалась все та же странная багровая отметина, которую они видели на телах других Кошек. Он до последнего боролся, пытаясь защитить младшую сестру, — но в конце концов проиграл. Ястреб посмотрел на него, не умея найти слов, чтобы выразить, что он чувствует. Он слышал бормотание Ягуара, грязно и злобно ругавшегося.
Ястреб перевел взгляд на Персидку. На теле такая же отметина, но лицо спокойно. Возможно, она умерла быстро, не осознав, что происходит. Печаль охватила душу Ястреба. Ей было только одиннадцать лет. В таком возрасте люди не должны умирать. Ястреб знал, что такое случается каждый день, каждый божий день, с тех пор как он живет на свете, и будет происходить еще очень долго. Но это знание не приносило облегчения. Ему вдруг безумно захотелось, чтобы встреча с Тигром была назначена на более ранний срок и он мог бы что-нибудь сделать, чтобы предотвратить это.
Ястреб окинул взглядом обращенные в руины комнаты и разбросанные тела. Какая сила в этом мире могла совершить такое?
Потом его внимание привлекла правая нога Персидки — вывернутая в лодыжке, и без обуви. На другой ноге, хорошо различимая на белой поверхности заляпанного кровью матраса, виднелась розовая теннисная туфля с серебристыми шнурками.
Ястреб вспомнил, что по пути, не далее чем в двух кварталах от их дома, он видел точно такую же, и сердце его остановилось.
Сова!
С яростным воплем, он вылетел из комнаты, на бегу окликая Ягуара.
Глава двадцать вторая
Сова тихо сидела в углу общей комнаты, перелистывая одну за другой книги по медицине. Она занималась этим с тех пор, как ушел Ястреб, быстро пробегая глазами страницу за страницей. Сейчас на ее коленях лежала четвертая по счету книга — но она все еще знала о чуме, которой заразился Погодник, не больше, чем в начале поиска. В книгах вообще не содержалось достаточно сведений о заразных болезнях, поскольку многие из них возникли после химических атак и отравления окружающей среды, и некому было описать их как следует. А из написанного лишь малую часть удалось опубликовать.
Сова возлагала надежду на книги, составленные за последние двадцать лет, но все, что у нее имелось, — скудные сведения и ее личный опыт, который тоже не поспевал за скорым развитием болезней.
Сова потерла глаза, чтобы стряхнуть навалившуюся усталость. Иногда ей остро хотелось ходить, а не быть прикованной к инвалидному креслу. Речь шла не о жалости к себе, хотя такое чувство тоже иногда накатывало. Ее просто раздражала невозможность встать и самой посмотреть, что можно сделать, не полагаясь на описания других. Сова предпочла бы сама отправиться на побережье и взглянуть на дедушку Речки, но Ястреб никогда бы ей это не позволил. Он может согласиться перенести старика в их подземный дом, но только если она сумеет его убедить, что это не опасно для семьи. Достаточно того, что Речка уже подверглась опасности заразиться от деда. Ястреб никогда не пойдет на риск поставить под удар других детей.
Размышляя на эту тему, Сова не могла с уверенностью сказать, что он позволит Речке вернуться. Казалось невероятным, что он мог так поступить. В определенных случаях Ястреб бывал очень упрям, и это был как раз такой случай.
Чейни, лежавшая поперек комнаты в свой излюбленной позе — свернувшись клубком, — внезапно зашевелилась, просыпаясь, и приподнялась с тихим рычанием. Она проделывала это уже второй раз за последние пять минут, и четыре или пять — с тех пор, как ушел Ястреб. Сова догадывалась, в чем дело. Собака реагировала на звуки, доносящиеся из-за стены, они обе слышали их последние два часа.
Воробышек появилась в дверях спальни с сумрачным, напряженным выражением лица.
— Вот, опять, — сказала она, коротко кивнув светловолосой головой в сторону дальней спальни, принадлежавшей Сове. — И оно движется по потолку.
Прежде звуки доносились из-под пола спальни мальчиков, а перед тем откуда-то далеко снаружи, из-за стен. Всякий раз Чейни вскакивала и, принюхиваясь, принималась ходить из угла в угол — шерсть на затылке вздыблена, из пасти вырывается тихое рычание. То же самое и на этот раз: собака ходила по помещению, водя головой из стороны в сторону, то утыкая нос в пол, то задирая его к потолку. Сова не понимала, что происходит, только с тревогой следила за перемещениями Чейни, нарезающей круги по комнате.
— Что это, по-твоему? — спросила Воробышек.
Сова покачала головой.
— Что-то производящее много шума; должно быть, что-то побольше, чем крыса. Может быть, это бродит Ящерица или Паук — из тех, кто еще не знает правил.
Сова сама не верила тому, что сказала. Звуки ничем не напоминали те, что издавали Пауки или Ящерицы. Они не ассоциировались ни с чем из того, что она когда-либо слышала. Сова осознала, что, даже находясь в полной безопасности внутри их подземного убежища, за тяжелыми бетонными стенами и дверьми, обшитыми металлическими пластинами, да еще и под защитой Чейни, она всей душой желает возвращения Ястреба. Да, она позволила страхам проникнуть в ее душу и теперь не может с ними справиться.
Сова прислушалась, но звуки больше не повторились. Она бросила быстрый взгляд на Воробышка. Та пожала плечами и вернулась в спальню к Белке, дочитывать книгу. Сове нравилось, что Воробышек стала проявлять такой интерес к книгам. Часть этого интереса следовало отнести за счет ее желания играть роль старшей сестры для Белки, которого она обожала. Воробышек пережила суровое и жестокое детство, о котором полностью поведала только Сове, и та имела все причины полагать, что девочка не будет интересоваться ничем, кроме навыков выживания. Однако Воробышек так увлеклась чтением книг, словно на свете не существовало ничего более важного. Жизнь до сих пор иногда преподносит сюрпризы.
Сова поудобнее уселась в кресле и вернулась к изучение книг по медицине. Ей хотелось бы лучше понимать медицинские термины. Большую часть того, что знала, она выучила самостоятельно, пока еще жила в компаунде. Она не получила никакого официального образования. Но если кто-нибудь в семье или среди близких друзей семьи не разбирался в медицине, шансы на выживание значительно уменьшались. Сова всегда интересовалась поиском способов спасения жизни тех, кого другие уже списали со счета.
— Можно Белке колу? — выкрикнула Воробышек из соседней комнаты.
Сова сказала «да», глядя на Чейни, вновь появившуюся из спальни и бредущую к своему месту на полу. Вид у собаки был встревоженный, и даже когда она вновь расположилась на полу, то держала голову поднятой, уставясь настороженными глазами в пространство. Сова прислушалась, но странный шум пропал. Она опустила глаза в книгу и вновь принялась за чтение. Может быть, Тесса что-нибудь знает; Ястреб спросит ее при их следующей встрече. Сова искренне желала, чтобы эти встречи поскорее прекратились, чтобы Тесса жила с ними, как того хочет Ястреб. Слишком опасно встречаться, нарушая законы компаунда. Одна-единственная ошибка — и их обнаружат, и тогда незамедлительно последует суровое наказание.
Скребущий звук возник снова, на этот раз прямо над головой. Чейни немедленно вскочила, вздыбив густую шерсть и оскалив пасть. Сова застыла, следя за скрежетом, перемещавшимся по потолку от одной стены к другой в направлении дальней спальни. Чейни так же двинулась на звук, пригнувшись, будто изготовившись к прыжку, ее темные глаза бешено сверкали. Сова повернула кресло в направление шума и ждала. Шум прекратился.