Ветхий Завет был переведен на греческий язык в третьем веке н.э. Этот перевод, получивший название Септуагинта (т.е. “семьдесят”), графически обозначается “LXX”. Христиане вставили туда новые куски и даже целые книги, а потом имели наглость обвинить евреев в том, что те специально выкинули эти фрагменты из собственного Священного Писания! Вера в это утвердилась среди христиан и впоследствии привела к многим актам вандализма. Так, в 1242 г. в Париже из синагог были похищены, а затем публично сожжены двадцать четыре воза иудаистских молитвенных книг. Через двадцать лет после этого случая король Хайме I Арагонский приказал уничтожить все еврейские книги.
Некоторые раннехристианские теологи были убеждены, что Ветхий Завет чужд их новой религии, но большинство умело читать между строк и прекрасно понимало, откуда взялся их Спаситель. Двадцать две священные книги древних евреев христиане изрядно дополнили и составили на их основе новый Ветхий Завет, игравший роль своеобразного бампера.
Эти добавления раннехристианских писателей включают в себя книги Ездры, Юдифь, Товита, Маккавеев, Премудростей Соломоновых, Экклесиаста, Варуха, Молитву Манассии в конце Второй книги Паралипоменон, а внутри книги Пророка Даниила - Песнь Трех Святых Отроков, историю Сусанны, Бела (Вила) и Дракона.
До поры до времени христиане радовались своему “новому” Ветхому Завету, но когда в третьем веке серьезные ученые вроде Оригена Александрийского начали изучать тексты заново, у них возникли серьезные сомнения, которые заставили понять, что первоначальная еврейская версия была единственно правильной. Было сделано предложение уничтожить все новые священные книги, но вскоре эти аргументы были похоронены руководством христиан, желавшим, чтобы их религия отличалась от всех прочих хотя бы тем, что ее Священное Писание состоит из множества книг.
И хотя главная церковь предпочла выбрать более легкий путь, дебаты на этом не закончились и многие христианские мыслители остались при своем мнении. В четвертом веке Кирилл Иерусалимский запретил читать эти чуждые книги даже наедине, и вплоть до восемнадцатого века ведущие христианские теологи (например, Иоанн Дамаскин) утверждали, что двадцать две еврейские священные книги являются единственными компонентами истинного Священного Писания.
Те же самые борзописцы, которые калечили Ветхий Завет, на скорую руку собрали и Новый Завет. Внимательное рассмотрение событий, которые привели к стремительному созданию священных книг с иголочки, позволяет понять, каким было иудейское мировоззрение в этот решающий период истории человечества.
Сегодня на Западе отделяют религию от политики, но было бы ошибкой считать, что в разных странах в разные исторические эпохи был распространен тот же взгляд на вещи. Например, в современном Иране считают, что религия и политика едины; что уж говорить про Иудею и Галилею двухтысячелетней давности? Тогдашние люди подумали бы, что вы сумасшедший, рискни вы намекнуть, что их взаимоотношения с богом не имеют отношения к борьбе за свободу. Во времена Иисуса Христа политика была напрямую связана с теологией: существование и образ жизни нации зависели от мнения бога о чтящем его народе. Если бы евреи доказали, что достойны этого, они бы получили собственного царя и разбили своих противников. Сотни лет они были недостойны, и Господь оставлял их на произвол врагов, но стоило благочестивым евреям начать вести праведную жизнь, как они принимались ждать пришествия Мессии и возврата к самоуправлению.
Есть один очень важный аспект проблемы, который ни в коем случае нельзя упускать из виду: нигде в Ветхом Завете нет пророчества о приходе спасителя мира. Евреи ожидали появления вождя, которому предстояло стать царем типа Давида, но, нравится это христианам или нет, Иисус не был Мессией из рода Давида (то есть Христом), поэтому он не мог стать бесспорным царем Израиля. Для тогдашних евреев включая самого Иисуса другого значения этого слова не существовало; это не вопрос веры, а исторический факт, не подлежащий теологическим спорам. Нынешняя церковь прекрасно осведомлена об этом старом недоразумении и может во всеуслышание заявить, что “духовная” интерпретация этого слова правомерна и истинна, хотя евреи и использовали слово “мессия” в совсем другом смысле. Но если бы церковь признала, что у христианского и еврейского подхода к трактовке слова “мессия” нет ничего общего, это бы означало, что церковь не имеет права пользоваться Ветхим Заветом как пророчеством о явлении Христа-Спасителя. Это означало бы для нее потерю лица. Мы подчеркиваем, что евреи не ждали пришествия бога или спасителя мира - им был нужен политический лидер с верительными грамотами о его происхождении от первого израильского царя Давида. (Если на свете когда-нибудь существовал настоящий еврейский мессия, то им мог быть только Давид Бен-Гурион, активист сионистского движения, ставший первым “царем” самостоятельного еврейского государства в 1948 г. Хотя официально он был не царем, а премьер-министром, существа дела это не меняет. Правда, мы не знаем, мог ли он претендовать на происхождение по прямой линии от Давида).
Еще одной проблемой для главного течения христианства стала вера в то, что Иисус родился в результате магического совокупления Яхве и Марии. Как показано выше, такой союз бога и земной женщины диктовался необходимостью получить богочеловека; этот мотив с древних времен присутствует во всех культах Среднего Востока. Вера христиан в подобное происхождение Иисуса основана на том, что Иисус сам называл себя “сыном Божьим”, пользуясь непременным титулом каждого, кто предъявляет права на царский трон. Все цари на земле задолго до египетских фараонов обосновывали свое право на власть происхождением от богов.
Во время исследования сложной проблемы ожидаемого прихода мессии нам пришла в голову очень странная и пугающая мысль, которая, кажется, до сих пор никого не посещала (может быть, оно и к лучшему). Это мысль об имени убийцы, которого помиловали вместо Иисуса. Как известно, его имя Варавва. Можно сказать, обычное библейское имя, но если прислушаться, в нем чувствуется зловещий звон. “Варавва - злобный убийца, которого такие же злобные евреи предпочли освободить вместо нашего Спасителя”. Требование толпы распять на кресте Христа, а не простого преступника - одно из свидетельств Нового Завета о природной испорченности евреев, положившее начало двухтысячелетней истории антисемитизма.
Однако не требуется слишком глубокого знания тогдашнего языка, чтобы понять, что Варавва это вовсе не имя, а титул, дословно означающий “Сын Бога”! “Вар” - это “сын”; “Авва” буквально значит “отец”, но это слово использовалось и используется до сих пор для обозначения “Отца Небесного”, то есть Бога. Мы были ошеломлены и заинтригованы, но следующее открытие заставило нас потерять дар речи. Оказалось, что в ранней редакции рукописи Матфея, в стихе 27:16, приводится полное имя этого человека: “Иисус-Варавва”!
Итак, человек, которого отпустили и не распяли по требованию толпы, как безоговорочно утверждает евангельская запись, носил имя “Иисус, сын Божий”. Первую часть этого имени намного позже удалили из Евангелия от Матфея те, кто подтасовывал факты в угоду своей языческой вере. Для характеристики подобного подхода сейчас принято пользоваться эвфемизмом “экономить правду”, но тут есть и прямой обман с целью избежать трудного вопроса, на который церковь не хочет - точнее, не может - ответить.
Туман становился все гуще.
Евангелия утверждают, что этот другой “Иисус, сын Божий” был еврейским террористом, убивавшим людей во время мятежа. Значит, Варавва был не уголовником, а националистом-фанатиком, против которого было выдвинуто то же обвинение, что и против Иисуса. (Peake’s commentary on the Bible).
Выяснившиеся факты делают обстоятельства суда над Иисусом еще более запутанными. Два человека с тем же именем, которым предъявлено то же обвинение... откуда мы знаем, кого из них освободили? По-видимому, многие старейшие христианские секты верили, что Иисус не умер на кресте, потому что за него умер кто-то другой. Современные мусульмане, относящиеся к Иисусу Христу с большим уважением, чтят в нем пророка, которого было приказано распять, но его место занял другой человек. Безусловно, символ распятого Христа занимает в христианстве центральное место, но многие - от свидетелей этого события до наших современников - считают, что он умер совсем не так. Может быть, они правы?