И в роще кедров Роузкранц,
И Брекенридж, что окружен
Тьмой кипарисов — их удел
Туман времен.
Перед атакою войска
Притихли в сумерках лесных,
Предчувствуя ту тишину,
Что ожидает их.
Вам, Юг и Север, встать в анналы
Близ Розы Белой, Розы Алой.
Но там, где яростный клинок
Повернут в ране, где страна
Мечом безжалостной Вражды
Озарена,
Где вера и закон молчат,
Где, лютой яростью вскипев,
Кровь горяча и ум горяч, —
Смирят ли Юг и Север гнев,
Чтоб мир вернуть земле усталой,
Вслед Розе Белой, Розе Алой?
СТОУНВОЛ ДЖЕКСОН,
СМЕРТЕЛЬНО РАНЕННЫЙ ПОД ЧАНСЕЛОРСВИЛЕМ (МАЙ, 1863)
Перевод Д. Шнеерсона
Вера крепка, и крепка рука,
В бою безоглядно лют —
Стоунвол!
Но Злу служил его ратный труд,
И мы не о нем в строю пропоем —
Потомки его помянут.
Мертвец, ведь то, чем он жил, — мертво,
Не мог быть иным итог,
Стоунвол!
Свой путь он избрал и свернуть не мог:
В геенне войны так Делу верны
Джон Браун, штык и клинок.
Пусть он безжалостно нас крушил,
Наш суд не будет крутым,
Стоунвол!
Развеется слава его, как дым,
Ведь Злу не дано воздвигнуться, но
Храбреца мы скорбью почтим.
ГЕНЕРАЛ ШЕРИДАН В СРАЖЕНИИ У СЕДАР-КРИКА
Перевод В. Топорова
Серебром был подкован
Генеральский конь.
Был скакун первоклассный —
Заводила погонь.
Гром донесся ужасный:
Конь! скорее в огонь!
Живо — или пропали!
Там на наших напали!
Наши лучшие пали!
И помчал — только тронь!
Попона из горностая —
Больно битва грязна.
Белый — в красное пламя.
Больно жаль скакуна.
Разглядели в бинокли:
Вот он мчит, сатана!
В панике побежали.
Наши на них нажали.
Из-под копыт сверкали
Искры — в бой, старина!
На загнанную лошадь
Пули не пожалей.
Из-за ее проворства
Местность еще алей.
Филип Шеридан — наездник
Почище иных королей.
Раз — и победа наша.
И — кровавая каша.
Выпил полную чашу
Враг среди тополей.
В саване соболином
Лошадь похорони.
Видишь: вокруг лавиной
Трупов лежат они.
Рубка! какая рубка!
Ведомо искони:
Победителя славим,
Побежденного травим,
А погибших — избавим
От мышиной возни.
НОЧНОЙ ПЕРЕХОД
Перевод В. Топорова
Изорван стяг, и прорван мрак —
Идет отряд солдат.
Не может медь не пламенеть
Мечей и тяжких лат.
Идет в молчанье легион,
А вождь их — где же он?
Но как в бою, идут в строю,
Порядок сохранен.
Их вождь (история гласит)
В сражении убит,
Но дух его ведет войска,
Не унывать велит!
НА КРОВЛЕ
НОЧНОЙ НАБРОСОК (ИЮЛЬ, 1863)
Перевод С. Сухарева и С. Шик
Сна нет нигде. Нависла духота —
Гнетущая, как мука раздраженья,
Что в джунглях тигров охренных томит,
Кровь хищную алчбою распаляя.
Пространство крыш огромно и пустынно,
Как Ливия. Безмолвие кругом.
Но там, вдали, неясный ропот слышен —
Разгул кощунственного Мятежа.
Там, где пылает Сириус зловещий,
Поджог взметнулся пламенем багровым;
В потемках крысы ринулись на Город
Со складов, с кораблей… Как сон, исчезли
Законы и святыни, что недавно
Сердцам внушали трепет и покорность
И своеволью ставили предел.
Во тьму столетий человек отброшен…
Привет тебе, глухое рокотанье
И мерный шаг, что сотрясает стены!
Явился мудрый Дракон с канонадой —
Пусть поздно, но явился, утвердив
Кальвина кредо и монархов славных
Безоговорочную тиранию…
И Город воскрешенный благодарен,
Не замечая темного пятна
На догмате республиканской веры
В природное людское совершенство
И римский сан, не терпящий кнута.
БОЛОТНЫЙ АНГЕЛ
Перевод Д. Шнеерсона
Есть Ангел курчавый, губастый
И черный, как ночь.
Живет он в болоте, где скачут лягушки
(Как беглый, точь-в-точь).
Но он ополчился на Город,
Вон тот, на другом берегу
Залива, и дышит он, волны вздымая,
И гибель пророчит врагу.
А ночью над Городом спящим
На миг метеор завис
И с неудержимым, терзающим воем
Вдруг ринулся вниз,
Безумье и ужас на лицах
Своим озаряя огнем,
А там уж и взрыв: стоны, вопли, рыданья
И стен оползающих гром.