— Я бы с удовольствием помог вам.

Любопытно, искренне он это сказал или просто польстил, чтобы обезоружить ее? Кэсси нервно закусила губу. Может, было бы лучше купить все в дешевой китайской забегаловке?

— Это чересчур большая ответственность, — сказала она, предпочитая не рисковать. — И вообще, мне нравится моя теперешняя работа. Кстати, раз уж мы заговорили о работе: как вы познакомились с Генри Барлоу?

— Университет, в котором я читал лекции, присудил ему почетную степень. А после официальной церемонии мы с ним разговорились, и кой-какие мои идеи вроде бы пришлись ему по душе. Он пригласил меня приехать в Лондон, предложил работу, ну а остальное, так сказать, уже история.

— У вас в семье все такие удачливые?

— Каждый по-своему. Мой отец, как вы знаете, отошел от дел, а сестры решили посвятить себя детям. — На его лице появилось выражение неподдельной нежности. — У меня одиннадцать племянников и племянниц, и когда мы собираемся все вместе — это настоящее стихийное бедствие. К счастью, оно случается не так уж часто. — В его голосе слышалась искренняя теплота, и было ясно, что эти слова — просто шутка.

— Удивительно, выросли вы в счастливой семье, а сами так и не женились, — как бы констатируя факт, сказала Кэсси.

— Наверное, потому, что не встретил подходящей девушки.

— Вы когда-нибудь были по-настоящему привязаны к кому-нибудь… помимо Сары? — набравшись смелости, спросила Кэсси.

— Нет… хотя в последнее время был очень близок к этому.

Кэсси почувствовала, как забилось ее сердце.

— Я случайно не знаю, кто эта счастливица?

— Думаю, что знаете. Это вы, — едва слышно прошептал он и, заключив ее в объятья, мягко увлек на подушки дивана.

Просто не верится, что эти губы, которые она привыкла видеть твердо сжатыми, способны целовать с такой нежностью. Кэсси словно тонула в неумолимой пучине его объятий, отчаянно пытаясь вынырнуть на поверхность, из последних сил сопротивляясь нарастающему в ней ответному чувству, а он, бесконечно терпеливо, сдерживая страсть, ласкал ее губами и будто погружал в бездонные глубины.

Желание боролось в ней со страхом, и желание победило — она раскрыла объятия и, отдаваясь его ласкам, крепче прижала Майлза к себе. Ее тело расслабилось, каждая его клеточка стремилась навстречу Майлзу, губы приоткрылись, принимая сокровенное тепло его языка. Вихрь страсти захлестнул ее, она почувствовала, что не в силах более противостоять могучему напору его желания, и, забыв обо всем, бросилась в этот дивно прекрасный и полный несказанного блаженства огненный поток. Руки Майлза скользнули под юбку, нежно лаская бедра Кэсси и шелковистую кожу живота, и каждое прикосновение все ярче разжигало бушующее в ней пламя. Но когда его пальцы поползли ниже, Кэсси вскрикнула и оттолкнула его от себя.

— Почему? — услышала она хриплый тихий голос, увидела разгоряченное недоумевающее лицо Майлза. — Ты ведь хочешь того же, что и я.

— Это не имеет значения, — гневно сказала она. — Вы обещали, что ничего такого не будет. Я вам поверила, иначе не пригласила бы к себе.

— Просто не понимаю, из-за чего весь этот сыр-бор. Мы оба взрослые люди и оба свободны делать что хотим. Так почему же?..

— Мне вовсе не улыбается стоять в очереди с остальными.

— Почему бы не предположить, что именно на вас очередь и закончится? Секунду-другую Кэсси молча смотрела на Майлза. Его лицо ничего не выражало, невозможно было понять, о чем он думает. Ей очень хотелось поверить в то, что стояло за его словами, но она сомневалась, правильно ли поняла его. И что еще хуже: не доверяла ему самому.

Здравый смысл подсказывал, что для Майлза она, как и вообще все женщины, только партнер в увлекательной игре. Он понял, в чем прошлый раз допустил ошибку, и изменил стратегию. Для него она интересна как приз за победу в его игре, и, если для этого нужно притвориться влюбленным, он не остановится перед притворством.

— Я считала, что продолжительные отношения идут вразрез с теми правилами, какие вы установили для себя, — отчеканила она.

— Из каждого правила есть исключения!

— У меня нет желания пополнить собою длинную цепь исключений! — отрубила Кэсси.

Их взгляды встретились. Ее светло-карие глаза смотрели непокорно и вызывающе, в его же стальных она прочла готовность принять вызов. — Я говорю серьезно, Майлз. Если вы не хотите со мной считаться, я от вас уйду.

— Но это уже удар ниже пояса! Легче расстаться с подругой, чем с хорошей секретаршей… а я, как вы помните, считаю вас лучшей из всех когда-либо работавших у меня секретарш.

— Благодарю, — выдавила Кэсси, презирая себя за то, что любит его, хотя прекрасно понимает, что он видит в ней только сексуальный объект.

— Не стоит злиться на меня из-за происшедшего, — сказал он. — Вы очень красивая женщина, и любой нормальный мужчина на моем месте поступил бы так же.

Это, конечно, были не извинения в полном смысле слова, но Кэсси приняла их, потому что теперь ей так было удобно. Она приехала в Лондон с определенной целью и, хотя эта цель изменилась (она только сейчас отдала себе в этом отчет), не была пока что вполне готова раскрыть свои карты. Задерживаться Майлз не стал, да она и не ожидала этого и, молча проводив его к выходу, закрыла дверь еще прежде, чем он сел в машину. Какой удручающий конец, а ведь вечер начинался на редкость удачно.

Кто это продумал, что любовь — восхитительное чувство? Ну разве что если она взаимна; для нее же, для Кэсси, это сплошное страдание. Ей придется собрать себя в кулак, чтобы изо дня в день видеть Майлза и притворяться совершенно равнодушной. А каждая новая его подруга будет для нее как очередной удар ножом в сердце.

Интересно, как он воспримет известие, что Кэсси Эллиот и Кэтрин Барлоу — одно и то же лицо? Выйдет из себя? Или она все же сумеет убедить его, что все ее уловки и хитрости вызваны опасениями, что он никогда бы не согласился по своей воле научить ее управлять издательством «Барлоу»? Однако сейчас ее планы круто изменились. Настолько круто, что Кэсси сама себе удивлялась.

В свое время она обещала Лайонелу Ньюмену сделать Майлза своим партнером, исполнив тем самым желание отца, которое тот не успел осуществить. Теперь же она решила сделать намного больше: отдать ему половину своих акций и поставить его во главе всей компании. После этого она вернется в Нью-Йорк и попытается как-то склеить осколки собственной жизни. Она сделала все возможное, чтобы Майлз влюбился в нее, и если он по-прежнему видит в ней лишь предмет для постельных игр, то пошел он к черту.

Придя к этому решению, Кэсси почувствовала, будто у нее с плеч свалился огромный камень.

Глава 14

Наутро Кэсси изменила свое решение. Не относительно того, чтобы поставить Майлза во главе всего издательства, — это пересмотру не подлежит, — а относительно своего намерения вернуться в Нью-Йорк.

Черт! Она же любит его! И разве можно сдаваться без борьбы? Отныне она откажется от саркастического тона в общении с ним, станет более мягкой и женственной, и если ей удастся пробудить в нем не только желание, но еще и нежность, то, возможно, он снимет оборону и не будет столь агрессивен.

В понедельник, когда Кэсси приехала утром в издательство, Майлза она не застала. Он был на деловом завтраке с полиграфистами и собирался вернуться к десяти, чтобы встретиться с Клайвом Гордоном, шефом рекламного агентства, который одновременно ведал финансовой стороной рекламы «Барлоу». Она часто говорила с ним по телефону, но ни разу до сих пор не встречала — и была приятно удивлена, увидев весьма симпатичного молодого человека чуть старше тридцати.

Судя по первым же его словам, Кэсси тоже произвела на него самое благоприятное впечатление.

— Если б я знал, что внешность у вас под стать вашему прекрасному голосу, я бы давно здесь побывал!

Губы Кэсси дрогнули в едва заметной улыбке, но ответила она сугубо деловым тоном: