— Ты хочешь передать десятину, Лукан? Хорошо. Чувствуй себя, как дома. Я не стану тебя останавливать.

Одним быстрым движением он обернулся, снял зеркало со стены, развернулся и бросил его, заставляя вращаться, через пятьдесят ступеней лестницы на холодный мраморный пол.

— Лови.

Второй раз в жизни Джесси воспринимала происходящее, как в замедленной съемке.

Признание Кейона в том, что она его единственная любовь, все еще звенело у нее в ушах, а она смотрела, как единственная вещь, способная спасти жизнь ее возлюбленного, летит к неотвратимой гибели.

Она знала, почему он это сделал. Чтобы спасти ее. Тревейн не мог одновременно удерживать гарроту и ловить зеркало. Кейон заставил его выбирать.

Ее муж хорошо знал своего древнего врага. Конечно же, тот бросился за зеркалом. Чтобы выжить сегодня и убить завтра.

Веревка ослабла на ее шее, когда Лукан прыгнул вперед.

Джесси сняла веревку и рухнула на пол, с колотящимся сердцем глядя на происходящее.

Даже если Лукан каким-то чудом успеет поймать зеркало высотой в человеческий рост, она не удивится, когда оно разобьется просто от силы столкновения.

Широко распахнув глаза, Джесси запрокинула голову, глядя вверх. Кейон стоял на верхней ступеньке лестницы, глядя вниз, на нее. В его глазах светилась любовь — такая чистая, такая сильная, что у Джесси перехватило дыхание.

Она смотрела на него, стараясь запомнить каждую черточку. Ей ни за что не успеть добежать до Кейона по этой лестнице, чтобы коснуться его. Обнять его. Поцеловать в последний раз.

Лукан был почти под зеркалом.

Почти.

Джесси вдохнула и забыла выдохнуть. Чудеса иногда случаются. Может, он успеет поймать зеркало, протолкнуть в него золото и Кейон останется жив.

В дюйме от вытянутых рук Лукана зеркало врезалось в пол. Один угол изукрашенной золотой рамы ударился о мрамор.

Темное Стекло разлетелось на тысячи звенящих осколков.

Для Джесси весь мир словно замер и сузился до этих осколков серебра, водопадом сыплющихся на пол.

Жизнь ее мужа была заключена в этих осколках.

Часы начали бить полночь, и воздух вырвался из ее легких с громким всхлипом.

Один. Два.

Джесси подняла взгляд на Кейона. Темное Стекло безнадежно разбито. Десятина никогда больше не будет уплачена. Она потеряла его.

Три. Четыре.

На краю сознания маячил страх перед Луканом, который замер, совершенно потерянный, у пустой расколовшейся рамы, посреди озера осколков.

Пять. Шесть.

Джесси чувствовала себя так же. Потерянной. Сбитой с толку. Этот день начался с надежды, а завершился отчаянием.

Она, как в тумане, заметила, что остальные МакКелтары присоединились к Дэйгису за балюстрадой и все, как завороженные, смотрят на разыгравшуюся перед ними сцену.

Семь. Восемь.

В глазах ее мужа была молчаливая просьба. Джесси знала, чего он ждал.

Она обещала не смотреть на его смерть. Запомнить его своим мужчиной, а не пленником темного колдовства.

Девять.

Она намеревалась сдержать свое обещание. Правда, не так. Господи, совсем не так!

— Я люблю тебя, Кейон! — крикнула Джесси.

Десять. Одиннадцать.

Все, что она могла для него сделать, — это сдержать свое обещание.

Слезы струились по ее щекам, когда Джесси зажмурилась.

Двенадцать.

28

Открыть глаза ее заставил смех Лукана — после двенадцатого удара часов. Джесси удивленно заморгала, глядя на темного колдуна, который непостижимым образом остался жив.

И ее взгляд тут же метнулся к лестничному пролету. Сердце подпрыгнуло к горлу. Кейон тоже был здесь!

Но как это возможно? Стекло разбито, полночь Самайна миновала, десятина не была уплачена. Они оба должны были умереть!

Превратиться в пыль. Почему же они живы? Нельзя сказать, что она хотела, чтобы было по-другому. По крайней мере для одного из них.

— Господи, да какая разница? — проговорила Джесси. — Ты все еще здесь! О Господи, Кейон!

Резко вдохнув, она помчалась к лестнице, к своему любимому, живому, дышащему мужу.

— Джессика, любимая, берегись! — закричал Кейон.

Лукан развернулся и метнулся прямо на нее, поскальзываясь на осколках стекла.

— Черт возьми, Кейон, он же теперь смертный! — крикнул Дэйгис. — Не убивай его. Нам нужно узнать, где Темная Книга!

Но его предупреждение опоздало. Для них обоих.

Когда Лукан прыгнул, Джессика выхватила кинжал, который Дэйгис велел ей спрятать в рукаве.

Она подняла руку, чтобы встретить колдуна, и лезвие вошло в его грудь одновременно с изукрашенным кинжалом Кейона, вонзившимся Лукану в спину.

Джесси попятилась от оседающего тела. Кейон сбежал к ней по лестнице и заключил в объятия, заслоняя от жуткого зрелища.

Она слышала, как Дэйгис кричит Лукану:

— Где Темная Книга, Тревейн? Черт побери, скажи нам, что ты знаешь!

Лукан Тревейн прошептал:

— Пошел ты, горец.

И умер.

— О господи, я поверить не могу, что ты жив! — Джесси повторяла это снова и снова и не могла остановиться. Не могла перестать прикасаться к Кейону, целовать его страстно и отчаянно, пытаясь убедить себя, что он действительно здесь и больше не исчезнет.

— Айе, любимая, я жив. — Цепочка проклятий сорвалась с его губ, и он хмуро посмотрел на нее. — Сумасшедшая, ты пыталась ради меня торговаться с самим дьяволом. Черт возьми, никогда не рискуй ради меня своей жизнью. Никогда! Слышишь меня? — Он запустил пальцы в ее темные кудряшки, заставив Джесси поднять голову, и жадно поцеловал.

— Ты бы сделал ради меня то же самое, — ответила она, когда снова смогла дышать. Он ведь так много сказал в день их свадьбы. Потеряешь ли ты что-то, сохранится мое почтение к тебе. Придет ли вскоре смерть, моя жизнь станет твоей. Ну и что, что Кейон запретил ей повторять эти слова? В своем сердце она дала такую же клятву. Я дарована тебе.

— Не важно, — прорычал Кейон. — Это должен делать любой мужчина для своей половинки.

Его половинки. Джесси смотрела на него, и внезапное озарение заставило ее ахнуть.

— Те свадебные клятвы, которые ты произнес, на самом деле были клятвами друидов, о которых ты мне рассказывал? Ты принес мне связующие клятвы и запретил их тебе возвращать! Правда? — Она стукнула его по груди. — Ты обманул меня!

— Я запретил тебе связывать свою судьбу с мертвецом, девочка, — мрачно сказал Кейон. — Но не хотел упускать шанс подарить тебе свое сердце навеки. Даже если бы это значило, что я буду возрождаться снова и снова и лишь издали наблюдать за тобой и защищать тебя, пока ты будешь любить другого. Мне достаточно было знать, что ты жива и здорова. — Он помолчал. — Не то чтобы я не собирался сделать все, что в моих силах, чтобы украсть твое сердце у этого ублюдка, — яростно прорычал он. — Я бы сделал это.

Слезы радости заблестели у нее на глазах. Джесси рассмеялась. О да, она прекрасно представляла, как ее горец будет сражаться за ее сердце. Ему нетрудно будет одержать победу, ведь она будет любить его вечно.

— Но ты не умер и теперь не сможешь меня остановить, — тихо сказала Джесси, беря его за руку и прикладывая ладонь к сердцу.

Девушка тихо и уверенно повторила те слова, которые навсегда запомнила в часовне. И в тот миг, когда последний звук затих в большом зале, эмоции обрушились на нее так яростно, что у Джесси подкосились ноги. Любовь к Кейону заполнила все ее существо. Теперь они были неразрывно связаны. Навечно. Кейон обнял ее, целуя с невероятной страстью. Джесси прижалась к нему, наслаждаясь силой его сильного, твердого тела, впитывая жар его поцелуя.

— Но подожди-ка. — Через несколько минут она смогла нахмуриться и заговорить. — Почему ты остался жив? Я не понимаю. Что произошло?

Ответил ей Дэйгис. Пока они с Кейоном были заняты друг другом, остальные МакКелтары успели спуститься по лестнице в главный зал.