При этом владельцы магазинов, которым я рекомендовался как человек, желающий открыть свое собственное книжное дело, старательно уверяли меня в том, что хотя они и достанут требуемый мне товар от тех же издателей, от которых придется доставать и мне, я не потеряю ни одного гроша, так как они, как старые заказчики, имеют больший процент скидки и отдадут мне товар, оставив для себя небольшую прибыль по той самой цене, по которой я получил бы его непосредственно от самих издателей.

Несмотря на все мои ухищрения, я не мог найти ровно ничего подозрительного или такого, что могло ы пролить хоть самый тусклый свет на дело.

Обозленный неудачей, я воротился в свой номер и, сбросив сюртук, лег на кушетку, поджидая Холмса.

Стемнело.

Часов в восемь вернулся Шерлок Холмс.

Он вошел в комнату бодрой походкой, и по лицу его я сразу заметил, что он доволен исходом своей экскурсии.

— Глаза и лицо человека зеркало его души, — произнес он, с улыбкой глядя на меня, — и поэтому я нисколько не ошибусь, если скажу, что вы злитесь на постигшую вас неудачу.

Он снял пальто и, повесив его на вешалку, обернулся ко мне.

— Но ведь так всегда бывает, дорогой Ватсон. Если мы ищем потерянную вещь в 10 местах, то это еще не значит, что она лежит во всех них сразу. Она должна находиться где — нибудь в одном месте, и если двое, трое пойдут по разным направлениям, то непременно один из них найдет требуемое, если только потерянная вещь уже не убрана кем — нибудь.

— Из ваших слов я заключаю, что ваша экскурсия была во всяком случае удачнее, — воскликнул я, сразу повеселев. — Нет, право же, дорогой Холмс, вам везет. Бешеное счастье преследует вас везде, куда бы вы ни направились. Мне положительно становится завидно, когда я начинаю думать о ваших удачах. Ну, разве в данном случае не простой случайностью было то, что на мою долю попались именно те четыре магазина, в которых нельзя было найти ровно ничего подозрительного?

Холмс хладнокровно пожал плечами.

— В раскрытии преступлений слепой случай часто играет главную роль.

— Итак, дорогой Холмс, я надеюсь, что вы поделитесь со мной результатами вашей сегодняшней работы, — произнес я.

— С удовольствием, дорогой доктор, — ответил он, садясь в кресло и вытягивая по обыкновению свои длинные ноги.

— Магазин Федюкова, в который я направился сначала, оказался вне подозрений, — заговорил он, — но зато второй магазин, принадлежащий некоему Никанорову, несколько оправдал мои надежды. В нем я нашел некоторые нужные мне книги, и хотя количество, потребованное мною, значительно превышало цифру покупки этим магазином названных экземпляров у издателей, однако мне тут же подали товар в том именно количестве, в котором просил я. Но что было лучше всего, так это то, что несколько экземпляров книг я получил в самом первобытном виде. Они оказались несброшюрованными и прямо в листах. Можете представить себе мою радость. Нечего и говорить про то, что ни один издатель не выпустит в продажу своего товара в таком виде, и если чем и можно было объяснить, что подобный товар держится в магазине, так это только тем, что Никаноров покупал его не от издателя, а непосредственно в типографии, в которой он печатался. Попросту, товар покупался непосредственно от брошюровщика, воровавшего его при брошюровке отдельными листами. На мой вопрос, отчего книги не сброшюрованы, Никаноров несколько смутился и лишь после небольшого замешательства ответил, что получал товар спешно, и предложил мне за это большую скидку. Надеюсь, что он теперь в моих руках, и завтра мы с вами постараемся хорошенько исследовать эту личность.

— Он еще молодой человек? — спросил я.

— Ну, нет, — ответил Шерлок Холмс. — Ему будет, вероятно, лет 40, и судя по его виду, я не пожелал бы моим знакомым встречаться с ним ночью в укромном месте.

— Ну, а другие магазины?

— Четвертый магазин, принадлежащий некоему Семенову, дает повод к подозрению. В нем нет несброшюрованных книг, но товар имеется также в подозрительном количестве, хотя, конечно, этого еще слишком мало для того, чтобы обвинять. Семенов прекрасно может заявить, что покупал товар случайно у разных лиц, не подозревая, что он краденый, и обвинение против него, само собой разумеется, разлетится вдребезги.

Было еще совсем рано, когда Холмс разбудил меня на следующий день.

Открыв глаза, я сильно удивился, увидав перед собою незнакомого мужчину с рыжими волосами и такой же густой бородой, одетого в высокие смазные сапоги и красную кумачовую рубашку, высовывавшуюся из — под жилета.

— Что тебе нужно? — спросил я, приняв незнакомца почему — то за дворника.

Вместо ответа детина рассмеялся самым веселым образом.

— Тьфу, черт возьми! — воскликнул я, узнавая по смеху моего друга. — Ей — богу, Холмс, вы переодеваетесь каждый раз так, что вас не узнал бы самый опытный сыщик.

— Да, это одно из главных моих достоинств, — ответил он весело, натягивая на свой рыжий парик слегка засаленную черную фуражку. — Сию минуту я отправляюсь по одному делу и через несколько часок вернусь к вам. Постарайтесь за это время приобрести себе подходящий костюм, ну, хотя бы вроде моего. В нем вам будет намного удобнее.

Кивнув мне головой, он вышел из номера. Я стал одеваться.

Напившись чаю, я отправился к Сухаревой башне и вскоре приобрел себе все необходимые вещи.

Спустя два часа я был уже совершенно готов и, переодетый в новый костюм, ждал Холмса, приказав подать в номер холодный завтрак и бутылку вина.

Ждать пришлось не особенно долго.

Часов в 10 Холмс вернулся.

— Вот это хорошо, — произнес он, глядя на накрытый стол. — Идя домой, я как раз думал о завтраке. Нам необходимо подкрепить свои силы, так как очень может быть, что у нас долго не будет свободного времени.

Не спеша мы стали завтракать, и во время еды Холмс весело рассказывал о своих похождениях.

— Да, дорогой Ватсон, вы можете меня поздравить сегодня с обширными знакомствами, заведенными мною среди мелких уличных торговцев книжным товаром. Не помешало мне и то, что я познакомился с дворником того дома, в котором находится книжная торговля Никанорова. И вообразите, что я узнал.

— Ну?

— То, что Никаноров совсем не Никаноров. На основании общих показаний он является действительным хозяином магазина, но самый магазин значится не под именем Гавриила Воропаева, каковы настоящие имя и фамилия этого хозяина, а под именем Никанорова, которого никогда в магазине не бывало и которого никто из книжных торговцев не знает. Фактический же хозяин Воропаев, тот самый, с которым я имел удовольствие беседовать вчера, известен в среде мелких торговцев под простым прозвищем «Гаврюшка», и судя по некоторым недомолвкам, представляет из себя довольно — таки темную личность. На наше счастье напротив его торговли «есть трактирчик третьего разряда, и оттуда нам не трудно будет проследить всех тех, которые приходят к нему.

Он замолчал и деятельно принялся уничтожать ростбиф.

Покончив с завтраком, мы вышли из гостиницы, сопровождаемые подозрительными взглядами пышных швейцаров, оглядевших нас с ног до головы.

— Может быть, я ошибся, но мне показалось несколько долгим ваше отсутствие, — проговорил я, шагая по панели рядом с Холмсом.

— Да, я заходил еще в несколько мест, — ответил он. — Надеюсь, вам не покажется странным, что, начиная с сегодняшнего дня, я числюсь помощником кладовщика у книгоиздателя Дмитрия Панфиловича Ефимова.

— Это еще зачем? — удивился я.

— Это мне было необходимо для того, чтобы познакомиться с лицами всех его служащих. Кроме того, я успел заглянуть к Клюкину, Карбасникову и по которым другим потерпевшим издателям, и теперь с гордостью могу сказать, что прекрасно знаю в лицо каждого из их служащих.

Разговаривая о нашем деле, мы незаметно дошли до книжного магазина, на вывеске которого красовалась надпись черным по белому: «Книжная торговля Никанорова».