Но, увы… Светлые идеи науки логики до Моздокского аэродрома так и не добрались. В самом помывочном помещении температура воздуха оказалась почти такой же как и в предбаннике.

— Ничего! — говорил какой-то голый мужик. — Сейчас бойцы набъются… Надышат… Набздят… Всё будет нормально!

Этот тип, старательно подыскивающий себе тазик почище, хоть и клеветал на наших солдат… Однако делал это почему-то голосом Серёги Батолина. Мы, то есть субъект с голосом Юры Денисова, какой-то чудак с интонациями Сани Пуданова и я… Мы конечно же посмеялись над столь разительными переменами, которые произошли со всеми нами, едва мы только сняли с себя все одёжки… Но в этой якобы солдатской бане, где плотный туман стелился по полу, да ещё и высотой с человеческий рост…Увы… Но теперь мы могли различать друг друга только по голосам…

— Блин! — проворчал кто-то голосом моего снайпера Лагуткина. — Это не баня, а самый настоящий мультфильм…Про ёжиков в тумане!

Я поднялся на длинную бетонную лавку и огляделся по сторонам. Единственный человек, которого я сейчас мог опознать, был тот самый Лагуткин. Ведь он обладал высоким ростом. А вот другие наши бойцы шастали по банному туману как те самые ёжики… Поскольку чуть торчащие из тумана макушки запросто походили на спинки этих колючих зверьков…

— Ну, где же горячая вода? — послышался недовольный голос вроде бы капитана Пуданова.

Этот чудак сейчас стоял около, так сказать, военного душа, тщетно дожидаясь появления горячей воды. Оба краника были откручены до упора, но желаемый результат отсутствовал. Тогда начались попытки определить «тот самый» кран, сквозь который и должна идти горячая вода… Но ни первый… А спустя пять минут и второй… Увы, но горячей воды не было совершенно и абсолютно!

— Да чего ты там мучаешься? — спросил банно-душевого естествоиспытателя голый мужик с тазиком и батолинским голосом. — Вот здесь горячая вода идёт как миленькая! Почти кипяток!

Подчиняясь не сколько военной субординации, а сколько действуя по армейскому причинно-следственному принципу «Делай как я!»… Мы с Юрой сразу же пошли туда, где с шумом извергалась вода… Да ещё и разбрызгивающая горячие капли… И мы не прогадали! Над бетонными тумбами, куда и следовало ставить пустые тазики, имелось по паре кранов. Один из них извергал из себя горячую воду, а второй — наоборот… То есть не извергал из себя горячую воду! Этот второй кран, судя по всему, специализировался на пропускании через себя только холодной воды.

Так мы обрели то, чего были лишены эти долгие-предолгие две недели… То есть обычной возможности помыться! Хотя бы в солдатской бане Моздокского аэродрома…

Когда внутри помывочного помещения согласно пророческим предсказаниям того самого голого мужика с голосом товарища командира роты… Одним словом, когда внутрь набилось всё наше солдатское войско температура воздуха заметно повысилась. Помимо неизбежных последствий, заранее предсказанных и потому сбывшихся… В общем, дополнительную роль в этом деле сыграла обыкновенная горячая вода, которая не только заполнила некоторое количество тазиков… Которых хватило разве что на половину всего личного состава. Это горячее достижение мировой цивилизации продолжало литься и литься из всех трёх или четырёх кранов. И наши обездоленные солдаты… Ну, те бедолаги-неудачники, которые слишком долго раздевались и не так шустро шарили руками в банном тумане, в результате чего им попросту не хватило военных тазиков… Эти защитники демократии теперь мылись, стоя вокруг бетонных тумб. Подставляя свои сложенные ладошки под мощную струю воды и расплёскивая её потом на свои голенькие тела.

А потом рассеялся и туман. Он какое-то время ещё клубился вокруг душевых кабинок, где текла исключительно холодная вода. Но уже и там стали мыться наши ничем неустрашимые разведчики-спецназовцы. Наверняка, из самых закалённых и жизнестойких… Они с душераздирающими воплями запрыгивали под ледяные струи, несколько минут под ними мылись, а потом с громким уханьем выскакивали обратно…

И вот банный туман исчез окончательно-бесповоротно…

— Посмотри-ка на всех! — предложил мне Юра Денисов. — На руки, лица и шеи!

Я оглядел личный состав и тоже подметил одну странную закономерность. У всех купальщиков были неестественно белые тела, на общем фоне которых резко выделялись тёмные лица, шеи и кисти рук.

— Да мы сами такие же! — воскликнул я. — Ничем не лучше!

Увы, но это было действительно так! И у самых достойных представителей офицерского корпуса России оказались потемневшие лица, шеи и руки. Проклятая чеченская война и в этом обстоятельстве не делила нас на подчинённых солдат и командирский состав.

Но военная баня Моздокского аэродрома всё-таки сделала своё доброе дело, сотворив над нами чуть ли не чудо. Тёмные участки наших организмов после купания в холодных и горячих водах приобрели вполне такой нормальный оттенок. И мы стали почти похожи на белых людей. Особенно когда надевали на себя беленькие кальсоны и такие же нательные рубахи. Некоторые Пудановские разведчики затем облачались в своё новенькое обмундирование, после чего сразу же превращались в самых настоящих красавцев-ветеранов. Чей немалый ратный труд был по достоинству оценён не только Российской Федерацией, но и «наисправедливейшим» командованием 22-ой бригады спецназа.

В этом предбаннике я и поймал на себе настороженно-пытливый взгляд солдата Макарова. Ну, того самого психопата, который едва не прострелил мою нижнюю челюсть. причём, строго в вертикальном направлении. То есть снизу вверх. Но это «недоразумение» случилось дней двенадцать назад и на территории аэропорта Северный, что на самой окраине города Грозного. А теперь мы находились уже на Моздокском аэродроме, где околачивается чуть ли не вся военная прокуратура Северо-кавказского округа. Вот и переживал сейчас этот малость больной на голову боец о своём ближайшем будущем. То есть гадая с затаённым страхом о том, напишу я заявление военному прокурору или же нет?

«Ага-а!.. Смотри-смотри, Макарушка! — подумалось мне с лёгкой иронией. — В общем… Бойся меня! Р-р-р!..»

Хоть я и рычал как самый настоящий бенгальский тигр… Но только в своих кровожадненьких мыслях! А вот на моём лице при этом не дрогнул ни один мускул. Хотя на лице-то этих мускульных мышц больше всего. Но военная практика и командирская моя выдержка выстояли… Так и не уступив этому дьявольскому соблазну поулыбаться злорадостно… Или хотя бы поухмыляться кривой ухмылкой…

«Дескать, сейчас-сейчас… Сейчас… Сей-час! И пиф-паф! Ой-ёй-ёй!.. Ну, и так далее про несчастного зайца из мультяшной оперы.»

Тем временем капитан Пуданов начал собирать своё разодетое войско в поход до родной палатки. Вскоре вся его третья группа уехала обратно в бригаду, вольготно разместившись в одном Урале. А второй грузовой автомобиль вместе со своим водителем продолжил ждать нас, то есть две другие разведгруппы, которые всё-таки дорвались до холодного и горячего водоснабжения. Ведь помимо обязательного мытья своих солдатских организмов, нашим воинам следовало постирать личное камуфлированное обмундирование… Доставшееся им по наследству от доброго дяденьки начвеща ой-ёй-ёй сколько месяцев назад!

Наконец-то всё закончилось. Наши припозднившиеся ветераны быстренько обтёрлись чистенькими полотенцами, после чего ловко натянули на свои порозовевшие тела белые кальсоны и рубахи. Затем они же шустро напялили на себя всякую всячину: неновые горки, камуфлированные зимние штанишки и войлочные подкладки от бушлатов. После всего этого всё наше воинство неторопливо потопало к Уралу.

На улице уже было темно, поэтому никому из местных обитателей так и не посчастливилось полюбоваться на всю «красу» нашего свежепомытого и только что постиравшегося личного состава. Чтобы по достоинству оценить всю боевую мощь и даже несокрушимое величие подразделений спецназа. Но, откровенно говоря, мы в этом признании и не нуждались. Каждый солдат нёс в руках тяжёлые и мокрые свёртки, с которых всё ещё капала вода. То были постиранное камуфлированное обмундирование и даже верхняя часть камуфлированных бушлатов. К завтрашнему утру всё это должно было просохнуть. Как угодно и где попало, но обязательно подсохнуть! Чтобы на утреннем построении все наши солдаты выглядели чисто и опрятно.