— Змея! Змея! Скорей, скорей, сюда, спасите! Она укусит всех детей! АААААА!!!!!

Не из нежелания повиноваться, а просто от избыт­ка изумления, я не тотчас последовал за девушкой, а как бы уперся на месте: и даже сказал бы так, что в жизни мало ви­дал подобной красавицы. Она обернулась ко мне с таким от­чаянием в голосе и во взгляде, что я дико очумел:

—  Да идите же, идите!» — и мы тотчас, ринулись за нею в раскрытую калитку, на ходу вооружившись лопатой и граблями, а затем вбежали в просторную хату — советского образца от 1947 года.

Руководитель экспедиции проинструктировал нас, как нужно было боротца с ползучими тварями, и одну из них мы уже завалили! Опыт уже имелся, и теперь нам лишь остава­лась — насладитца спортивным садизмом.

В комнату, куда мы вбежали вслед за девушкой, на старо­модном диване из конского волоса лежал, весь белый — бе­лый, с желтоватыми отливами, как воск или как древний мра­мор, мальчик четырёх — пяти лет. Он был поразительно по­хож на девушку и очевидно, был ее братом или сыном. Рядом на железной кровати бешено вопили — трое малолетних де­тей, а на полу ползала длиннющая змея и дико шипела.

Глаза мальчика были закрыты, тень от черных густых во­лос падала пятном на словно окаменелый лоб и на недвиж­ные тонкие брови. Из-под посиневших губ виднелись его стиснутые зубы. Казалось, он не дышал; одна рука опусти­лась на пол, другую он закинул за голову. Мальчик был одет и застегнут, в тесный пионерский галстук, который сжимал его шею.

Девушка с воплем бросилась к нему.

— Он умер, он умер! Змея его укусила! — вскричала она, — он только что, прямо сейчас, сидел и говорил со мною!....

Я стал хуярить по змее граблями, а когда пригвоздил к полу, Хиппи раскаленной кочергой отрезал её бошку от тела! Дети тут-же бросились к мамаше, они дико вопили и рыдали. Я приделал к граблям бошку змеи и поднёс к детям:

—  Да, не бойтесь! Она уже больше не кусаетца! — одна девочка тут же упала в обморок, а мальчик поднял голову и заговорил:

—  Я специально претворился мёртвым, чтоб змея меня не укусила! — но он тут же разрыдался и обкакался! — В это мгновенье лицо девушки преобразилось, её брови приподня­лись, а глаза стали большими и засияли радостью...

Пришлось использовать стратегические запасы. Кусок мармелада — привёл детей в чувство, а полбутылки пива их «клевую маму — сестру».

«Мама» налила им манной каши и включила мультики на ЧБ телевизоре, а я отрезал ещё бонусный шматок мармела­да, а затем с барского Москальского плеча — метнул шепот­ку сосальных конфет. Дети сразу забыли про змею, пялились в телек и уплетали десерт.

Вместе с Наташей, мы отправились в садик, открыли батёл «777» и закурили «Яву -100». Наташа постоянно хватала меня за руку, в пятый раз описывала «змеиный ужас» и дока­зывала, что мы её спасители. Она двигалась ко мне всё бли­же и ближе, и я сразу почувствовал, что щас, что-то должно произойти. В очередной «разлив», я обнял её, но она не про­тивилась и всё причитала про змею. Она даже положила мне голову на плечо, и я стал её желать, гладить её волосы, а она всё плакала. Я сделал знак Хиппи, и он под видом починки те­лежки, тут же удалился к воротам. И вот мы одни!

Не долго думая, я поцеловал её в губы, расстегнул пуго­вицы на её блузке, а потом поволок в сарай. На куче с дро­вами, произошёл «быстрый животный секс», он был велико­лепный. Я обещал к ней заглянуть в полночь и сразу двинулся прочь. Но, не успев взяться и за ручку уличной калитки, как Наташа догнала меня и сразу остановила.

—   Ты уходишь?! — начала она, ласково заглядывая мне в лицо, — Я вас не удерживаю! Но вы должны непременно прийти к нам сегодня вечером, Сергей, мы вам так обязаны! Вы мне спасли брата: мы хотим поблагодарить вас и все мои подруги! Вы должны сказать нам, кто вы?! Вы должны пора­доваться вместе с нами!...

—  Но сегодня, у нас будет мероприятие, в студенческом лагере! — заикнулся, было, я, перебирая в голове многохо­довку, какая может возникнуть, если Наташа неожиданно припрётца на вечеринку?!!!

—  Вы еще успеете! — с живостью возразила девушка. — Придите к нам через час, на чашку кофе. Вы обещаете? А мне нужно опять к нему! Вы придете?

Что мне оставалось делать?

—   Приду, но только в полночь, например! Такова жизнь студента! — ответил я.

Красавица быстро пожала мне руку, выпорхнула вон, и я тут же очутился на улице.

ДИМ ДИМЫЧ ИЗ

ОБЩЕСТВА «ПАМЯТЬ»

Пока мы тащили тачку к лагерю, целая куча разрознен­ных мыслей пролетала и не укладывалась у меня в голове: куча детей, кто ОНИ, кто эти люди которые хотят благода­рить? А вдруг это урела? А вдруг Наташа проболтаетца, что я её выебал?! Начнутца нудные разборки и тд?! Но ход моих мыслей был нарушен появлением СУПЕР ПЕРСОНАЖА — «Дим Димыча» Васильева из общества «ПАМЯТЬ»! Не пом­ню — было тогда уже такое общество — «ПАМЯТЬ», но он сам точно был?!

В ситцевой рубахе из конопли, с вышитыми свастиками и языческими узорами, Васильев важно разгуливал по веран­де Олега Игоревича и озирал окрестности. На шее у него ви­сел дорогущий заграничный фотоаппарат «НИКОН», а рука­ми он опирался, на раритетный «мечь — кладинец»!

Мы стопанули телегу, около летней кухни, а потом я ре­шил заглянуть к себе в барак, заныкать ряд товаров народно­го потребления. Когда я уложил в свою тумбочку несколько батлов, купленных на мои деньги, то Васильев уже был здесь. Он сразу засёк ксероксное издание «Оккультный Рейх», ко­торое лежало на подоконнике, подошёл, полистал книгу и сказал так:

—  Некоторые Сионисты утверждают, что Гитлер сам был евреем?! Но книга хорошая, раскрывает массу всего!

—   Знаете, я в евреях не разбираюсь?! Мне, её Никодим подарил, и мне эта книга такую глубину несёт! Даже больше чем, все Греческие войны! Здесь всё такое неизведанное! Как будто, это было в нереальном мире и могло быть с нами!

—  Ну, ну! А где Олег Игоревич?! Я тут приехал! А двери на замок! — я почему-то сразу проникся уважением к Васильеву, не зная — кто он такой и откудова. Вощем, я предложил ему отпить чаю с мармеладом, с целью увлекательной беседы.

—   Вы не волнуйтесь! Все уехали на раскопки предпола­гаемой грибницы «3-его слона» от викингоф и варягов, кото­рые этого слона захватили! Одним словом, все вернутца к 19-00, а потом будет лекции и пирушка!...

Мы прошли на летнюю НС кухню, поставили чайник и достали бутылку «Улыбки». Вначале разговор не клеился и был сумбурным, но потом стал насыщенным и интересным! Потом он сказал несколько солидных заготовок, и я в полном доверии, практически выложился перед ним как на духу — рассказал обо всех впечатлениях — от уреловской сельской жизни, бедности и невежественности аборигенов!

—  В бога не верят! Поэтому и горят в аду!

—  А знаете, у меня в роду 13 попов?! Мой прадед был Ни­жегородский священник. В 1937 ему прихожанин сообщил, что НКВД желает его репрессировать, и он свалил в Вязем­ский монастырь к родственникам. Там их всех и накрыли. Просто расстреляли прямо на паперти!

—  Хе, хе! Классическая дурость — прятаца у родственни­ков! Арест и расстрел неминуемо!

—  В каком смысле?!

—  Да в прямом! У следака, всегда есть тока адреса род­ственников и кентов, которые забиты в базу! Он их и отраба­тывает! А адреса тайных друзей ему неведомы, и соответст­венно он жопу рвать не будет, если конечно, это не покуше­ние на Горбачёва!

—  Он же хороший! За демократию!

—  Да какой, там за демократию?! Просто слабый по жиз­ни, и пляшет под дудку американского КГБ, а также Грузин­ского Массада!

—  Он же Генеральный Секретарь КПСС?! Какой ещё Из­раильский массад?! ААААА????

—  Израильский?!...

Я посмотрел на дедушкины часы, время было около 18-00:

—   Товарищ Васильев! У нас завтра пробная вечеринка, необходимо срочно закомутировать аппаратуру, вы тут сами дальше хозяйничайте — вот чай, вот цикорий!

—  А?! Большевицкий кофе?