— Сколько? — переспросила она, выискивая из ключей, висевших у нее на поясе, тот, который подходил к ее шкатулке с драгоценностями. За каждое пенни, истраченное ею, ей приходилось отчитываться перед Вильямом, но у нее еще оставалась часть приданого, которым она полностью могла распоряжаться по своему усмотрению. Вильям никогда не замечал, носит она украшения или нет, да и ей самой уже редко хотелось навесить на себя эти безделушки. А если уж на карту поставлено благополучие Рагнара, она, ни секунды не колеблясь, готова была с ними расстаться.

Рагнар отошел от окна и, пройдя через комнату, подошел к матери, наблюдая через ее плечо за тем, как она открывает шкатулку. В ней лежали кольца и броши, украшенные каменьями застежки для ремней, а также нарядный инкрустированный крохотными жемчужинами пояс, который теперь ей совершенно был ни к чему, учитывая дюжину перенесенных ею родов. Рагнар, не обращая на все это внимания, вдруг нагнулся и выудил крестик на массивной золотой цепочке.

— Этого будет достаточно, — сказал он, рассматривая крестик на свету. Аметист и лунный камень, агат и берилл, вкрапленные в золото, ярко засияли на солнце.

Агнес огорченно вздохнула. Этот крестик как раз был тем немногим, что она все же изредка любила носить. И, конечно же, он немало стоил. Но, заметив на губах Рагнара довольную улыбку, она опять вздохнула и получила еще один поцелуй, на этот раз выражавший по крайней мере благодарность.

— Спасибо, мама. Я всегда знал, что могу на тебя рассчитывать, — проговорил он, застегивая на шее цепочку и направляясь к двери.

На пороге он столкнулся с теткой Мод, несшей в руках блюдо с финиками. Ее он тоже поцеловал, схватив с подноса несколько сладких ягод, и начал спускаться по лестнице, весело что-то насвистывая.

Мод с любопытством посмотрела на Агнес, которая, слегка порозовев, торопливо закрывала и замыкала свою шкатулку.

— Рагнар на удивление весел, несмотря на то, что Вильям привез его чуть живым, — заметила Мод, ставя блюдо на сундук и закидывая в рот финик. — Ты опять помогла ему?

«Жадная и любопытная свинья», — подумала Агнес.

— Какое тебе дело? — холодно сказала она, поправляя на поясе связку побрякивающих ключей.

— Просто будь осторожней. Не думаю, что Вильяму это понравится.

Агнес прищурила глаза.

— А ты уже побежала ему рассказывать!

Мод, облизывая пальцы, пожала плечами.

— Да нет, — ответила она, сердито посмотрев на невестку, — мне ведь до этого нет никакого дела.

ГЛАВА 6

Линнет смотрела, как неуклюжий медведь лениво кружился под звуки вырезанной из кости флейты, на которой играл тучный мужчина, приколовший себе на плечо потускневшей серебряной брошью кусок медвежьей шкуры, уже изрядно побитой молью. На шею он повесил ожерелье из медвежьих зубов и длинных кривых когтей желтоватого цвета. Линнет была уверена, что это все, что осталось от прежнего животного, зарабатывавшего этому человеку на хлеб.

Она взглянула на тяжелую цепь, которой медведь был привязан к вбитому в землю колу, и испугалась, решив, что какое-нибудь звено может не выдержать, хотя зверь выглядел до смерти усталым и не думал вырываться. Его грязная шерсть кишела паразитами, а исходившее от него зловоние было настолько сильным, что Линнет прикрыла нос платком. Бедное животное, подумала она, ибо знала, что значит быть зависимым и плясать под чью-нибудь дудку. Для ее свадьбы Томас тоже купил медведя, который, позабавив немного гостей, на следующий же день был отдан на растерзание охотничьим собакам. Когда же она зарыдала, оплакивая несчастное животное, он, похлопывая по плечу, назвал ее глупой гусыней. Джайлса тогда это особенно рассмешило. Он попросил отдать ему шкуру и заставил Линнет сшить из нее воротник к его плащу.

Оглядевшись вокруг, она заметила, что Джайлс и другие рыцари Лестера тщательно выбирают лошадей. Удивительно, но у него всегда находились деньги на то, что ему хотелось купить, но никогда не хватало на ее нужды. Сегодня утром ей едва удалось выпросить у него немного денег, чтобы купить иголок, ниток и какой-нибудь легкой ткани, из которой она могла бы сшить Роберту летнюю рубашку. Ей становилось дурно при одной мысли, что все серебро, хранившееся у них дома, расходуется на эту бессмысленную войну.

Роберт, уцепившись за ее юбку, робко поглядывал на медведя, широко раскрыв от изумления и страха свои серые глаза. В маленьком кулачке он сжимал сладкий инжир, но совершенно позабыл о нем, и Линнет беспокоилась, что скоро ее платье будет все испачкано его липкими пальцами.

— Смотри, Джослин, вот медведь, о котором я тебе говорил! — весело прокричал кто-то из детей.

Повернув голову, она увидела радостное лицо мальчика лет примерно восьми, который одной рукой показывал в сторону медведя, а другой тащил за собой хохочущего мужчину. Сегодня Джослин де Гейл был одет в рубаху из светло-коричневой шерсти, которая очень шла ему и неплохо сочеталась с темными штанами. Отсутствие на одежде всевозможных вышивок, как ни странно, еще больше подчеркивало ее элегантность. Не портил впечатления и потертый кожаный ремень, свободный конец которого свисал с пояса чуть ли не до самых колен. У них с мальчиком были удивительно похожи линии бровей. Некоторое сходство было также заметно в походке, и Линнет, заинтересовавшись, пригляделась к мальчику.

Раскрыв рот от восторга, он уставился на медведя, совершенно не обращая внимания на его свалявшуюся грязную шерсть. Де Гейл снова рассмеялся. Выражение его лица резко изменилось, когда он, мельком посмотрев в сторону, заметил Линнет.

— Леди де Монсоррель!

Служанка Линнет сразу же поспешила подойти поближе к своей хозяйке, а двое воинов, которых Джайлс оставил присматривать за своей женой, недовольно поглядывали на Джослина, держа руки на поясе возле оружия.

— Сэр Джослин, — пробормотала она и опустила глаза, вспомнив про Джайлса, который всегда злился, если она с кем-нибудь начинала разговаривать. И все-таки она не могла не ответить: — Я хочу еще раз поблагодарить вас за вчерашнее.

— Ну, у меня ведь почти не было выбора, — сказал он, как ей показалось, с легким акцентом и улыбнулся.

Линнет чувствовала, что начинает краснеть. Она боялась посмотреть в глаза Джослину и не осмеливалась вновь с ним заговорить. Но Джослин, успевший показать себя на рыцарских турнирах, также был хорошо известен своим умением обращаться с женщинами. Правда, сейчас одно только его присутствие могло опять навредить ей.

Он присел на корточки и протянул руку к Роберту.

— Сегодня ты выглядишь намного лучше, — обратился он к нему. — Тебе нравится медведь?

Роберт испуганно ухватился за юбку Линнет и прижался к матери. Де Гейл усмехнулся.

— А мне, честно говоря, не очень. Но я сюда пришел не по своей воле, — продолжал он говорить Роберту, посматривая на Линнет.

Она кивнула в сторону второго мальчика.