Уверенная рука медленно поползла к талии.

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась Эми с жалобным видом. — Есть кое-что, чего ты обо мне не знаешь.

— Тогда расскажи! — вскинулся Тристан. — Прямо сейчас. Расскажи, я выслушаю все, что ты считаешь необходимым.

Эми не поднялась из лежачего положения и не позволила его гневной вспышке поколебать свое спокойствие.

— Ты мне не поверишь. Просто не сможешь.

— А ты попробуй.

Эмми, чуть пристав, оперлась на локоть. Она бесконечно устала. И чувствовала себя одинокой. Хоть Фэйт и Зои прибыли вместе с ней, они, кажется, бросили ее. Она надеялась, чтобы подруги помогут охранять Тристана, но те подыскали себе иные занятия. Фэйт переехала из большого дома на второй же день. Да, конечно, дядя Тристана, наверняка, умер бы без вмешательства целительницы, но в глубине души Эми хотела крикнуть, что они вернулись в прошлое, чтобы спасти именно Тристана. Они переместились сюда не для того, чтобы спасать любезного, волочащегося за каждой юбкой, дядюшку, который, скорей всего, никогда не женится и ничего не оставит после себя в этом мире.

Эми была уверена, что жизнь Тристана важна для ее семьи, особенно для Стивена, а, возможно, даже для всего мира.

Но Эми осталась одна в миссии спасения Тристана. Зои проводит каждый день, позируя и рисуя картинки со своим обнаженным дружком, а Фэйт сделалась местным лекарем.

— Поведай мне свои секреты, — попросил Тристан, садясь рядом и беря ее за руку.

— Я не могу…

— Да! — воскликнул он. — Ты не можешь дальше так продолжать. — Он положил руки ей на плечи и повернул к себе лицом. — Знаю, я не твой муж, хотя видит Бог, хотел бы. Но я здесь, а он — нет. И здесь я вместо него.

Эми попыталась чуть отодвинуться, но твердые пальцы впились ей в плечи.

— Не смотри на меня с такой укоризной. Неужели я еще не доказал, что не применю к тебе насилие? Да мне гордость не позволит. Эми, разве я не вижу, что с тобой происходит? Ты смотрелась в зеркало?

Он не дал ей времени ответить.

— Ты потеряла в весе, а лицо осунулось. Одежда висит. Глаза запали, а взгляд стал старше на двадцать лет, чем неделю назад.

Тристан приблизил к ней лицо.

— Я действительно намеревался сделать тебя своей любовницей, но если не судьба, надеюсь, чтобы ты станешь мне другом. Ты рассказала, что периодически видишь сны, в которых меня обнаруживают мертвым. Но, наверняка, имеется что-то большее. Тревожные сновидения рассеиваются при дневном свете. Признайся, что на самом деле так тревожит тебя.

— Иначе что? — шепнула Эми, их лица разделяло всего лишь несколько дюймов.

— Ничего, — ответил Тристан. — Между друзьями не бывает угроз. Я забочусь о тебе и хотел бы знать из-за чего ты изводишь себя.

Ей необходимо с кем-то посоветоваться. Ей необходима хоть чья-нибудь помощь. Эми пыталась заручиться поддержкой, приведя с собой двух женщин, но с тем же успехом могла прибыть одна. Судьба Тристана не заботит ее подруг.

— Все полагают, что я сильная, — начала она. — Мой муж Стивен, а теперь Зои и Фэйт… Словно я оплот силы. Но это совсем не так. Я потеряла ребенка и…

Она не смогла закончить фразу. Мужчина сел на одеяле, привалился спиной к дереву и протянул к ней руки.

— Иди сюда, позволь обнять тебя, пока будешь рассказывать. Я знаю, каково это — потерять ребенка.

И она рассказала все. Солнце село, звезды зажглись на небе. Корзинка с вином и яствами опустела, но они оставались на прежнем месте. Эми продолжала откровенное повествование. Как потеряла ребенка, как муж организовал ее проживание с незнакомками в штате Мэн…

Тристан слушал молча, не задавая вопросов. Наконец она рассказала о книжном магазине и о книге, в которой прочла об его убийстве.

— Значит, это был не обыкновенный сон, — протянул он, словно огорчаясь, что оказался прав.

Когда Эми дошла до момента, когда женщины оказались в конюшне в незнакомом времени, его объятия стали крепче, но он помалкивал.

Закончив историю, Эми посмотрела на слушателя. Лунный свет посеребрил и обесцветил его лицо.

— Если бы известные мне обстоятельства не подтверждали твой рассказ, я бы тебе не поверил. Но я замечаю больше, чем ты думаешь. И хотя подобное происшествие невероятно, наверное, это правда.

Он передвинулся так, чтобы их лица оказались напротив друг друга.

— Я хочу знать о твоем мире. Много ли различий с сегодняшним днем, и какие? — его глаза возбужденно блестели.

— О, нет, — возразила Эми. — Если я поделюсь подробностями о своем мире, ты все запишешь и изменишь будущее.

Неужели будущее настолько хрупко, что не сможет выдержать крохотных изменений?

— На самом деле, я полагаю, оно перенесет гораздо более значительные вмешательства, но не считаю, что имею права на что-либо подобное.

— А что натолкнуло тебя на эту осторожность? Разве ведьма, отправившая вас сюда, предостерегала от действий, которые могут исказить грядущее?

— Нет, — подтвердила Эми. — Нам дано три недели как раз чтобы преобразовать будущее. Но только мое будущее. Я верю, что ты как-то связан с моей судьбой. У Фэйт и Зои есть возможность отправиться в любое время, куда они захотят. Судя по всему, они предпочтут вернуться сюда же еще на три недели.

— А может, я отправлюсь с тобой в твою эпоху.

Эми с ужасом взглянула на фантазера.

— И что там будешь делать? Сутками спать в моей гостиной? Не думаю…

Тристан поднялся и принялся расхаживать, заложив руки за спину.

— Если то, что ты рассказала, правда…

— В отличие от предположения, что я сумашедшая.

— Точно, — кивнул Тристан. — Если все это — правда, значит, ты должна что-то изменить здесь и сейчас. И ты это уже совершила.

— Что же я изменила?

— Мой дядя будет жить.

— Это заслуга Фэйт, не моя. Тристан не имеет значения, к каким выводам ты придешь в своих умозаключениях, разложив все по полочкам. Убеждена, меня отправили сюда, чтобы спасти тебя от убийства. И именно это я пытаюсь сделать.

— Похоже, здесь что-то большее. Хотел бы я… — он посмотрел на Эми с такой болью, что у нее перехватило дыхание.

— Что?

— Хотел бы я, чтобы вы вернулись сюда до смерти моей жены. Чтобы Фэйт была здесь и спасла их с ребенком.

— Гигиена и чистоплотность, — понурилась Эми. — Вот все, что требовалось. Твой кошмарный ретроград — доктор принял двойню в деревне, не озаботившись мытьем рук ни до ни после. Затем приехал к твоей жене и принял у нее роды грязными зараженными руками. Так и возникает родовая лихорадка, и никто не узнает об этом до Викторианской эпохи, лет через сто.

— Неужели все так просто?

— Да. Сожалею. В нашем мире не нашли лекарства от всех болезней. Но мы соблюдаем правила гигиены. Я видела старинные картины, на которых мужчины в обычной одежде оперирует какого-то несчастного.

— А что надевают лекари в твоем времени?

— Мужчины и женщины при операциях надевают специальные балахоны, маски и резиновые перчатки на руки. Они работают в стерильной обстановке.

Тристан протянул руку, чтобы помочь ей подняться.

— Расскажи поподробнее, — его голос охрип. — Пусть то, что случилось с моей женой и дядей больше не повторится.

— Ты собираешься стать доктором?

— Нет, я просто намерен позаботиться о собственной семье.

— Заведешь охранника, чтобы сопровождал тебя повсюду? — спросила она. — Постоянно. Мечтаю сохранить тебе жизнь до тех пор…

— Пока ты жива?

Он посмотрел на нее, затем заключил в объятия и поцеловал. На мгновение они застыли, ее макушка подпирала его подбородок, а его сердце гулко билось прямо у ее щеки.

— Не говори, что я не вправе к тебе прикасаться. Он заполучит тебя на всю оставшуюся жизнь. Ты вернешься к мужу и родишь от него детей. А у меня осталось лишь несколько дней, чтобы побыть с тобой.

— Тристан, — взмолилась Эми, но не смогла его оттолкнуть.

Он сам отпрянул на расстояние вытянутой руки.

— Ты и я не сделаем ничего предосудительного. Займемся обучением. Научи меня тому, что может оказаться полезным в этом мире. Чтобы никогда больше не пришлось наблюдать, как на моих руках умирает женщина. Ее кровь струилась как ручей смерти. Никогда больше я не хочу видеть родного мне человека, простертого на смертном одре и чахнущего, когда для исцеления достаточно полноценного питания и регулярных омовений.