Поскольку Вааса потерпел поражение в войне, то план основать свою династию на фундаменте славного военного завоевания провалился. Пока был жив, он держался на израильском троне, но в 877 г. до н. э. он умер. В 876 г. до н. э. началась гражданская война, сына Ваасы Илу свергли и казнили. Династия Ваасы продержалась I двадцать пять лет.
Последовал краткий период хаоса, но не прошло и года, как способный военачальник Амврий оказался на троне и основал третью израильскую династию. Амврий был сильным правителем, и ему удалось отбросить сирийцев и укрепить свою власть над Моавом. Он понимал, что одна из слабых сторон Израиля — это то, что у государства нет хорошо обороняемой столицы. Вторжение внешних сил, как бы сильны они ни были, не может закончиться успехом, если у обороняющихся есть крепость, в которой они могли бы устроиться на какой-то период. Иуда имела такую крепость в Иерусалиме, а у Израиля не было ничего сопоставимого с ней. Фирца не отвечала необходимым требованиям и, кроме того, дискредитировала себя двумя успешными военными переворотами за четверть столетия.
В восьми милях от Фирцы Амврий приметил один холм. Он занимал господствующее положение на полпути между Иорданом и Средиземным морем и прекрасно подходил для обороны. Владела им семья Семира, но Амврий выкупил холм и построил на нем фортификационные сооружения. Эта крепость и стала его столицей и самым большим городом в Израиле. Он назвал его Семерон, по имени первых владельцев, но позднее для греков, а потому и для нас, он стал известен как Самария.
Самария оставалась столицей Израиля до конца существования государства, и деяния Амврия настолько завладели умами соседних народов, что в ассирийских летописях Израиль называли «землей Амврия», даже когда династия Амврия уже перестала править в этой стране. (Правда, из Библии мы мало что знаем о нем, возможно, потому, что библейские историки больше интересовались религиозными, нежели светскими деяниями.)
Чтобы укрепить свое царство, Амврий нуждался не только в сильной армии и сильной столице. Ему нужен был какой-то государственный культ. У Иуды, например, такой был. Примитивный яхвизм времен Судей развился при Давиде и Соломоне в яркую религию с центром в специально построенном Соломоном храме в Иерусалиме. Так тщательно продуманный яхвизм завладел умами людей и эффективно поддерживал царя. В Иуде военных переворотов было мало, и Аса, а затем его сын Иософат процарствовали в общем шестьдесят четыре года. И они тоже всегда поддерживали яхвизм.
Однако Амврию яхвизм казался неподходящей религией. В Израиле не было ничего подобного Иерусалимскому храму. Кроме того, традиции, заложенные Давидом и Соломоном — чужеземной для израильтян династией, едва ли вообще могли рассматриваться. Наверняка Иеровоам использовал кое-что из яхвизма при создании культовых центров в Бетеле и Дане, но то был ранний яхвизм, предшествовавший Давиду, и его влияние не было сильным.
В Израиле, конечно, были яхвисты. Партия пророков, уходившая корнями к Силому и Самуилу, были яхвистской, но представляла меньшинство населения и почти никогда не доминировала в управлении. Цари Израиля никогда не доверяли яхвизму, считая, вероятно, что через него может быть восстановлена власть иудеев. Они искали такую религию, которая в качестве государственной объединила бы нацию и обеспечила ее самосознание.
Это не так просто. Невозможно изобрести религию и внедрить ее в жизнь. Проще и эффективнее принять или приспособить какую-нибудь религию, которая уже популярна среди народа, если таковая найдется. Яхвизм не подходил, ибо это была религия врагов Израиля — иудеев. Сирийские культы не рассматривались по той же причине. Оставалась Финикия. Финикийские города традиционно поддерживали дружеские отношения с Израилем, сложившиеся во времена царя Давида столетие назад. Они пережили даже конец династии Хирама.
После смерти тирского царя Хирама в 936 г. до н. э., когда Соломон еще находился на троне, там правили друг за другом наследники, о которых нам почти ничего не известно. В 887 г. до н. э. в период царствования в Израиле Ваасы, последний наследник Хирама был убит в результате заговора, которым руководил Итобал, бывший, вероятно, первосвященником этой страны.
Итобал (Евфаал) стал правителем Тира и все еще находился на троне, когда Амврий стал царем Израиля. Оба правителя оказались узурпаторами, и оба получили власть незаконно. Вероятно, это их и сблизило. Проницательный Амврий, видимо, осознал преимущества национального культа Тира. Тир поклонялся богине Астарте, а связанные с плодородием обряды и изощренные ритуальные действа оказывали сильное эмоциональное воздействие и, видимо, особенно нравились женщинам. Этот культ уже был популярен в Израиле, к тому же он был религией друга, а не врага.
Итобал, ныне царь Тира, а в прошлом жрец, служивший Астарте, был заинтересован в распространении этого культа, так что монархи легко договорились. Поэтому Амврий женил своего сына Ахава на дочери Итобала Иезавели. Ко всему прочему, кажется, это был брак по любви. Когда в 869 г. до н. э. Амврий скончался, Ахав мирно унаследовал трон вместе со своей царицей Иезавелью и продолжил курс отца на принятие тирского культа в качестве государственной религии Израиля.
Разумеется, существовала оппозиция. Яхвисты из партии проповедников воспротивились культу Астарты и ее супруга, называемого просто Ваалом, что означает «муж, супруг». Для яхвистов с их культом с сильными мужскими традициями, начало которым было положено во времена скитаний в пустыне и суровым отношением к сексу, тирский культ поклонения богине плодородия казался в высшей степени греховным. Они отчаянно боролись против него.
Лидером яхвистов в Израиле был Илия, и в более поздние века о нем сложили легенды и удивительные истории, которые в конце концов были бережно собраны авторами Библии. Так как библейская история написана с позиций яхвизма, то Ахав объявлен в ней дьявольским царем, а Иезавель — чудовищем порока. Однако в реальности Ахав представляется чрезвычайно способным правителем, а Иезавель — преданной супругой. Они сдерживали сирийцев и решительно боролись с беспокойными яхвистами. При них Израильское царство процветало.
Союз Ахава с Тиром, укреплявшийся общностью религии, которую Ахав стремился внедрить, был очень важен с экономической точки зрения и, возможно, принес ему богатство, необходимое для укрепления своих северных городов, борьбы против Сирии и украшения столицы Самарии. Ему удалось подчинить себе Иуду, заключив с иудейским царем Иосафатом союз, согласно которому тот признал руководящую роль Израиля во внешних делах, хотя и остался самостоятельным в делах внутренних.
Таким образом, то, что когда-то было империей Давида, теперь, во времена Ахава, успешно расщепилось на два государства по диагонали, идущей с северо-запада на юго-восток через Галилейское море. Дамаск контролировал территорию севернее этой линии, Самария — южнее.
Естественно, между двумя этими народами велась война, и в общем-то она зашла в тупик. Примерно в 856 г. до н. э. сирийские войска вторглись в Израиль и осадили Самарию. Теперь предусмотрительность Амврия была вознаграждена, так как Самария оказалась неприступной. Сирийская армия утрачивала боеспособность от скуки и, видимо, болезней, что было характерно для любой осаждающей армии. Искусно проведенная вылазка израильтян отбросила затем сирийцев и заставила их быстро ретироваться в Дамаск.
На следующий год Израиль готов был воевать вдали от дома. Армии встретились у Афека (это был уже не тот город, где Израиль потерпел сокрушительное поражение от филистимлян два столетия назад) на восточном побережье Галилейского моря. Территория эта принадлежала Израилю до царствования Ваасы, и теперь Ахав, победив на сей раз, смог вернуть часть потерь двухвековой давности.