— Конечно, этого недостаточно! — парировала Хоуп. — Любовь — это не дюжина роз и не бутылка шампанского.

— Но когда мы были женаты, ты говорила совсем другое.

— Нет. Я могла сказать, что это мило, но не подразумевала, что такой должна быть любовь. Подобные подарки — всего лишь символы. В молодости, когда совсем не знаешь жизни, кажется, что тебе эти символы необходимы. А когда тебе тридцать шесть, хочется чего-то более реального.

— Я думал, что даю это тебе.

Внезапно Хоуп ощутила, что там, где находится ее сердце, образовалась глубокая кровоточащая рана. А ведь она так долго держала его закрытым для всех, и особенно для Пэйса. Ее плечи безвольно опустились.

— Ах, Пэйс. Любить не значит манипулировать людьми. Неужели ты так этого и не понял?

— Я могу измениться.

— Нет. Именно это ты сказал, когда приехал в Хьюстон: «Я изменился». И я была настолько глупа, что поверила тебе. — Хоуп покачала головой и горько рассмеялась. — Я должна была предвидеть. Но я оказалась такой же наивной, как Бетани. — Она сжала губы, сдерживаясь, чтобы не заплакать. Пэйс хотел что-то сказать, но она остановила его. — Какая-то часть меня всегда любила тебя, Пэйс, и поэтому, когда ты сказал, что изменился, мне очень захотелось в это поверить. — Она посмотрела ему в глаза. — Ты научился делать то, чего никогда не делал раньше, но в глубине души ты остался прежним Пэйсом. Ты стал более терпимым и более покладистым. Таким покладистым, что большинство женщин и не заметили бы подвоха. Но я не такая, как все. — Хоуп глубоко вздохнула, впуская в легкие теплый ночной воздух, как будто это помогло бы ей заглушить саднящую боль в сердце. — Я все поняла, потому что изменилась. И пока ты не изменишься тоже, ты никогда не поймешь, что я пытаюсь тебе сказать.

Глава 11

Пэйс смотрел в иллюминатор, наблюдая, как исчезает внизу побережье Мехико, омываемое голубыми водами океана. Их цвет напомнил ему о Хоуп, и воспоминания вновь разбередили рану.

Ему хотелось забыть обо всем, оставить свою боль там, на изысканной вилле у подножия гор, которую он только что покинул. Но Пэйс знал, что это невозможно. Теперь, куда бы он ни отправился, эта боль всегда будет преследовать его. Даже жестокие слова Хоуп не могли поколебать его любви к ней. Она была его неотъемлемой частью, с которой он ни за что не согласился бы расстаться добровольно, несмотря на боль, которую она причиняла.

Пэйс осушил бокал, который ему поднесла стюардесса, и попросил еще. Это было совершенно бессмысленно, и он не собирался напиваться. Ничто не сможет положить конец его страданиям, но небольшая порция спиртного не даст Пэйсу окончательно пасть духом. Он устало потер покрасневшие глаза и попытался еще раз проанализировать то, что случилось.

Он допустил ужасную ошибку.

Пустой бокал исчез, а вместо него появился другой, полный. Дрожащей рукой он поднес его ко рту и, поморщившись, залпом выпил содержимое.

Он допустил ужасную ошибку.

И самое обидное, что Хоуп любит его. Пэйс знал это наверняка, потому что, если бы Хоуп не испытывала к нему никаких чувств, она не стала бы так страстно отвечать на его ласки. Он вернулся к ней, предусмотрев, казалось бы, все, составив четкий план действий. И что же случилось?

Он допустил ужасную ошибку.

Пэйс поднес руки к лицу, потом безвольно уронил их на поднос, опрокинув бокал. В тот же момент рядом с ним оказалась стюардесса с полотенцем в руках. Вытирая пролитую жидкость, она подняла на Пэйса свои излучающие тепло карие глаза и многообещающе улыбнулась. Пэйс поблагодарил ее и отвернулся к иллюминатору. Лишь одна женщина интересовала его — та, которая только что разбила ему сердце.

Что ей теперь делать?

Хоуп снова перевернулась на другой бок, и сбитые в бесформенную кучу простыни обмотались вокруг ее ног. Она думала, что, если вернется домой, кошмарные воспоминания об Акапулько рассеются и она сможет все обдумать спокойно.

Но она ошиблась.

Не вняв уговорам Бетани и Дерека и даже не попрощавшись с Долорес, Хоуп помчалась в аэропорт, села в самолет, прилетела в Хьюстон, взяла такси — и все это происходило как в тумане. Боль и разочарование лишили ее способности что-либо чувствовать.

Хоуп села, ударила кулаком подушку, потом снова упала на кровать. Она ненавидела мягкий матрас и пуховую подушку — ей нужно было крепкое тело и любящее сердце Пэйса. Но, к сожалению, это лживое сердце.

Хоуп вздохнула и открыла глаза. Уснуть она так и не смогла. Сон не пришел к ней ни в предыдущую ночь, ни в нынешнюю — видно, навсегда забыл дорогу в ее дом. Хоуп села на кровати, спустила ноги на пол и обхватила голову руками. Что ей делать?

Она убеждала себя, что имеет полное право обижаться на него: Пэйс сыграл с ней отвратительную, злую шутку. Но так или иначе, Хоуп чувствовала, что у нее нет больше сил сердиться. Злость уступила место растерянности. Много лет назад она начала бы кричать, бить тарелки, плакать… Но теперь ее чувства и мысли были спутаны так же, как и простыни на постели, и Хоуп не могла уснуть, мыслями возвращаясь к Пэйсу. Ее обуревали воспоминания о том, как слегка вьются его волосы поверх воротника, о том, как великолепно он выглядел в расстегнутой рубашке с закатанными рукавами. Хоуп не могла забыть, как Пэйс заставлял ее выгибаться от страсти в те короткие сладкие мгновения, что они провели вместе. Она не могла не думать о том, что остаток жизни ей придется провести без Пэйса.

— Но ведь уже месяц прошел, Хоуп. Целый месяц! Неужели ты даже не поговоришь с ним?

Хоуп посмотрела на Бетани, и ее сердце сжалось.

— Нам не о чем говорить. И потом, он все равно не звонил.

— А ты не можешь поднять трубку и набрать номер? Хоуп оторвала взгляд от чашки с чаем и посмотрела в окно. По стене сада вилась цветущая лиана, и ее ветви ниспадали розовым водопадом, но Хоуп ничего не замечала.

— Если честно, Бетани, я не хочу и не собираюсь этого делать. Мне нечего сказать твоему дяде.

В ответ Бетани покачала головой.

— С тобой стало так трудно разговаривать.

В крошечный внутренний дворик залетела голубая сойка. Она подняла свою головку и заволновалась, увидев женщин.

— Ведь он всего лишь пытался снова завоевать твою любовь.

Хоуп знала, к чему приведет этот разговор. Бетани заводила его уже не первый раз.

— Он солгал мне, Бетани, — настойчиво повторила она. — Сначала сунул нос в мои дела, а потом солгал. — Она поставила чашку с чаем на столик. — А как бы ты поступила на моем месте?

— Но со мной он поступил точно так же, ты забыла? Он занялся подготовкой моей свадьбы. И сделал он это, чтобы быть ближе к тебе. — Она наклонилась к Хоуп. — Но я все еще люблю его, потому что он пытался сделать счастливыми всех, включая и меня.

— Твой дядя не сделал меня счастливой. — Хоуп скрестила руки на груди, словно защищаясь. — Люди не манипулируют теми, кого любят.

— Дядя Пэйс не такой, как все.

Хоуп внимательно посмотрела на Бетани.

— Что ты хочешь этим сказать?

Молодая женщина перевела дыхание и вновь наклонилась к Хоуп.

— Он всегда был сильным, энергичным человеком и именно благодаря этим качествам достиг успеха. Ты же знаешь сама, что в бизнесе нельзя по-другому. Нужно добиваться своего всеми возможными способами.

— Но я не очередное приобретение, я человек.

— Дядя Пэйс знает это. Просто он использовал те методы, которые никогда раньше его не подводили — и в делах, и в личной жизни.

— На этот раз он ошибся.

— Да, это так. — Бетани усмехнулась. — Но это не значит, что его сердце также допустило ошибку. — Она протянула руку и дотронулась до пальцев Хоуп. — Дядя Пэйс любит тебя, Хоуп. Вот почему он сделал то, что сделал.

— Это не любовь, раз она построена на лжи.

— Может, он и солгал. Но его чувства настоящие.

— А как я могу быть уверена, что он не поступит так снова?

— Тебе не нужно об этом беспокоиться. Ты можешь ему доверять. Ваша любовь изменилась, и он заслужил ее. — Она посмотрела в окно. — Знаешь, когда умерла моя мать, я не думала, что когда-нибудь смогу быть так счастлива, как сейчас. А все потому, что я просто не хотела быть счастливой. — Она перевела взгляд на Хоуп. — Так было удобнее. Потом я стала делать карьеру и много лет не позволяла эмоциям выйти из-под контроля. Я все время путешествовала, не заводила друзей и не думала ни о чем, кроме работы. И так мне тоже было удобно. — Она замолчала, и Хоуп подняла на нее глаза. — А потом я встретила Дерека. Он «разморозил» меня, если можно так выразиться, и я наконец осознала, что делаю. — Она снова посмотрела на Хоуп. — Не делай с собой того же, Хоуп. Дядя Пэйс любит тебя. И всегда любил. Если ты тоже любишь его, позвони ему.