Между тем Славенский князь, побуждаемый надеждою найти и победить Карачуна, летел более, нежели шел. Он вдался в приятную задумчивость, которую произвела в нем прелестная незнакомка: нежность ее и красота, впечатлившиеся в его сердце, наполнили все его воображение и перепроводили его душу из страсти в страсть; то, воспалялся наисильнейшею любовью, клялся он вовек ее любить и обожать; то, воспоминая ее очарование, приходил он в ужасную ярость и, призывая на помощь богов и смертных, бежал, обнажа свой меч, мня постигать Карачуна и поражать его. В сем волнении страстей пробыл он по самую темноту ночи, но и она бы не разрушила его задумчивости, когда б не извлек его из оной сильный треск, подъявшийся на воздухе. Светлосан остановился и, озираяся повсюду, увидел на воздухе престрашное облако, которое составлено было из всех стихий: вода ярилась в нем от преужасного огня, коим вся сия громада была наполнена; земля и спершийся в ней воздух, угнетаемый разными металлами и минералами, будучи разжигаемы пламенем, производили между собою пресильную борьбу, гром и треск, подобный прегрозному трясению земли. Одним словом, это был вид истинного хаоса, о коем повествуют нам стихотворцы. Сия ярящаяся туча, летя прямо на Славенского князя, готова была его сжечь и претворить в небытие; уже она на него ниспадала, и один миг оставался его жизни, как неустрашимый сей князь, лишенный всякой помощи и долженствовавший умереть от единого ужаса, выхватил свой меч и, ополчася всею силою, поразил им в сие облако, которое в тот же миг лопнуло и исчезло, а вместо его явился на воздух гнусный Карачун, в виде престрашного исполина.
— Ты не избежишь от моей казни, злодей! — вскричал он Светлосану. — Искусство мое преодолеет наконец твое бесстрашие!
Сказав сие, скрылся он из виду в образе ужасной кометы. Славенский князь, ввергнутый сим видением в превеликое удивление, стоял несколько минут, чудясь сему приключению. Напоследок, усматривая в сем случае ясно божескую себе помощь, воздал он благодарение небожителям и, предал себя их защите, отправился паки в свой путь, держа в руке обнаженный свой меч, думая сим предостеречь себя впредь от внезапных Карачуновых нападений.
И в самом деле меч сей имел такую силу, что от блистания его исчезало всякое привидение; и уже Светлосан не имел на себя явного нападения. При усмотрении на пути своем острова, взошел он на него и провел на нем спокойно всю ту ночь, не смея, однако ж, сомкнуть своих очей.
На другой день, будучи томим жаждою и гладом, сыскал он в лесу несколько кокосовых орехов, которые алчь его утолили. Он их взял несколько с собою и отправился паки в путь, прося богов препроводить его поскорее к Карачунову замку. Таким образом странствовал он с месяц, дни препровождая в беспрестанном шествии, а ночи на островах в тревожном сне, ибо опасность от Карачуна прерывала его сон почти поминутно.
Все сии трудности, беспрестанное шествие, голод и жажда, зной и хлад и беспокойный сон не токмо не ослабили бодрости Славенского князя, но паче еще приумножили оную надеждою сыскать и победить Карачуна. В один вечер, когда он подходил к некоторому большому острову, чтоб, по обыкновению своему, на оном переночевать и запастись плодами на дорогу, вдруг вода, по которой он шел, начала под ним кипеть, так что жара, происходившего от нее, не мог он стерпеть и принужден был подняться на воздух, откуда он увидел, что лежащий пред ним остров находился весь в дыме и пламени. Подошед к оному поближе, усмотрел он, что остров сей колеблем был ужасным землетрясением, которое умножалося повсеминутно; вдруг превеличайшие его горы с громом и треском провалилися сквозь землю и оставили на место свое глубочайшие пропасти, исполненные дыма и огня; в других местах долины, обремененные претолстыми древами, взрывало на воздух с превеличайшим стуком, треском и лопаньем, и поднявшиеся оттого песок и пыль, затмевая свет, летели по всем сторонам с обломками дерев и каменьев. Вой и рев животных, присовокупившиеся к сим ужасам, представляли тогда сей час последним часом и истинным преставлением света.
Светлосан при виде сего нестроения природы остановился, мня себя долженствующим уклониться от сего острова и искать другого, ибо песок, щебень и каменья, затмевавшие свет, летели даже до него и начали причинять ему беспокойствие и вред, а далее следовать и совсем невозможно казалось, потому что на всяком месте острова делалися то пропасти, то взрывы, а вода вкруг оного кипела, как в котле. Итак, Славенский князь поворотил от него вправо, увидя в сей стороне другой остров. Но лишь только зачал от него идти прочь, то и почувствовал в себе некую тягость, которая пригнетала его к морю, и как только спустился он на поверхность воды, то и начал в оной вязнуть и тонуть. Сие неожидаемое приключение привело его в превеличайшее недоумение: он не мог понять сему причины и не знал, что делать. В сем его недоумении вынырнувший пред ним престрашный аллигатор так его ис-пужал, что он кинулся от него назад и, к великому своему удивлению, нашел, что вода за ним так же была для него тверда, как и прежде. Сей случай паки заставил его размышлять: он стал испытывать воду то назади, то напереди и напоследок увидел, что вода, ведшая к острову, была для него тверда, а назади так жидка, что не мог на ней держаться. Сей случай подал ему мысль думать, что не боги ли сие чудо делают для понуждения его идти вперед, изобразуя, может быть, сим, что он найдет впереди Карачуна, а ежели обратится назад, то станет от него отдаляться.
Сия мысль так вкоренилась в него, что он предпринял ей следовать, итак, поблагодари сперва богов за сие внушение и призвав их в помощь, обратился назад. Однако ж пошел он не прямо к острову, колебавшемуся от землетрясения, а влево от оного, но лишь только, поравнявшися с ним, хотел от него отдалиться, то опять стал вязнуть. Сей случай паки привел его в недоумение; он начал испытывать воду по всем сторонам и нашел напоследок, что она повсюду была для него вязка, кроме той полосы, которая вела к колеблющемуся острову. Сие паки ввергло его в размышление, которого не мог он разобрать, но, в сем сомнении будучи, увидел он нисходящую молнию с небес, которая стремилась прямо на остров, и лишь только на оный низошла, то трясение его и уменьшилось вполы. Сей случай заставил его мыслить, что на острове сем скрывается для него какая-нибудь тайность, к открытию коей сами боги его привлекают. Утвердяся в сей мысли, пошел он к острову и по твердости пути удостоверился в том наиболее.
Но по приближении его к сему острову, наипаче оный воспламенился, и горящая пыль, обломки, каменья и целые глыбы полетели на Светлосана больше прежнего. Будучи в сей крайности, старался он всячески от них уклоняться, но, не возмогая успеть в том совершенно, по причине множества летевших на него камней, вздумал он отвратить их от себя волшебным своим мечом и лишь только учинил оным первое по них движение, то к несказанной своей радости увидел, что сия сыплющаяся на него туча очевидно стала уменьшаться. Ободренный сим успехом, начал он поскорее идти к острову и мечом своим отвращать и поражать сыплющийся на него щебень, каменья и глыбы, которые по мере его поражений час от часу умалялись. Таким образом дошед до самого берега по воздуху, увидел он, к своему огорчению, что никак не можно было вступить на остров, по причине умножившегося безмерного его трясения.
Он остановился опять при сем рубеже и не знал, что зачать: назад не пускала его жидкость воды и воздуха, а на берег вступить он опасался, дабы не провалиться; но, вообразя, что к сему его побуждают сами боги, принял он отважное намерение последовать их воле, и в сем первом движении своей бодрости вскочил он на берег, который, восколебавшись оттого сильнее, уронил его на землю. Тогда князь подумал, что он совсем погиб, но, к превеликой своей радости, увидел, что берег стал трястися тише, будучи поражен при его прикосновении волшебным его мечом. Восстав от земли, принес он теплые моления богам, благодаря их за покровительство и прося продолжать к нему свое защищение. Между тем колеблющийся остров не преставал возметать на него пламенеющие камни и глыбы, которые Светлосан принужден был повсеминутно отвращать своим мечом, подвигайся, однако ж, беспрестанно вперед. Во время сего трудного его шествия усмотрел Славенский князь, что превеликий раскаленный камень, поднявшийся из одной пропасти, летел на него прямо и угрожал ему неминуемою смертью. Чего ради Светлосан, принеся паки бессмертным свою молитву, остановился и, прицелясь на него своим мечом, поразил его столь сильно, что по ударе своем спотыкнулся и упал. Камень рассыпался с превеликим треском вдребезги, а Богославов сын, восстав на ноги, был поражен неожиданным предметом.