- Уху. Я тоже тебя вижу.

- Правда?

- Правда.

И мы с ней вдруг сказали в унисон:

- Я вижу тебя. Правда, вижу.

Мы смеялись и смеялись. Но что в этом был смешного? Я вижу тебя, Зак. Я тебя вижу.

Воспоминания

- Что олицетворяет дорога?

- Любая дорога?

Адам наградил меня своей любимой ироничной улыбкой.

- Знаю, знаю. Что олицетворяет та дорога? - Я уставился на фотографию детей Адама. Они выглядели счастливыми. Я подумал о Сантьяго.

- Опять смотришь на снимок моих сыновей?

- Да. - Я пытался сосредоточиться на разговоре, иногда мне это непросто дается. - Дорога? Не знаю, Адам. Правда, не знаю. Ну, это же дорога. Она куда-то ведет, но я не знаю – куда.

- На твоих других рисунках, тех, что ты рисовал в школе, присутствовали когда-нибудь люди?

- Нет.

- Что ты рисовал?

- Городские пейзажи. Так их называл мистер Дрейк. Здания, аллеи, улицы.

- Пустые улицы?

- Да. Иногда рисовал машины.

- С водителями?

- Нет.

- И никаких людей на твоих городских пейзажах?

- Получается, что так.

- Угадай, кем полны города?

- Ну да, да, они полны людей.

- Но в мире Зака людей нет.

- Ну не знаю, может, я не люблю людей.

- Не думаю, что это так. Я предполагаю, что ты очень любишь людей. Ты любишь Рафаэля. Любишь Шарки. Тебе нравится мистер Гарсия, нравится Эмит – думаю, что нравится.

- Да, он нравится мне.

- Тебе нравился Марк. Нравится Лиззи, Шейла, Келли и… - есть хоть кто-нибудь в группе, кто не нравится тебе?

- Нет. Мне нравится вся наша группа.

- Не нравится хоть какой-нибудь психотерапевт?

- Есть такой один. Он болван.

- Это было честно. Значит, из всех наших психотерапевтов тебе не нравится только один?

- Выходит, что так.

- Ты любишь людей, Зак. Так что, не в этом твоя проблема.

- Тогда в чем она?

- Давай разберемся в этом.

- Ты знаешь, в чем моя проблема?

- Нет.

- Но у тебя есть теория?

- У меня полно теорий, Зак. И они ни черта не значат. - И он перевел разговор в нужное ему русло. Угу, как будто я этого не заметил. - Откуда такой рисунок?

- Оттуда, что именно так меня и нашли. На обочине дороги.

- Помнишь, какой?

- Да. Ведущей в Карслбад. Старое шоссе на севере Эль-Пасо. Там меня и нашли.

- Ты помнишь что-нибудь еще?

- Меня трясло.

- От холода?

- Я умирал.

- Умирал?

- Да. Алкогольное отравление. Очень сильное. Знаешь, от него можно умереть.

- Да, я знаю. Ты помнишь, кто тебя нашел?

- Коп. После этого все как в тумане. Я был в больнице. Она мне часто снится. - Я оторвал взгляд от пола и посмотрел на Адама. - Я чуть не умер.

Глава 12 – Я ненавижу их за любовь ко мне

1.

Ночью я просыпался через каждый час – у меня такое бывает. Обводил взглядом комнату. Смотрел на часы. 12:45. 12:46. 12:47. Снова засыпал и снова просыпался. 1:48. 1:49. 1:50.

Рафаэль читал. Он читает, когда ему не спится. Где-то около трех утра встал с постели Эмит. «Выпустите меня, - шептал он. - Выпустите меня». Он явно собирался направиться к двери. На улице лил дождь и гремел гром – идти туда в одних трусах было не очень хорошей идеей. Рафаэля подобный лунатизм совершенно не беспокоил. Он встал, отвел Эмита обратно в постель и уложил. Но Эмит не захотел лежать. Сев в постели, он тихо проговорил:

- Я не делал этого. Выпустите меня.

- Хорошо, - ответил ему Рафаэль. - Мы выпустим тебя, как только взойдет солнце.

- Сейчас. Выпустите меня сейчас. - Похоже, он снова собрался встать, поэтому Рафаэль вернулся к нему и потряс, пробуждая.

Эмит растерянно уставился на него.

- Ты говорил во сне. Опять хотел подняться, поэтому я решил, что лучше тебя разбудить.

Эмит кивнул.

- Я же ничего… не сделал?

- Нет.

- Хорошо. Иногда я делаю такое, чего потом стыжусь.

- Например?

- Писаю в углах комнаты или что-то подобное, за что потом стыдно.

- Ты просил: «Выпустите меня». Откуда? Не помнишь?

- Не помню. - Эмит впился глазами в Рафаэля. - Тебе не спится?

- Да, сегодня не спится.

- Ненавижу это сраное место, - проворчал Эмит. - Меня тут закормили таблетками. Поэтому я и хожу во сне.

- Может быть. А может быть и нет. Может быть, ты и без таблеток будешь ходить во сне.

- А тебе нахуй откуда знать?

Рафаэль улыбнулся одной из своих «прочищающих горло» улыбок.

- Лунатизм может быть симптомом ПТСР ¹⁰ .

- Ты, блять, психотерапевт, что ли?

Рафаэль взял свою книгу.

- Нет. Я просто много читаю. Хочешь попробовать?

- Пошел ты. - Эмит ненадолго притих, потом спросил: - Ты это серьезно? Лунатизм? Он может быть из-за этого… ну, из-за психологической травмы?

- Парень, живший здесь до тебя – Шарки, все время ходил во сне. Вот я и прочел об этом книгу.

- Эта книга все еще у тебя?

- Да.

- Дашь ее мне?

- Конечно.

- Научишь меня рисовать?

- Зачем? Рисуй, как умеешь.

- Я вообще не умею.

- Тогда рисуй, как получится, для терапии сойдет. В художественную школу можешь поступить позже.

- Умник, да?

- Уху.

Не знаю, почему я не присоединился к их разговору. Просто люблю слушать. Думаю, в душе я хотел запомнить голос Рафаэля, чтобы носить его в себе, когда он уйдет.

- Могу я задать тебе вопрос, Эмит?

- Да.

- Ты много сменил таких мест, как это?

- Это что, заметно?

- Заметно.

- Три или четыре.

- Так три или четыре?

- Четыре. Мне все это не помогает.

- Тогда почему ты здесь?

- У меня…

- Неприятности с законом, - закончил за него Рафаэль.

- Угу.

- Что употребляешь?

- Кокаин, героин, пойло. Выбирай.

- Когда начал?

- О, не знаю даже. В четырнадцать, наверное. Один парень обозвал меня негром, несколько дней спустя кто-то разрисовал наш гараж этим милым словечком.

- И ты решил напиться.

- Мне было больно.

- Не сомневаюсь.

- Но ты не можешь представить, как.

- Не могу. - Рафаэль сделал глубокий вдох – он словно затянулся, куря сигарету. - Значит, ты напился.

- А что, я должен был вместо этого его напоить?

- Тебе приходит на ум лишь этот вариант?

Эмит рассмеялся, знаете, таким нахальным смехом, говорящим: «пошел ты».

- Любишь другим мозги вправлять?

- Да нет. Просто иногда люблю задавать много вопросов.

- Удивительно, что тебе не надирали задницу.

- А с чего ты взял, что этого не делали? - Рафаэль засмеялся сам над собой. Снова. - С какими людьми ты общался, что они могли побить за то, что им задают вопросы?

- С нормальными людьми.

- Ты общался с нормальными?

- Нет, наверное все-таки нет.

- Иногда, когда люди задают вопросы, это означает, что ты им небезразличен.

- Ты один из таких людей?

- Да. Я один из таких.

Эмит ничего на это не ответил.

- Знаешь, Эмит, ты можешь сделать так, что это место поможет тебе. Как давно ты ничего не употреблял?

- Восемнадцать дней.

- Восемнадцать дней – это много. Восемнадцать дней – это замечательно. Говорят, если продержишься один день, то сможешь продержаться всю жизнь.

- И кто это говорит?

- Я говорю.

- Спорю, что ты пил вино.

- Ты прав.

- Спорю, что ты пил хорошее вино.

- Очень хорошее вино.

- Спорю, что ты пил один.

- Только так и больше никак. Так меня никто не отвлекал. - Рафаэль рассмеялся смехом, означавшим грусть. - Я не пил целый день.

- И теперь не будешь пить всю жизнь, да?

- Я знаю, что ты зол на весь мир. И знаю, что ты имеешь на это право.

- Я живу в гребаном мире расистов.

- Это так.

- Ты тоже живешь в этом мире, приятель. И что ты, блять, делаешь при этом?

- Говорю с тобой.