– Всю истину ведает один лишь Бог! В Его лишь руках погибель и спасение! Но истину, мне открытую и твоему уму доступную, я тебе открою!
– Так ты действительно Сара? Но ведь истина твоя и отца твоего была не та же, что старцев на горе?
– Была не та, но сделалась та же самая. Узнай последние годы моей жизни. Тогда поймешь, и ум твой постепенно откроется для познания и уразумения. Когда ты и та, которую я считала готом Виллерихом, твоим другом, удалились из нашего Танаиса, я заболела сильнейшей горячкой. Много дней и ночей прошли в видениях грозных и мало для меня понятных. Окружающих я не узнавала, душа моя не жила на земле, хотя и была прикована к телу. Родители и близкие мои совершенно отчаялись в сохранении моей жизни. Но я в один день почувствовала себя лучше и стала медленно выздоравливать. Сны мои начали делаться спокойнее. Скоро после моего выздоровления отец и многие танайские евреи решили покинуть этот город, где не прекращались вооруженные столкновения евреев с персами, греками и сарматами. Мы переселились в Херсонес, на юге Тавриды. Родители надеялись, что перемена места и благорастворенный воздух того берега быстро восстановят мои силы. Действительно, скоро я была на вид бодра и духом, и телом. Родители мои и здесь пользовались тем же уважением, как в Танаисе. Меня полюбил молодой Салаеаил бень-Закхей. Как купец, он пользовался весьма почтенной славой среди всех народов нашего города. Несмотря на молодость лет, вел он свои дела успешно и всегда согласно с самыми строгими правилами чести. Я его полюбила, и родители мои согласились на наш брак. Мы ждали расцвета полного счастья. Но болезнь моя вернулась, кашель и лихорадка делались все сильнее, иногда струйки крови орошали подушки моей постели. По ночам я не могла уснуть, перед глазами моими являлись ангелы в светлых одеждах и говорили мне, указывая на небо: «Иди за нами». Иногда небо разверзалось и у престола Всевышнего стояли все праведники, умершие от сотворения мира, и воспевали хвалу Богу Всемогущему. Во время этих бессонных ночей я не страдала, но силы мои быстро падали, и я заметно худела, хотя цвет лица казался прекрасным, а глаза блестели огнем. Сделавшись невестой Салаеаила, я очень подружилась с сестрой его Арианой, которая была на год моложе меня. Она охотно часть ночи просиживала со мной, а иногда оставалась и ночевать в нашем доме. В одну ночь, когда меня очень мучили кашель и бессонница, я сказала Ариане:
– Кажется мне, что я не доживу до счастливого дня свадьбы, здоровье мое такое слабое.
Она мне отвечала, обнимая меня:
– Это будет большое горе и брату моему, и нам всем, так горячо любящем тебя, и мы Бога молим постоянно, чтобы Он отвратил от нас такое несчастье.
– Страшно умирать! – воскликнула я.
– Пророк Осия сказал: «От власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их. Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа[50]. Безрассудные страдали за беззаконные пути свои. Но воззвали к Господу о скорби своей, и Он спас от бедствия их»[51]. Если ты взываешь к Господу о скорби своей, Он спасет тебя и твоя смерть будет великое горе нам – по малодушию нашему, но тебе радость и блаженство, о котором ни ты, ни мы, все живущие на земле, и понятия себе составить не можем.
– Моисей и пророки говорят: «Будет день воскресения мертвых»! – говорила я. – Но этот день может быть и далеко, а до него что будет? И особенно страшно и горько умереть, когда видишь земное счастье перед собой!
Ариана мне возражала:
– Я знаю брата моего Салаеаила, как и ты его знаешь. Я лучше кого-либо понимаю, как он всю жизнь свою отдаст созданию счастья твоей земной жизни, и молю Бога, чтобы Он тебя, моя дорогая, для нас всех сохранил. Но что счастье мира сего перед царствием небесным!
– Но достойна ли я царства небесного! – восклицала я. – Я ведь и закон мало знаю, хотя читаю его каждый день. А добрые дела! Какие я могу делать при моей болезненности и беспомощности?
– Веруй и молись. Вера твоя спасет тебя. Люби Бога безгранично и люби ближнего твоего как самого себя. В этом весь закон и пророки. Христос страдал и принял смерть на кресте за грехи человеческие. Христос спасет нас от смерти и осуждения. Веруй Христу Сыну Божию и будешь спасена на веки.
– Ариана! Откуда ты это знаешь? Кто тебе это говорил? Где ты это читала?
– Я тебе принесу завтра, и ты прочтешь сама! – отвечала она мне.
На другой день она мне принесла Евангелие, «Добрую Весть». Четыре книги, написанные четырьмя учениками Иисуса Христа, Богочеловека, Спасителя мира, о Его земной жизни и божественном учении. Имена их были: Матвей, Марк, Лука и Иоанн. Я поняла, что евреи напрасно ждут Мессию, когда Он уже пришел, и божественное дело искупления человечества уже совершилось. Потом дала она мне прочесть и послания других учеников Христовых: Петра, того же Иоанна, Иуды и Павла к своим друзьям и братьям во Христе, а так же написанное Лукой сказание о деяниях первых учеников Христовых. Я читала целые дни и целые ночи. Прочитав до конца, я перечитывала вновь отдельные места, прожигавшие мне сердце, как каленым железом. Спать я после того продолжала немного, но сон находил на меня крепкий. Отдых восстановлял мои силы, так что весь день потом я чувствовала себя бодрее, и мои родители и я сама начали надеяться на мое выздоровление. О всем прочитанном я долго каждый день говорила с Арианой. Ты сам, Водан, слыхал о том учении на горе у старцев Феодора и Иустина, учеников Андрея, апостола Христова, и в рассказах северян и полян, слышавших их поучения. Мессия истинный Христос уже пришел и искупил грехи наши, смертью смерть поправ и сущим во гробе жизнь даровав. Он учил не тому, чему вздумал ты учить невежественных дикарей. Христос учил иному! Он обещал блаженство сознающим свои грехи и недостатки, плачущим о них, кротким и жаждущим правды, милостивым, чистым сердцем, терпящим притеснения за веру. Убийство грех великий, но и гнев – убийство духовное. От гневного человека Бог и молитвы не принимает. Христос учит любить и врагов своих и прощать обиды. Христос учит не клясться, потому что все во власти Божией, а не твоей, слово правдивого человека должно быть сильнее клятвы. По закону Христову и добро надо так делать, чтобы левая рука не знала, что делает правая; а кто осуждает другого, тот и сам осужден будет Всемогущим, потому что нет человека, которого не за что было бы осудить, ибо все люди грешники. Велика премудрость Божия, преподанная людям в учении Христовом. Но ты, Водан, считающий себя мудрейшим из сущих, этого и доныне не понимаешь.
Но я в те дни даром Святого Духа это поняла и вся отдалась изучению новой для меня Премудрости. Я познала истину. Я давно предугадывала, что Арианой в жизни руководит не то, что нами. Узнав учение правды, я уверовала, стала учиться и мыслить. Ариана призвала одну святую женщину, вдову Мареу[52], которая меня окрестила во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Я ожила, и все были убеждены, что я получила почти полное исцеление. Я одна чувствовала, что воздуха, даже в чистом поле и на берегу морском недостаточно для моего дыхания, что руки и ноги мои слабеют с каждым днем, что я постепенно худею и увядаю, хотя на лице моем все это было еще мало заметно. Но это меня не тревожило больше. Я чувствовала всем существом моим, что Бог простил мои грехи, осушил слезы моего покаяния и скоро меня призовет к Себе. Один вечер пришел мой жених со своей сестрой, оба особенно радостные. Дом свой он переделал по моему вкусу. Он просил назначить свадьбу через неделю. Я согласилась, мы рассуждали весь вечер с большим оживлением о нашем будущем счастье, и ни одного слова не было сказано, наводившего на мысли, которые мы считали печальными. Когда уходили, мы нежно обнялись, со словами: «До свидания, до завтра». Потом я ушла в мою комнату, там долго молилась и легла спать, прочитав главу Евангелия. Уснула я скоро и крепко. Никогда я так хорошо себя еще не чувствовала со времени моего заболевания. Вдруг меня окружил свет необычайный. Все, что было передо мной, светилось и блестело. Комната моя наполнилась сияющими образами ангелов. Я потеряла всякое чувство времени и расстояния. Вокруг меня пролетали миры, кипящие жизнью. Все окружающее меня сияло и блестело. Среди этой бесконечности я ясно видела свою комнату. На постели лежало мое тело с полуоткрытыми глазами и с блаженной улыбкой на устах, руки были скрещены на груди, и в правой был крест Христов, возложенный на меня старицей Мареою при святом крещении моем. Вошли в комнату отец, мать, вся семья, все слуги, все бросились на колени вокруг моей постели, залились слезами и разразились рыданиями. Собрались друзья и родственники. Я умерла. «Господи, прими дух мой с миром и помяни меня, Христос, в царствии Своем», – был возглас моей души в последнее мгновение. Я не успела его выговорить словами живого человека, но душа моя взывала к Господу. И Господь Бог был милостив ко мне. Далее я тебе, еще живому человеку, о себе ничего не скажу. Если бы я и начала говорить, ты не мог бы понять, и на человеческом языке для многого и слов даже нет. Я видела всю глубину скорби родных и друзей. Много горевал обо мне жених мой, но год спустя женился на моей подруге, которую я всегда любила, красавице Ревекке. Она знала тогда истину только ветхозаветную, но горячо любила своего мужа, скоро подружилась и с Арианой и вверилась ей всей душой. Через несколько лет Салаеаил и Ревекка крестились, познав истину слова Божия. Менее двух лет после моей смерти Господь призвал к себе и моего отца Елеазара. Он не знал всей истины, но веровал твердо во все то, чему его учили. Он алкал и жаждал правды, не продавал своих суждений ни за золото, ни за похвалу и лесть. Бог, Судия всеправедный, благословил его за то и в жизни, и в смерти. Всегда я вижу, что делает твоя жена Фритт и что делаешь ты. Я молила Бога о спасении ее, когда она была ранена отравленной стрелой, я не раз говорила с ней в сновидениях вторым, внутренним голосом, нашептывающим каждому, неомраченному страстями человеку мысли истины. Тебе Богучар и Драгомир часто говорят этим голосом, но ты им не внемлешь. Она не знает Христа Спасителя, но она знает и еще более чувствует сердцем Единого Всемогущего Создателя. Она будет родоначальницей многих добрых жен, всецело живущих для родины, мужа и детей. Из них многие познают истину. Душа ее в руках Бога Всеправедного. Я о ней неустанно молюсь. Но ты в душе этой старался сеять мрак. Пока не поздно, молись и кайся и сознай свое безумие.