Кен, который всегда хотел иметь больше денег, начал работать по совместительству. Сандерланд оставлял без удовлетворения его постоянные просьбы о подъеме зарплаты, а когда Кен сказал ему что он и сам был бы не против возглавить группу программистов, Дик, слегка удивленный нахальством этого талантливого, но очень уж самоуверенного молодого человека, быстро и коротко прекратил разговор: «У тебя нет таланта, чтобы управлять людьми». Кен Вильямс никогда этого не забудет. Кен обычно приходил домой и начинал жаловаться Роберте на своего начальника, какой он строгий, как он не понимает людей и их проблемы, но он был не столько недоволен своим боссом, сколько хотел больше денег — на более просторный дом, на более быструю машину, городское радио (CB), мотоцикл, ванную с горячей водой, всякие электронные штуковины, которые позволили бы ему удвоить, а то и утроить эффективность работы, позволяя переходить в фазу продолжительного бодрствования. В конце концов, работы за пределами компании стало больше, чем внутри, и, в 1979 году, он уволился из Informatics и стал независимым консультантом.
Поначалу он разработал схему возврата части налогов для таких больших компаний как General Motors и Shell, затем была работа с Warner Brothers, программирование системы для компании звукозаписи, которая позволяла более точно учитывать выплаты артистам. Потом была учетная система, которую он создал для Security Pacific Banks, что-то связанное с уплатой налогов за границей. Кен стал финансовым гуру; тридцать тысяч долларов годового дохода, которые он зарабатывал, выглядели только началом, и Кен продолжал идти вперед.
Он и Роберта дали немного воли своим фантазиям. В один из поздних вечеров когда Кен не был занят консалтингом, они вдвоем сидели в горячей ванне и разговаривали о том, что неплохо было бы уехать из пригородной части Сими Уоллей, которая стала для них как капкан, и переехать жить куда-нибудь в лес. Там они могли бы кататься на водных лыжах или на горных лыжах с горы… Просто куда-нибудь уехать. Конечно, в сутках было не так много часов, чтобы можно было бы заработать денег, для того чтобы провернуть эту затею, вне зависимости от того, у какого количества компаний Кен поставил бы свою программу для учета налогов. Так что фантазия оставалась всего лишь фантазией.
Фантазией, до тех пор, пока младшему брату Кена — Ларри, не попал в руки компьютер Apple.
Однажды Ларри принес его в офис Кена. Для Кена, который работал в свое время с телекоммуникационными сетями, обслуживающими по две тысячи человек одновременно, изобретавшего компьютерные языки вместе с такими гениями программирования как Джей Салливан, идея этого компьютера с прилизанными углами корпуса бежевого цвета, выглядела смехотворной: «По сравнению с компьютерами, которые я использовал, это была игрушка», — говорил он, — «Кусок мусора, первобытная машина».
С другой стороны у Apple было то, что не в состоянии были предоставить Неповоротливые Гиганты. Все то время, пока он работал на Informatics, компьютеры были пакетными, грузившие пачками ужасные перфокарты. Apple, по крайней мере, был интерактивной машиной. А если вы начинали знакомиться с ним поближе, то обнаруживалось, что он является достаточно мощной машиной, особенно в сравнении с большими машинами, которые были в ходу менее чем десять лет назад (По оценке Марвина Минского, профессора из МТИ, Apple II имел мощность сравнимую с PDP-1). Скорость его работы была сравнима с большими машинами, потому что на большом мэйнфрейме с разделением времени, каждой программе приходилось воевать за время процессора, с еще восемью программами других пользователей, который пытался обработать код каждой программы по очереди. Внутри Тупого Создания грелся кремний, во время ее попыток вручить по наносекунде каждому пользователю. Вы же не делили ваш Apple ни с кем. В ночной тьме, он спокойно стоял дома, ожидая вас и только вас. Кен Вильямс решил, что ему надо купить один такой для себя.
В Январе 1980 года, он наскреб «последние центы, которые у меня были», как он потом говорил и купил Apple II. У него заняло некоторое время, чтобы осознать, что эта машина представляет большой интерес. Кен понял также, что внутри самой компании Apple все служащие были такие же, как и он, либо технари, либо инженеры. Казалось логичным, если бы эти люди хотели, чтобы на их машине работал действительно мощный компьютерный язык. Никто еще не написал для Apple ФОРТРАН. Вряд ли кто-нибудь вообщезанимался на нем чем-нибудь конструктивным в то время, но Кен думал также как хакеры, которые не были в состоянии представить ничего лучшего в качестве цели, для которойможно было бы использовать компьютер. Тот же самый Синдром Инструментов для разработки других инструментов. (Первый проект Ричарда Гринблатта на PDP-1 был именно написанием реализации ФОРТРАНа, причем по той же самой причине). В этот момент Кен был еще не в состоянии понять, что Apple и другие небольшие компьютеры открыли целое направление развлечений для других, таких же хакеров, которые занимались хакерством между делом, среди всего остального.
Ирония судьбы заключалась в том, что хотя Кен планировал написать для Apple ФОРТРАН, более значительная революция в вычислительной технике произошла прямо здесь, в его доме.
Всю свою жизнь Роберта Вильямс была робкой женщиной. Она словно витала в облаках, ее карие, как у куколки, глаза, длинные темные волосы, колоколообразные рукава ее платьев, отделанные рюшами, замшевые ботиночки, воротнички как у Питера Пэна, все это говорили о том, что у этой женщины детство было богато насыщено фантазиями. И в самом деле, Роберта Вильямс в детстве очень много мечтала, куда больше чем остальные дети в ее возрасте. Она часто рисовала себе картины, в которых она оказывалась в необычных ситуациях. Ночью она лежала в постели и воображала себе «фильмы», как она их называла. То пираты похищали ее, и она должна была придумывать планы своего спасения, часто заканчивающиеся стремительным бегством. То она представляла себя в древней Греции. Она была переполнена событиями, которые будто бы с ней случались.
Дочь скромного сельскохозяйственного инспектора в Южной Калифорнии, она была болезненно стеснительной, и относительная изоляция от ее деревенского дома только усиливала это. «Я никогда не нравилась сама себе», — вспоминала она потом, — «Я всегда хотела быть кем— нибудь еще». Она чувствовала, что родители больше уделяют внимания ее младшему брату, который страдал эпилепсией, но для нее было развлечением рассказывать истории, которые очаровывали ее родителей и приводили в восторг ее брата, принимавшего их за чистую монету. По мере того, как она становилась старше и ее жизнь все больше вливалась во взрослый окружающий мир, «все это пришлось выбросить в окно», как она говорила. Когда она и Кен поженились, она пассивно смотрела, как он зарабатывает средства к их существованию. Она чувствовала себя настолько стеснительной, «что она с трудом могла сделать телефонный звонок». Придумывание историй было похоронено.
Затем, в один из вечеров, когда Кен принес домой компьютерный терминал, он позвал Роберту чтобы показать ей программу, которую кто-то принес на мэйнфрейм IBM. Он как раз подсоединился к хосту с этого терминала. «Посмотри, Роберта», — позвал он, сидя на полу, застланном зеленым ковром в свободной спальне, где стоял терминал, — «Посмотри какая интересная игра».
Роберта не хотела ни смотреть на нее, ни тем более играть. Прежде всего, ей не очень нравились игры. Во-вторых, игра была на компьютере. Хотя большинство своей жизни Кен потратил на работу с компьютерами, для Роберты они все еще оставались недружелюбными и непонятными созданиями. Но Кен настаивал, и в конце концов он заставил ее сесть за терминал, для того чтобы просто посмотреть, про что была игра. И вот что она увидела:
ВЫ СТОИТЕ В КОНЦЕ ДОРОГИ ПЕРЕД НЕБОЛЬШИМ ЗДАНИЕМ ИЗ КИРПИЧА.