Пирамида в Чолуле

С началом IX века сохранившихся надписей становится все меньше и меньше, поэтому чрезвычайно сложно проследить судьбу главных городов и понять, как они встретили конец своей истории. Однако можно представить, что в нарастающей атмосфере нестабильности и страха зараза войны расползалась от города к городу. И постепенно цивилизация майя, в период своего расцвета напоминавшая античную Грецию, каким-то чудом перенесенную в американские джунгли, стала больше похожа на Балканы конца XX столетия. Победа в войне и захват чужого города, вполне возможно, на время укрепляли авторитет правителей, так как в результате победоносной кампании удавалось несколько снизить напряженность в стане победителей и вознаградить особо отличившихся подданных. Но подобный успех мог быть лишь кратковременным, поскольку вокруг оставалось все меньше объектов для завоевания. Для оказавшихся в ловушке правителей городов-государств практически не осталось никакого выхода. Став пленниками собственной «пропагандистской машины», они вынуждены были постоянно повышать свой авторитет священных героев, равных божествам. Окружение требовало от них рабов, пищу и другие материальные блага, которые прежде поступали из внутренних сельскохозяйственных районов, но те теперь уже не могли всего этого предоставить. На протяжении многих веков общественный порядок в городах-государствах майя поддерживался благодаря прекрасно отлаженной и гармоничной взаимосвязи между правителями и их подданными, подразумевавшей взаимную ответственность, подобную той, что существует между богами и людьми. Подданные давали городам собственный труд и плоды этого труда. Правители обеспечивали соблюдение священных ритуалов, следили за тем, чтобы боги получали воздаяние за их благодеяния, и распределяли людскую силу таким образом, чтобы обеспечить процветание городов. Однако в новых условиях ни одна из сторон не могла больше выполнять условия этого «общественного договора». Каждая отдельно взятая семья должна была отныне думать о своих наиболее основополагающих, традиционных ценностях — о родственниках, или династии — для того чтобы обеспечить их выживание. Но, в конце концов, вся система правления в целом просто перестала существовать.

Дворец в Тулуме

В Тикале процесс угасания центральной власти можно проследить в общих чертах. После разгрома Калакмуля Тикаль пережил период впечатляющего расцвета, его правители восстановили контроль над многими городами и поселениями региона. В это время его могущество по масштабу вполне сопоставимо с тем, что Тикаль переживет в блистательную эпоху раннего классического периода. В центре города росли грандиозные сооружения, и практически все величайшие храмы-пирамиды, дошедшие до нас, датируются второй половиной VIII в. Однако к середине столетия ситуация изменилась коренным образом. Совершенно очевидно, что империя Тикаля начала разваливаться. Задолго до этого времени правители в Вашактуне начали вновь воздвигать стелы, желая подчеркнуть собственную независимость, но теперь то же самое стали делать и в других, более мелких городах, прежде находившихся в орбите политики Тикаля. Прежде всего, в этой связи следует назвать такие городки, как Ишлу близ озера Петен-Ица и Химбаль, расположенный севернее.

Более того, восставшие правители, повелевшие воздвигнуть эти монументы, украшали их барельефами с эмблемой Тикаля и называли себя «священными владыками Тикаля». В это время в самом городе правил некий Хасав-Чан-Кавиль — личность, о которой практически ничего не известно, и запомнившаяся только тем, что по его приказу в 869 году была сооружена довольно невзрачная стела. Похоже, в ту пору уже любой, кто обладал достаточно сильной личной дружиной, мог хотя бы ненадолго стать правителем Тикаля.

К 900 году правящая династия некогда величайшего города цивилизации майя была низложена. Похоже, та же участь постигла и остальных незначительных претендентов на престол бывшей империи. Центр Тикаля опустел и был покинут жителями. Нам остается только представлять, как это произошло. Скорее всего, конец города-государства был кровавым. Хотя, возможно, у тех представителей правящей династии, которые уцелели, осталась не очень комфортная, но все же альтернатива «переучиться» и сменить род деятельности, превратившись в простых земледельцев, как это произошло значительно позже с образованными людьми в Кампучии. Наше незнание всех подробностей происшедшего с цивилизацией майя позволяет сделать чисто умозрительное предположение, что некоторые представители правящей династии все-таки спаслись и смогли найти где-нибудь убежище. Перед глазами встает трагичная и величественная картина того, как последние владыки Тикаля в окружении писцов и ученых, с узлами на спинах, в которых лежат священные реликвии и древние книги, совершили последнее жертвоприношение предкам на развалинах Северного Акрополя и навсегда покинули город, отправившись в бесконечное странствие. Хотелось бы также надеяться, что они растворились в тех самых лесах, куда спустя почти 2000 лет пришли их отдаленные потомки. Однако, скорее всего, путь беглецов пролегал среди разоренной пустыни, где природный ландшафт оказался уничтожен и изгажен, где лишь местами еще виднелись следы возделанных полей и где даже сам царь здешних зверей и повелитель джунглей, ягуар, превратился в такого же изгнанника, обреченного на вымирание.

И все же, после того как последние носители высокой классической культуры майя исчезли в глубине веков, их место заняли другие майя. Более бедные городские кварталы обезлюдели, но некоторые из их обитателей перебрались в центральные части города и заняли опустевшие дворцы. Их простая керамика, кучи мусора, оставленные в местах проживания, являют собой теперь бесценный источник информации для археологов. Эти «новоселы», занявшие чужую «жилплощадь», жили здесь еще на протяжении примерно ста лет или чуть более. Они даже восстановили некоторые храмы, возродили некоторые дворцы и вновь стали их использовать в качестве священных мест. Они также восстановили некоторые стелы и передвинули их на более «удобные» с их точки зрения места. Правда, надписи, оставшиеся на этих монументах, теперь могут сказать очень мало, поскольку «реставраторы» попросту перепутали барельефы и установили их совсем не там, где им следовало бы находиться. На всей территории Южного Юкатана оставшиеся небольшие группы майя продолжали жить в окрестностях опустевших городов и соблюдали забытые обряды в стенах заброшенных храмов. Так, например, Караколь был оставлен жителями примерно в то же время, что и Тикаль, однако поблизости от города в некоторых районах еще жили люди, которые время от времени, вплоть до XI в., посещали центр города и совершали там традиционные религиозные церемонии, правда, уже уступавшие по масштабам прежним, отправлявшимся здесь во времена процветания. То же самое можно сказать и о городе Ла-Мильпа, расположенном на севере Белиза, где ко времени появления испанцев в XVI веке еще проживало некоторое количество населения. Историк Норман Хаммонд отмечал, что примерно в этот период там возродилось почитание стел, под которыми было найдено большое количество керамики, относящейся ко времени испанского завоевания. По всей видимости, по мере приближения испанцев носители местных традиций старались каким-то образом призвать сакральную силу предков, заключенную в этих камнях, на помощь в борьбе против завоевателей.

Ничего кроме жалости не вызывает картина несчастий и полного запустения, когда кучки земледельцев продолжали копошиться среди величественных развалин, стараясь хоть как-то себя прокормить, однако не следует забывать, что эта картина не была всеобщей. Например, к югу от Тикаля, на берегах озера Петен-Ица и возле более мелких озер восточнее, еще оставались участки плодородной земли, дававшие достаточные урожаи, а также острова и полуострова, которые можно было защищать от вторжения врагов. Поэтому там продолжали существовать такие города, как Топоште и Тайясаль, население в которых жило вплоть до конкисты. В настояще время на руинах Тайясаля находится город Флорес, в связи с чем эта территория практически не подвергалась археологическим исследованиям, однако, судя по всему, этот город в «постклассический» период постоянно расширялся и ко времени «посещения» его Кортесом в 1525 году превратился в столицу довольно грозного и вполне процветающего государства. В отдаленных районах продолжали существовать другие поселения. Наиболее заметным из них является город Ламанай на севере Белиза. О нем известно больше всего еще и потому, что в этом городе проводила раскопки экспедиция Королевского музея Онтарио под руководством Дэвида Пендергаста. Так вот, в этом городе никакого «коллапса» не случилось. Он располагался на берегу обширной лагуны в верховьях реки Нью-Ривер, где всегда имелось значительное количество продовольствия, способное прокормить большое население. Кроме того, Ламанай являлся крупнейшим центром по выращиванию какао, поэтому особое значение здесь имели еще и сухопутные торговые пути, причем, некоторые из них существуют до сих пор. В самом городе товары перегружали на каноэ и доставляли по реке на север, к морю. Таким образом, единая сеть оживленных торговых путей связала практически весь Юкатан. В IX в., когда все вокруг рушилось и приходило в запустение, Лaманай переживал период процветания. Продолжалось храмовое строительство, воздвигались новые резиденции властителей, по-прежнему проводились религиозные церемонии, а гробницы правителей и знатных майя заполнялись доверху изделиями из нефрита и тому подобными сокровищами. Остается неясным, каким образом городу удалось справиться с наплывом беженцев, которые непременно должны были устремиться сюда из регионов, охваченных кризисом. В любом случае, в то время как их коллеги по соседству лишались своих тронов, вожди Ламанай смогли обеспечить эффективное и гибкое управление подданными. Примерно к 1100 году из крупных поселений здесь остался только этот город-государство, и еще за несколько лет до появления испанцев правителей продолжали хоронить в усыпальницах. Правда, к тому времени центр города находился уже в другом месте, а постройки являли собой лишь тень прежнего великолепия. В конце XVI века среди остававшихся еще жителей города, просуществовавшего более трех тысяч лет, появилась христианская миссия.