- Чего с тобой?- спросил я у бойца.
- Да в мочку уха попали, гады. Лейкопластырем попробую заклеить.
Что такое лейкопластырь я не знал, но предположил, что это очень хорошая вещь, если им можно заклеивать, а не перебинтовывать.
- Почему не стреляете?- крикнул Тареев.
- Я легко ранен,- ответил боец.- Сейчас починюсь и вернусь в строй.
Я выглянул за борт и увидел как фашист, выйдя на дорогу, зайдя в наш тыл, размахивается, чтобы запустить гранату. Я выстрелил раньше, чем пехотинец успел сделать бросок и патроны в магазине закончились. Я вставил полную обойму и передёрнул затвор. БТР объезжал перевёрнутые мотоциклы. Позади нас взорвалась немецкая граната. Я чуть приподнялся над бортом и начал стрелять короткими очередями. Я палил из автомата, не видя живых мишеней. Напоминаю, что в сумерках фашистов между деревьями за секунду не разглядишь, а если будешь долго всматриваться, то сам пулю схлопочешь. Пострелял, спрятался за борт. Переполз на другое место. Снова пострелял и спрятался за борт. Попал в немца, или не попал - неизвестно. Бронетранспортёр доехал до горящих грузовиков и начал двигаться задним ходом.
Боец заклеил ухо липкой лентой и из гранатомёта выстрелил в кусты. После взрыва я услышал крики врагов. Молодец гранатомётчик! Нанес врагу урон в живой силе. Я последовал его примеру и выстрелил наугад. Услышал после разрыва гранаты крики фашистов. Со стороны противника выстрелов больше не последовало.
Тареев остановил БТР в том же месте, с которого мы тронулись в путь.
- Ну что? На сегодня война закончилась?- то ли самого себя, то ли нас спросил товарищ майор, а мы не знали, ЧТО ему ответить.
- Может, фашисты затаились,- предположил я.
- Уже темнеет, а фрицы боялись по лесу ночами шляться,- сказал Тареев.- Правда, и днём находиться в лесу им, тоже, было не комильфо.
«Комильфо»- это «комфортно» или «хочется»?
- Я не пойму - а почему фашистов прозвали фрицами?- поинтересовался я.- Есть же и другие слова.
- Да потому, что они называли наших солдат иванами,- ответил боец.- Но сейчас немцы ещё не пуганы, потому что партизан нет. А вот на следующий год наши лесные браться здорово им и нервы потреплют, и морды набьют.
- Товарищ солдат,- подал голос командир нашей группы,- партизаны - это не лесные браться, а народные мстители. Лесными братьями называли недобитых фашист- ских сторонников, которые прятались в лесах и вредили Красной Армии.
- Да-а?!- очень удивился боец.- А я думал иначе. Если живут в лесу, то, значит, они лесные браться.
- Ты ошибался. Так. Надо взять «двухсотых», все гранатомёты, автоматы, а БэТээР взорвать.
- Товарищ майор, а что такое «двухсотые»?- спросил я, не представляя, что в бронетранспортёре можно назвать «двухсотыми»?
- Это убитые,- пояснил боец.
- А почему «двухсотые», а не, например «десятые»?- снова поинтересовался я.
- Это такая армейская терминология,- ответил Тареев.- Всё. Действуем по моему плану.
Я, согнувшись, нёс на себе Мусина, разряженные и неразряженные гранатомёты, два автомата и два «сидора».
Кто-то, скорей всего, товарищ майор выстрелил по бронетранспортёру, и тот смиренно принял смерть. А что ему ещё оставалось делать - этому БТРу?
Тяжела ты солдатская доля. Если бы не бронежилеты и каски на мне и Серёге, то было бы, значительно, легче.
- Вот они,- услышал я голос товарища полковника.- Бойцы, помогите ребятам.
С меня сняли Мусина и оружие. Стало намного легче, но болела спина, и я не мог выпрямиться.
Ко мне подошёл Карен Ароян и сказал:
- Антон, сейчас помогу.
Ароян коленом надавил на мою Жозефину Павловну, а руками потянул меня за плечи на себя. Охая, я выпрямился.
- Карен, я думал, что ты убит,- прохрипел я, потому что в горле пересохло от ношения тяжестей.
- Я тоже думал, что буду убит, но меня спас Велиев. Он меня собой закрыл и погиб, а я оказался в позорном плену.
- Ион Чеботарь тоже погиб. Там на дороге лежит,- я полез в «сидор» за питьевой водой.- Чеботаря надо сюда принести.
- Никого сюда приносить не будем,- заявил товарищ полковник.- Может, там немцы засаду устроили, и мы больше людей потеряем, чем спасём одного. Тем более - он все равно убит, и мы ему помочь ничем не сможем.
- Но над его трупом фашисты могут глумиться,- предположил товарищ майор.- Всё же он неплохим был красноармейцем. Многих врагов убил, хотя, не выполнил моего приказа.- Тареев посмотрел на меня,- кто из вас первым открыл огонь по фрицам?
- Я начал стрелять первым, товарищ майор.
- Зачем?
- Затем, чтобы убить как можно больше врагов. Пока они не спрятались за деревья и не начали отстреливаться.
- Мы пошли только в разведку, а не на совершение диверсии.
- А разве в разведку в бронежилетах и с гранатомётами ходят?- нахмурился я.- К тому же мы убили фашистов во много раз больше, чем потеряли своих товарищей.
- Говоришь, что мы потеряли меньше бойцов, чем фашисты. А с кого будут спрашивать за погибших моих подчинённых?- прошипел мне в лицо товарищ полковник.- Если ты погибнешь, то кто отвечать будет?
После небольшого раздумья я тихо проговорил:
- Враги ответят.
- А перед твоими родителями кто из твоих командиров за твою смерть отвечать будет?
Я не понял вопроса.
- Товарищ полковник, война идёт. А на войне бывает и так, что не только ранят, но и убивают. И отвечать за погибших сыновей перед родителями бойцов - это неуместно.
- Это в твоё время, сынок, война была. А в наше, относительно, мирное время и терять солдат - это нонсенс.
Слово «нонсенс» я тоже, слышал впервые и понял, что оно означает из ряда вон выходящий случай.
- Правда, есть отдельные очаги сопротивления на Северном Кавказе,- продолжал товарищ полковник.- Террористы там засели. Но я думаю, что им недолго осталось существовать.
- А какие на Северном Кавказе террористы?!- удивился я.- Фашистские диверсанты что ли орудуют?
- На вроде того,- ответил товарищ майор.- Наверно, надо уходить к тоннелю. Постреляли маленько, пора и отдохнуть.
- Да. Уходим к тоннелю,- скомандовал товарищ полковник.- А то уже темнеет.- Ткнул пальцем в меня, Арояна и товарища майора,- вы прикройте наш отход.
- Одеваем приборы ночного видения,- приказал Тареев.
- Что это такое?- спросил Карен.
- Ах да. У тебя же нет его.- С досадой проговорил командир нашей группы и попросил,- товарищ полковник, разрешите я возьму другого солдата, а то у этого красноармейца нет прибора ночного видения.
- Можно я останусь,- заканючил Ароян.- Я очень хорошо вижу, как орёл.
- А нужно видеть как сова,- сказал Тареев.- В лесу темнеет быстрее, чем в поле и мне надо, чтобы ты толстое дерево от фашиста отличил.
- Вы будете смотреть, а я стрелять - куда вы скажете,- нашёл выход из данной ситуации хитрый армянин. Нет. Карен не хитрый. Он смелый. Если бы он был хитрым, то вызвался бы первым двигаться к тоннелю.
- Отдай ему свой прибор ночного видения,- попросил товарищ майор у бойца с раненым ухом.
- Пусть у Мусина возьмёт бронник, каску, автомат и прибор ночного видения,- посоветовал боец.
Я по примеру Тареева надвинул на глаза прибор ночного видения и удивился: вот до чего дошла техника: ночью видно, почти, как днём. Я посмотрел направо, налево и не заметил движения немцев, то есть между деревьями никто не маячил.
- Медленно отступаем, но не забываем следить за врагом,- тихо проговорил командир группы и показал пальцем,- следи за тем сектором.- Потом сказал Арояну,- а ты смотри туда очень внимательно и как увидишь фашиста, стреляй, не раздумывая. Но сначала за пару секунд оцени - в какую форму одет человек, чтобы своих не подстрелить.
Мы благополучно добрались до тоннеля. Оказывается, не только наша группа понесла потери. Из моих однополчан было убито четверо, в том числе Чеботарь. Из бойцов будущего погибло трое и трое раненых - один в руку, второй в ногу, третий в ухо. Все же бронежилеты и каски очень хорошие вещи. Если бы не они, то наших потерь было бы намного больше. Вот немцы ходят без бронежилетов и сколько мы их навалили. Наверное, не меньше роты. А сколько вражеской техники из строя вывели. Эх, надо бы ещё поджечь танк, а то его можно легко починить и снова использовать для наступления на Восток. Стоп. Танк поджигать нельзя. От него может загореться лес, а лес - наше богатство, которое пока находится в тылу фрицев. Но придёт время, и тот лес снова станет нашим.