Кейни.

На следующее утро, после того как Равин отвезла его домой, Ник смотрел на отъезжающую машину и удивлялся, как он мог провести ночь с такой женщиной и даже пальцем ее не коснуться. Тело все еще томилось от неудовлетворенного желания, но на сердце стало легко, как никогда еще не было после смерти Энни. Ник не знал, как Равин это сделала, но каким-то образом она исправила что-то глубоко внутри него, а он даже не догадывался, что там было не так.

Он принял душ, оделся и выехал по адресу парня, девушка которого принимала участие в программе по защите жертв домашнего насилия. Это была не самая надежная зацепка, но хоть что-то. К тому же Ник мог сделать это без Равин, присутствие которой выводило его из равновесия и заставляло сжиматься от желания.

Здание находилось в южной части Оклахома-Сити, когда-то вполне пристойном районе, но с годами обветшавшем и погрязшем в насилии. Дом Дональда Мозеса был обнесен белой оградой и окружен газоном, который давно пора было покосить. Разная рухлядь была беспорядочно свалена на маленьком крыльце.

Ник постучал, и через несколько секунд дверь открылась. Отворивший дверь мужчина смотрел перед собой затуманенным взглядом. Он был без рубашки, с татуировкой ящерицы на узкой груди и еще какой-то на правой руке, но Ник не смог разобрать рисунок.

— Да? — спросил мужчина, покосившись на Ника через стеклянную дверь.

Он чесал руку, а правое плечо дергалось вверх и вниз — как зуд, так и эти непроизвольные движения были признаком употребления метамфетамина.

— Дональд Мозес?

— Ты кто?

— Я Ник Лазитер, частный детектив. Я могу задать вам несколько вопросов о Джуаните Коллинс?

Мозес посмотрел вниз, когда же он снова поднял свои красные глаза, в них блестели слезы. В голосе появилась хрипотца.

— Какие вопросы? Я не знаю ничего о том, что с ней случилось.

— Она была в программе по защите жертв домашнего насилия. Для этого должны были быть причины.

Мозес кивнул, и Ник заметил в его глазах смущение.

— Мы часто спорили. Я ударил ее несколько раз. — Его взгляд стал тяжелым. — Но, ни фига, я ее не убивал. Убирайся из моего дома!

Внезапная вспышка гнева, только что выплеснутого на Ника, явно давала понять, откуда взялась программа по защите жертв.

— Еще несколько вопросов. Где вы находились ночью десятого апреля?

— Не твое собачье дело.

Мозес начал закрывать дверь, но Ник придержал ее рукой, и мужчина остановился.

— Если вы ответите на мой вопрос, это прояснит некоторые детали. В противном случае я вынужден буду обратиться к копам.

— Они уже были здесь, и я скажу тебе то же, что говорил им. Я был в тюрьме, твою мать, три недели до всего случившегося и три дня после. Вали отсюда.

Мозес захлопнул дверь. Ник не стал стучать снова. Если парень был в тюрьме, это очень легко проверить. И это еще раз подтвердит мысль Ника: дохлый номер.

Ник уехал, по пути заскочив в полицейский участок, чтобы проверить сказанное Мозесом. Бетти быстро все выяснила. Как и заявлял Дональд Мозес, он находился под стражей до, во время и после убийства Джуаниты. Если он не убивал ту жертву, с которой был знаком, как выяснил Ник, значит, не убивал и остальных.

Равин отправилась к Нику в офис, чтобы поговорить о плане их дальнейших действий и выяснить, нашел ли он пропавшую фотографию. Возможно, ничего особенного и не произошло, но это почему-то ее беспокоило. В этой сумасшедшей необъяснимой неразберихе любая деталь могла иметь значение.

Парень, которого она встретила в прошлый раз, тоже был здесь, хотя Ника не было.

— Привет, — сказал парень. Улыбнувшись, он на секунду показал свои кривые зубы между обветренными губами. — Вы с Ником вместе ведете это дело, да?

— Да, — подтвердила Равин.

— А я тоже с ним работаю. Как раз сейчас я собирался кое-что проверить. Я уже говорил о программе по защите жертв? Хочу поговорить с тем парнем. Там есть кое-что подозрительное, если хочешь знать.

Равин не была уверена, одобрил ли Ник этот план, но это показалось ей неплохой идеей, особенно если выяснится что-то новое. В настоящее время Ника не было на месте, а она хотела что-нибудь сделать.

— Я поеду с тобой, — предложила она.

— Хм, не уверен, что такой хорошенькой девушке, как ты, стоит ввязываться в опасное дело. — Парень скрестил на груди свои костлявые руки, быстро прикрыв надпись «Я не такой тупой, как ты думаешь».

Равин улыбнулась ему скорее насмешливо, чем добродушно.

— Я могу позаботиться о себе. Пусть твоя маленькая головка обо мне не беспокоится.

Глаза парня округлились, и он ухмыльнулся.

— Думаю, ты справишься. Поехали. Мы возьмем мою машину.

Заезжая на парковку, Ник прокручивал в голове все, что выяснил о других жертвах. Хотя на самом деле его расследование не сдвинулось с места. Программа по защите жертв домашнего насилия была единственной зацепкой, и из нее тоже ничего не вышло. Неудивительно: нарушители закона о домашнем насилии обычно не становятся серийными убийцами. Ник уже почти подошел к входной двери, когда заметил на парковке автомобиль Равин, а автомобиля Марвина не было. Что она здесь делала и куда, черт возьми, делся этот неудачник? У Ника появилось дурное предчувствие, поэтому он ускорил шаг.

Входная дверь была заперта, а это означало, что никого здесь не было. Или же это могло означать, что они были вместе. Дурное предчувствие усилилось, под ложечкой защемило, и по спине пробежали мурашки.

Внутри здания нехитрое предположение Ника подтвердилось. Там никого не было. Но что они, блин, могли делать вместе?

Он прошел к себе в кабинет, и его взгляд упал на монитор компьютера. Ник неожиданно понял, где могли быть Марвин и Равин, и его ноги стали ватными от страха. Список жертв Железного Дровосека вместе с адресом Мозеса как раз высвечивался на мониторе. Ник не закрыл файл перед уходом.

ГЛАВА 30

Дом Дональда Мозеса находился в районе однотипных домов, некоторые из них были ухоженными, некоторые нет. В соседнем дворе был аккуратно подстриженный газон, стояло два детских велосипеда, под окном была ухоженная цветочная клумба. Дом же Мозеса находился в плачевном состоянии.

Равин стояла на крыльце рядом с Марвином, стараясь не касаться оборванного красного стула, окруженного пустыми пивными бутылками и автодеталями. Марвин позвонил.

Дверь открыл мужчина, который выглядел так, будто его только что разбудили, хотя было уже далеко за полдень. Он был в джинсовых шортах, без рубашки, гордо демонстрируя несколько татуировок на торсе. Его светло-каштановые волосы были длинными и грязными, и даже через сетчатую дверь Равин почувствовала запах немытого тела и алкоголя.

— Кто вы, черт возьми, такие? — прорычал мужчина.

— М-мы следователи, — ответил Марвин. — Мы х-хотели бы с-спросить вас… — Он умолк и беспомощно посмотрел на Равин.

— Джуанита Коллинс принимала участие в программе по защите жертв домашнего насилия, — сказала она. — В связи с этим мы хотели бы задать вам несколько вопросов.

Лицо мужчины покраснело, и он распахнул сетчатую дверь прямо на Марвина, который попятился, чуть не свалившись с крыльца.

— Да пошли вы! — заорал Мозес. — Я сыт по горло этим дерьмом!