– Может, они заблудились, – предположила она.

– Может быть.

Это Мадлен не интересовало. Ей ужасно хотелось поскорее выпить. Она заказала водку красивому молодому официанту и толкнула локтем Рэнсома, который не отрываясь смотрел в окно.

– Водка, пиво, – пробормотал он с отсутствующим видом.

Официант кивнул и тотчас отошел. Рэнсом, казалось, не обращал никакого внимания на Мадлен, пока та сидела в ожидании заказанных напитков. Только один раз он повернулся к ней и пробормотал:

– Третий раз… – после чего снова уставился в окно.

Мадлен удивилась: почему он уверен, что это тот самый мотоцикл? Он ему очень понравился? Впрочем, проведя целый день за разговорами, Мадлен была рада сейчас спокойно помолчать. Она огляделась по сторонам и увидела, что несколько женщин все еще глазеют на Рэнсома. Надеются, что, если он не смотрит на нее, у них есть шанс его соблазнить?

Да, Рэнсом определенно нравился женщинам – Мадлен испытала на себе всю силу его обаяния. Она внимательно посмотрела на его профиль. До чего же родным показалось Мадлен сейчас его лицо: чуть искривленный нос, полные губы, волевой подбородок, светлые волосы, упавшие на лоб, едва заметный шрам на виске… Нет, Мадлен никогда не надоело бы смотреть на него!

Подобные мысли не способствовали успокоению, и она постаралась отвлечься и думать о чем-нибудь другом. Мадлен оглядела кафе. К своему изумлению, она увидела человека, которого встречала вчера вечером на ужине у президента Веракруса.

– Кто это? – спросила она Рэнсома.

– Где?

– Вон тот. Тебе не кажется, мы видели его у Веракруса?

Рэнсом растерянно заморгал:

– Да, ты права. Это Мартине, глава личной охраны президента.

– А рядом с ним миссис Мартине?

– Скорее, его новая любовница. Он привык менять их довольно часто.

– Ты знаешь ее?

– Видел где-то. Мартине не склонен делать тайны из своих любовных похождений.

– Как, впрочем, и большинство мужчин, – кисло улыбнулась Мадлен.

– Сексизм, Мэдди? А я-то думал, ты слишком умна для этого.

Она улыбнулась

– Не склонен делать тайны… – начал Рэнсом, но остановился и снова посмотрел в окно. То, что он там увидел, по-видимому, не слишком ему понравилось. – Ч-черт! – Рэнсом бесцеремонно сорвал Мадлен со стула и потащил подальше от окна.

– Что ты… – выдохнула она.

– Быстрее бежим отсюда! Только сначала давай скажем этому недоумку Мартине…

– Рэнсом! – В спешке Мадлен потеряла туфлю, но вернуться за ней уже не было времени: сжав ее руку, Рэнсом бросился к двери.

– Сеньор Мартине! – Рэнсом буквально налетел на чиновника, волоча за собой Мадлен. – Немедленно убирайтесь отсюда ко всем чертям! Пахнет террористическим актом. По-видимому, планируется очередное покушение на вас. Им уже сообщили, что вы в кафе. Уходите!

Изумленный Мартине не вымолвил ни слова и побежал вслед за американцем на кухню. Там Рэнсом прокричал что-то на ужасном испанском кухаркам. Мадлен не поняла, что именно он крикнул, однако суть уловила: Рэнсом предупреждал о том, что готовится теракт и нужно немедленно уходить.

За долгие десятилетия смуты и насилия жители Монтедоры привыкли действовать в таких случаях не раздумывая. Мадлен испугалась, что ее затопчут в начавшейся суете, но Рэнсом крепко держал ее за руку, что-то крича на смеси английского с испанским.

Мадлен очень испугалась, но возникшая вокруг суматоха казалась ей чем-то нереальным. Служащие кафе толпились у двери из кухни. Толстый мужчина в поварском колпаке, по-видимому, шеф-повар, уходить не хотел: сердито смотрел на Рэнсома и говорил ему что-то по-испански, указывая на огромную кастрюлю на плите. Ситуация показалась Мадлен настолько абсурдной, что она чуть не рассмеялась. Но Рэнсом не растерялся. В одно мгновение он вытащил из кобуры револьвер и направил его на толстяка. Тот задрожал и, ни слова не говоря, подчинился Рэнсому – оставил свое драгоценное кулинарное творение и направился вслед за остальными к двери.

– Терпеть не могу тех, для кого совершенство превыше всего, – проворчал Рэнсом, следуя за толстяком и по-прежнему не выпуская руки Мадлен.

– Я тоже такая, – заметила она, спотыкаясь и теряя вторую туфлю.

– Знаю, – вздохнул Рэнсом. – По-моему, это одно из самых ужасных твоих качеств.

Они выбежали из здания и бросились на соседнюю, менее оживленную улицу.

– Зачем… – начала Мадлен, но ее вопрос заглушил сильнейший звук взрыва; ей показалось, будто земля разошлась у нее под ногам, голова раскалывалась от ужасного грохота. Рэнсом толкнул ее на землю, а сам упал сверху, закрывая Мадлен своим телом. Они лежали так какое-то время – но больше взрыва не последовало.

Когда Рэнсом наконец встал и помог подняться Мадлен, она в изумлении пробормотала:

– Господи, что же это было?

– Бомба, – спокойно ответил Рэнсом. – Скорее всего бросили ее в окно – в то самое, рядом с которым стоял наш столик.

– О Господи! Подумать только, мы ведь… Нас могли убить, Рэнсом… – Она дрожала от страха.

Он посмотрел на нее и строго сказал:

– Я хочу…

– Мистер Рэнсом! – раздался вдруг поблизости чей-то голос.

Обернувшись, Рэнсом увидел Мартине, держащего за руку свою до смерти напуганную, рыдающую любовницу. Они спрятались от взрыва за кучей мусора и теперь решили подойти к Рэнсому.

– Стойте на месте и не двигайтесь! – приказал он.

Те послушно направились назад.

– Рэнсом! – Мадлен тронула его за плечо: кажется, он собрался куда-то уходить, оставляя ее одну. – Что ты собираешься…

– И ты тоже – ни шагу с места! Немедленно ступай за те бочки и не смей носа высовывать, пока я не появлюсь!

– Но…

– Делай, что я сказал! – Он впихнул ее в узкое пространство между двумя бочками, стоявшими рядом. Сам же быстро повернулся и побежал по переулку к главной улице, по которой кружил до взрыва черный мотоцикл. Мадлен, не осознавая толком, что делает, побежала за ним. Ведь их едва не убили! И она не допустит, чтобы он рисковал жизнью во второй раз. Она видела впереди только его тень и не раздумывая последовала за ней.

Выбежав на главную улицу, Мадлен увидела, что откуда-то из-за угла снова показался мотоцикл и понесся прямо на них. На нее и на Рэнсома. Она не могла различить лиц тех, кто сидел на нем, – на террористах были темные шлемы. Рэнсом вдруг остановился и начал вытаскивать револьвер из кобуры. Мотоцикл въехал в зону света – пятно, отбрасываемое уличным фонарем; один из мотоциклистов поднял пистолет и направил его прямо на Рэнсома.

– Нет! – что было сил закричала Мадлен.

Рэнсом обернулся через плечо и увидел ее.

В следующее мгновение Мадлен почему-то оказалась на земле, лицом вниз. Прямо над головой у нее прогремело несколько выстрелов – это стрелял Рэнсом. Горячие гильзы отлетели и больно ударили ее. Рэнсом, казалось, не замечал, что больно давит коленом ей на спину. Внезапно раздался оглушительный взрыв. Еще один. И еще. От беспрерывного грохота у Мадлен заложило уши. Она слышала только рев толпы вдали да громкое дыхание Рэнсома. Он ругался, поминая недобрыми словами всех и вся.

Наконец-то он соизволил снять колено с ее спины и помог ей подняться.

– Черт бы тебя побрал, Мэдди! – заорал он на нее. – Тебя ведь могли убить! – Рэнсом изо всех сил потряс ее за плечи. – У тебя совсем нет мозгов, а? Тебя же могли убить!

Задыхаясь от ярости, страха и возмущения, Мадлен вырвалась вырвалась из его рук и изо всех сил влепила ему пощечину – смачную, хорошую пощечину. Потом она закричала так громко, как еще никогда в жизни:

– Но ведь и тебя могли убить, идиот несчастны! Как ты смеешь рисковать своей жизнью? Какое ты имеешь право? Как смеешь… Как можешь… – Она выбилась из сил. Сердце, казалось, вот-вот вырвется и груди. Мадлен дрожала от злости. Багровый отпечаток пощечины проступал на щеке Рэнсома. Мадлен поняла, что плачет, – по щекам ее текли слезы.

Они молча и растерянно смотрели друг на друга! Неожиданно она бросилась к нему на шею и стала целовать его щеки, глаза, губы. Рэнсом изо всех сил прижался губами к ее рту, делая ей больно, но она не отстранялась и прижималась к нему все сильнее… Он цел и невредим, какое счастье…