– Да, что ты, Владимир! Вы не в пустоте оказались, а с Богом – вот оно как. Несколько тысяч лет евреи ждали мессию, каждый день в храме пророчества читали о Его пришествии, а как пришел Христос, не приняли Его, отвергли, предали распятию. А ты говоришь, вашу часовню не приняли! Радоваться надо, Божие не бывает без трудностей, не бывает, чтобы мир принимал Божие безболезненно. Ибо мир в грехе и невежестве пребывает, как же он может принимать небесное? Если же принимает, то значит, то не божественное, а мирское, человеческое. Ты от сердца здесь все сотворил, от души, а в душе твоей – Господь. А ты говоришь – не приняли! Экий ты скорый на рассуждения.

Мы присели на скамеечку, которая стояла тут же, и старец продолжал меня вразумлять и утешать:

– Сейчас многие обжигаются, мил человек, на том, что ищут себе священников, ездят по монастырям в поисках прозорливых старцев, но не находят ничего в таких метаниях, а только силу духовную теряют. А ведь времена то какие, Владимир? Времена, тебе скажу, особые, последние, все на убыль идет, к рубежу особому человечество подошло. Храмы открываются, а веры-то почти никакой, видимость только. Не доверяйся никому, а если и доверяешься, то очень тщательно и осторожно подходи к такому делу, ибо прелести много в мире, обмана, заблуждения. А лучше полагайся на то, что Господь тебе в сердце вкладывает, ибо спасти может человека только Бог. Но самое главное – не осуждай других людей, что тебе до них? Собой больше интересуйся, строй храм в душе своей и следи за его чистотой. Служи Богу сокровенно, дома, среди людей не выделяйся, не показывай своего делания, а главное, не ищи в мире поддержки и одобрения своим делам. Господь принял твое дело – вот это главное, зачем тебе людское понимание? Сейчас такое время, что Господь лишил человечество благодатных старцев, и потому нужно полагаться на Священное Писание и на то Царствие Божие, что в сердце твоем сокрыто.

– Верно, дедушка. Был у меня духовный отец, верил я ему беззаветно и все его наставления выполнял. Он пророчествовал много о будущих катаклизмах, войне, землетрясениях и иных бедствиях. До такой степени я проникся ожиданиями грядущих бед, что покой и разум потерял, вот-вот, думал, мир начнет рушиться, даже на Север уезжал, так как он сказал – бежать из этих краев нужно немедленно. Там, на Севере, многое передумал и понял, что заблуждался мой духовный отец и меня в заблуждение ввел, а главное – такой мрак в душе посеял, что жизнь стала сумрачной и безрадостной.

– Вот видишь, мил человек, до чего «прозорливцы» могут довести. Сейчас все пророчествуют, а толку-то? О душе нужно печься, а не о сроках.

– И все же, что вы думаете, когда Страшный Суд наступит, и будет ли война?

– А ты ли не видишь, наивный человек, что война давно уже идет, только поле, где бои разворачиваются, не материальное, а духовное. В сердцах людей идет война – растления. Эта война похуже видимой, ибо изнутри людей съедают такие враги, как злоба, сребролюбие, прелюбодеяние, а эти поковарнее и позлобнее, нежели татары или фашисты. Чума безнравственности, мил человек, по земле идет и косит всех.

Тем временем солнышко пригревало все сильнее, и на лбу старика появилась испарина. Говорил он проникновенно и совершенно просто о вещах, которые, казалось, достойны сложных философских трактатов. Его душа была столь чиста, как гладь озера в тихую погоду, в которой отражались небесные истины и играли разноцветием, раскрывая один за другим сложные узлы нашей земной жизни.

– Что же делать нам, простым людям, лишенным к кой-либо силы и власти в этом мире, чтобы жизнь нашу к лучшему изменить?

– А что Бог тебе предопределил, то и делай. У каждого человека на земле есть свое предназначение, своя миссия, которую он должен исполнить на благо себе, во-первых, и, во-вторых, на благо всех людей. Божие дело, брат мой, неприметно и вдали от людских взоров совершается, в мире и покое сердечном. Человек, как цветок, который, когда распустится, испускает такой аромат, что пчелки чуют запах и слетаются на него, чтобы полакомиться нектаром. Так что душа должна распускаться в человеке, а для этого нужно совершать в жизни такие дела, чтобы ты в них как бы полностью растворялся, проявлял все самое лучшее, доброе, светлое, что вложил в сердце твое Господь. Тогда все плохое само собой будет выходить из человека и удаляться от него.

Из лесу прилетела бабочка с темными бархатистыми крылышками с розовыми вкраплениями и села на верхушку дедушкиного посоха. Вот уж действительно лето наступило.

– Видишь ли, зло нельзя уничтожить, ведь оно, как сорняк, там захватывает почву, где не обрабатывают землюшку, где не расчищают и не заботятся о ней. Люди думают, что зло можно силой победить – никогда! Его можно вытеснить любовью, чтобы доброе настолько распространилось и в душе нашей, и в делах, чтобы нечистому не было места – тогда оно и уйдет, исчезнет. Любовью нужно побеждать, а тьму светом выгонять. Вот ты делал свое дело, строил часовенку, ни с кем не советовался, ни на что внимания не обращал – потому и добился своей цели, какую Бог тебе в душу вложил, а если бы начал советоваться, слушать кого не попадя, так всю бы силу свою на пересуды и споры растратил и ничего бы не сделал. Меньше нужно на несовершенство мира внимания обращать, а больше созидать. А то ведь сейчас хлебом не корми – дай людям поговорить, поспорить, пообсуждать, кто плох, а кто хорош – так и проходит жизнь в бестолковой суете и перед тягах. На самом деле нужно как бы закрыть свое сердце для пересудов, для всего темного и растить свое Божие семечко, не обращая ни на что внимания. Созидать надо – вот что, мил человек. И вот когда в сердцах людских позажигаются огоньки Божии, тогда и светло всем станет. Нельзя изменить мир, не изменив самого себя. Собственно мир – это мы и есть. Душа человеческая, что огород – копайся на нем, облагораживай, цветы сажай, поливай их, и нечего на другие огороды заглядываться и сетовать, что там все бурьяном поросло, это не твоего ума дело. А вот люди увидят, что у тебя все ладно, красиво – и у себя захотят такую же радость и благодать сотворить. Наша жизнь, мой друг, и есть непрерывное возделывание того участка, какой нам Господь отвел.

– Что же с Россией будет, дедушка, сейчас ведь все рушится, разваливается, народ голодный сидит, и надежд никаких на лучшее не видится.

– Рушится, рушится, да не разрушится, – сказал твердо Арсений. – Россия-то для всего мира – как сердце, главный орган, отсюда берут начало источники всей земной жизни. Болеет она сейчас, сынок, болеет. Но переболеет, перемучается, да и воскреснет тогда, когда ей смертный приговор подпишут. В русском человеке есть тайна, и она в скором времени обнаружится, проявится, и Россия не только себе поможет, но и всему человечеству новый путь укажет. Откроет новую эру в истории. Это будет, дорогой мой, обязательно будет. Да и сам ты разве не видишь, что уже новые росточки появились? Вот даже взять тебя, твою гору, часовенку – разве это не первые почки на оживающем дереве? Не зря Господь тебе в сердце вложил построить часовенку именно в честь Воскресения Всеобщего. Вот считай здесь, на этом самом месте, где мы сейчас находимся, и начинается Воскресение России. Пусть пока до этого дела людям нет, придет время, когда гора твоя будет именоваться Святой, и здесь люди будут Святым Духом исполняться и преображаться. И ничего, что духовные лица не приняли твой храмик – Господь его принял и освятил. Думай больше о хорошем, дела добрые твори и не старайся уразуметь, как такие глобальные преображения будут происходить.

Великое – в малом.

На крышу часовни прилетела стайка птиц. Радостными, бойкими голосами они наполнили атмосферу полянки, на которой мы сидели, весельем.

– Россию ждет небывалый расцвет, мил человек. Человеческому уму не представить, какое преображение будет, как страна наша после болезни просияет.

– Дай-то Бог, дедушка, – сказал я, силясь представить, что это произойдет.

– Бог-то дает, брат Владимир, человек только не берет. Само собой ничего не произойдет и ничего не изменится, от нас все зависит. Нашими руками, делами, поступками Божие свершается. Для того и жизнь нам дана, чтобы на земле Божье творить. Придут на землю нашу, мил человек, да и приходят уже, дети, как бы от рождения приуготовленные к новой жизни. Господь наши немощи восполняет – не можем мы детей в любви и ласке воспитать, так Бог за нас эту работу творит. Но это не значит, что мы должны сидеть сложа руки и ждать, нет. Напротив, сохранять нужно свет в душе своей, огонь, зажженный Христом две тысячи лет назад, и донести нужно его до будущих поколений. Не должен огонек тот угаснуть. От этих огоньков и зажгутся новые свечи – люди новые, с Богом в сердце и душе, а не на вывесках и лицах.