— Никак нет, господин начальник, — щелкает каблуками офицер.

— Так я и предполагал, — обращается к капитану начальник полиции. — Драки затевают англичане, американцы, финны, разные там турки, а с вашими русскими моряками в этом случае никаких хлопот не бывает.

— В таком случае, он похищен, — спокойно говорит капитан.

Начальник полиции от неожиданности даже садится.

— Абсолютно исключено! Криспорт — тишайший город на всем земном шаре…

— И все-таки он исчез именно здесь, — отрезает Акмен. — Штурман Тайминь до сих пор не вернулся на корабль.

— Если б вся беда только в этом! Бывают случаи, когда моряки по трое суток проводят в дамском обществе… Я совершенно уверен, что к отходу судна господин Тайминь прибудет сам.

— Совершенно исключается! — стоит на своем капитан. — Советские моряки никогда не останутся на ночь в чужом городе.

— Видите ли, господа, — еще любезней говорит начальник полиции, — это, как говорится, ваше внутреннее дело, в которое я не желаю вмешиваться. У нас иностранные моряки имеют право быть в городе сколько угодно. Если хотите, чтобы я на законном основании мог предпринять энергичные действия, объявите его уголовным преступником или дезертиром, в таком случае…

— Так мы долго не договоримся, — вмешивается в разговор Дубов. — Вы читали сегодняшний «Курьер Криспорта»?

— Я газет вообще не читаю.

— Очень жаль. В ней есть статья, от которой за милю пахнет провокацией. Вам стоило бы познакомиться с ней.

— Помилуйте, господа, у нас в стране печать свободна. За газеты я ответственности не несу.

— Но вы несете ответственность за каждого человека, который исчезает в Криспорте, — возвращается к исходной точке разговора капитан.

— Сделаю все, что в моих силах! Можете спокойно отправляться к себе. — И префект встает в знак окончания аудиенции.

— Без Тайминя мы из Криспорта не уйдем! — заявляет капитан.

Префект снова садится.

— Но вы не имеете права находиться здесь бесконечно. Завтра заканчивается разгрузка вашего судна.

— Хорошо, мы уйдем, — неожиданно заговорил Дубов, — как только нам дадут лоцмана!

— Вы же пришли без лоцмана! — возражает начальник полиции.

— Судно привел Тайминь. Отыщите его, и мы сразу же выходим в море. И по возможности, поскорее, — добавляет капитан. — Через два дня в Криспорт прибудет наш дипломатический представитель. — Он подносит руку к козырьку фуражки: — До свидания!

Холодно раскланявшись, Акмен и Дубов уходят.

— Вот видите, — говорит капитан немного погодя, — все без толку.

— Не согласен, — качает головой Дубов. — Разговор с начальником полиции подкрепил мою уверенность в том, что имеет место поставленная на широкую ногу провокация. Более того, я предчувствую, что и начальник полиции признает это… Поди знай, какие сюрпризы еще ожидают нас в Криспорте. Пожалуй, было бы разумней всего запретить команде увольняться на берег.

4

Без малого девять, а Борк все еще нежится в постели — как ни восхищают его американские методы труда, привычку рано начинать свой день он так и не приобрел. Однако это не означает, что дорогое время упущено. Связавшись по телефону со столицей, переговорив с консулом Фрексой, отдав кое-какие распоряжения, Борк теперь может спокойно познакомиться с утренними газетами. Перелистав очередную, он откладывает ее и тянется к стакану с молоком.

— Читали, Дикрозис? — спрашивает Борк у журналиста, примостившегося на краешке стула. — Дебаты по торговому договору с Советским Союзом начнутся через три дня. Мы должны поторапливаться.

— Что я могу ему обещать?

— Да что угодно! Судовладельцы, как ни скупы, на сей раз раскошелятся… Войдите! — громко произносит Борк, услышав стук.

Входят Керзен и Зуммер, оба очень взволнованы и явно спешили.

— Вы нам звонили, доктор Борк? — первым начинает Керзен.

— Быть может, мы слишком рано? — робко вставляет Зуммер.

— Я не девица, которая стыдится своей ночной сорочки, — шутит Борк. — Сейчас не время думать о хорошем тоне.

— Какие-нибудь осложнения? — интересуется Керзен. Зуммер вцепляется в спинку стула.

— У вас тут нет чего-нибудь выпить?

— Прошу! — Борк гостеприимно угощает молоком.

— Нет, нет… — отмахивается Зуммер. — Может, есть что-либо покрепче? Я хоть и не пьяница, но выслушать дурное известие…

— Почему дурное? — говорит Борк медоточивым голосом. — Не будем преувеличивать. Надо только вооружиться терпением. Если читаете газеты, сами поймете. Забастовка может затянуться.

— Ждать?! — ужасается Зуммер. — Мне дорога каждая минута! Какой-то негодяй уже начал скупать мои векселя!..

Зазвонил телефон. Кивком головы заставив их замолчать, Борк снимает трубку. По-видимому, произошло что-то серьезное, так как Борк сразу отбрасывает всякую деликатность.

— Господа, прошу меня извинить. Важный разговор. За пять минут Борк одет, и лишь небрежно завязанный галстук говорит об известной спешке и нервозности.

Как только входит начальник полиции, Борк видит, что предстоит разговор не из приятных.

— Пришли сказать, как вы рады и польщены моим визитом в Криспорт, не так ли? — незамедлительно переходит в наступление Борк. — Чем могу быть вам полезен, префект?

— У меня только что было весьма неприятное свидание с капитаном советского парохода. Исчез его штурман и…

— Для чего вы мне это рассказываете? — криво усмехается Борк. — Я же не министр внутренних дел. Пока не министр…

Начальник полиции решает не принимать во внимание эту откровенную угрозу.

— Бросьте прикидываться! Мне не нравится приезд в Криспорт хорошо известного в полиции Венстрата. Мне не нравится, что уже через несколько часов после его приезда исчезает советский штурман. А еще меньше мне нравится, что перед этим Венстрат побывал у вас. И мне очень не хотелось бы связывать эти три события вместе.

— Так не делайте этого. — Борк — само благодушие. — Да я вообще никому не рекомендовал бы делать то, что может повлечь за собой неприятности. Скоро я стану министром внутренних дел. Неужели же вам безразлично, кто будет сидеть в кресле префекта Криспорта?

— Меня интересует законность и порядок.

— Не валяйте дурака, префект. Если б вы не дрожали за свое теплое местечко, вы не пришли бы сейчас ко мне, а выложили свои соображения капитану «Советской Латвии»… — заметив, что его слова задели за живое начальника полиции, Борк смилостивился: — Ладно, облегчу ваше положение. Мне нужны два дня. Потом передадите этого штурмана капитану… Хотя я и не думаю, что ему захочется…

— Два дня?.. Это последний срок! — И начальник полиции встает. — В противном случае буду вынужден сам разыскать этого проклятого Тайминя.

Проходя через вестибюль гостиницы, начальник полиции замечает в баре Берлинга. Секунду поколебавшись, он подходит и присаживается рядом.

— Охотничью горькую, — бросает он бармену, после чего с улыбкой глядит на лоцманову кружку с пивом. — В счет повышения зарплаты? Вы, Берлинг, оптимист.

— Или доверчивый простак, — также улыбаясь, отвечает ему Берлинг. — Прочитал статью в «Курьере Криспорта» и теперь надеюсь, что эти мои расходы покроет Москва… Между прочим, господин префект, если желаете разыскать Тайминя, могу кое-что посоветовать.

— Служебные разговоры — только в служебном помещении, — говорит начальник полиции официальным тоном. — А в частном порядке могу, в свою очередь, дать и вам дельный совет: остерегайтесь!

— Кого?

— Доктора Борка.

Как только ушел начальник полиции, в бар вбежала Нора. Осушив стакан начальника полиции, она поморщилась.

— Ну и гнусное же сусло!

— Соответственно настроению, — усмехается Берлинг. — У нашего префекта жизнь сейчас не больно-то приятная… Узнала что-нибудь?

— Да, он действительно был на выступлении Крелле, — рассказывает Нора. — Но как только началась вся эта заваруха, тут же выбежал… Что тебе сказал Кнут?