Катарина позвала слуг, и те перенесли пострадавшего в постель.

Катарина долго сидела у кровати Карла и смотрела на бледное, осунувшееся лицо. Потом медленно встала и прошлась по комнате мужа. Остановилась у письменного стола, за которым он работал вечерами. На столе стояло несколько фотографий в серебряных рамочках. Половину этих снимков она видела впервые. И на всех была она. Катарина и не знала, что у Карла на столе столько ее фотографий. Ведь не ставят же перед собой снимки людей, к которым равнодушны, и тем более тех, кого ненавидят.

Она снова села у кровати, сердце ее учащенно билось, мысли в голове путались. Так любит он меня или нет? Ни о чем другом она не в состоянии была думать. Надо спросить Карла об этом, когда он придет в себя, решила Катарина. Нужно наконец разобраться во всем. Хотя бы ради ребенка.

Но Катарина знала, стоит ей только заглянуть в его темные глаза, как вся ее решимость говорить на эту тему испарится. Их отношения уже так запутались, что одним разговором ничего не решить. Возможно, говорить об этом следовало гораздо раньше.

Вдруг Карл неожиданно открыл глаза и непонимающе уставился на Катарину.

— Я что, упал? — спросил он все еще слабым голосом.

— Упал, — кивнула она. Ей очень хотелось отвести прядь с его загорелого лба, но она не отважилась на этот жест. — Ты упал, и я очень испугалась за тебя. Слуги перенесли тебя в постель.

— И все это время ты просидела около меня? — улыбнулся он.

— Да, только я не знала: может быть, следовало вызвать доктора?

— Ерунда, само заживет. Катарина, мне привиделось, или ты и на самом деле это сказала? Повтори.

— Что сказала? — Она мягко улыбнулась.

— Что ждешь ребенка?

— Да, — радостно кивнула она. — Это правда. Но летчиком ребенку не бывать. Будь он хоть мальчик, хоть девочка.

Карл, смеясь, взял жену за руку.

— Нет, милая, больше никаких летчиков.

Катарина, довольная, кивнула и почувствовала себя рядом с Карлом так спокойно, что ей даже захотелось поплакать.

Карл еще несколько дней был очень слаб, и Катарина следила, чтобы он не переутомлялся. Всякий раз, когда Карл пытался взяться за хозяйственные дела, она решительно восставала:

— Тут обойдется без тебя. Я не хочу, чтобы ты снова слег. Пощади себя, еще успеешь наработаться.

Он смотрел на нее недоверчиво, а она невинно улыбалась. И Карл не знал в точности, то ли Катариной действительно движет забота о нем, то ли она не хочет, чтобы он управлял Арнемлингом. Карл предпочитал не задумываться об этом и потому молчал. Но его мысли сами пробивали себе путь в этом направлении, не спрашивая, угодно ему это или нет.

Так, поначалу того не замечая, Катарина и Карл снова начали отдаляться друг от друга. И в один прекрасный день обнаружили, что им больше не о чем разговаривать. Каждый полагал, что другой ненавидит его, и оба были несчастны.

Счастлив ты или не счастлив, во многом зависит от того, как ты сам об этом думаешь. Катарина вообразила, что не может быть счастлива с Карлом и будет лучше, да и порядочнее разойтись с ним, чем продолжать далее такие отношения. И в один прекрасный день она отправилась в город.

Дитер несказанно удивился, увидев, кто пожаловал в его адвокатскую контору, но и обрадовался визиту.

— Как дела, Катарина? — приветливо спросил он.

— Хорошо. Вот приехала в город, дай, думаю, загляну.

Дитер чувствовал: Катарине от него что-то нужно, но не мог представить что именно. Когда дружеский разговор иссяк, Катарина нервно сцепила руки и наконец произнесла:

— Дитер, я заглянула к вам не случайно. Дело в том, что я… я хочу развестись с Карлом.

— Вы?

— Говорите, Дитер, не бойтесь, — мрачно улыбнулась Катарина. — Я не сошла с ума, как вы, наверное, думаете. Поверьте, я долго размышляла, прежде чем приехать сюда.

— Я все-таки ничего не понимаю, — растерянно пробормотал Дитер.

— Мы с Карлом два чужих друг другу человека, которых судьба ненадолго свела. Мы явно ошиблись, когда думали, что будем счастливы вместе. Из этого ничего не получилось.

— Кто в этом виноват, Катарина? — серьезно спросил Дитер.

— Думаю, оба, — честно призналась она. — Мне не понравилось, что муж полностью изменил мой Арнемлинг, и я была резка с ним. На Рождество Карл пообещал мне больше не летать, говорил, что ребенок, который у нас родится, никогда не станет летчиком. Но ничего не изменилось, он по-прежнему летает. Уж лучше я буду воспитывать ребенка одна. То, что Карл вложил в Арнемлинг, я полностью верну. Я уже скопила три тысячи марок. Скажите, Дитер, вы возьметесь за бракоразводный процесс?

— Я должен поговорить с Карлом, Катарина. Большего пока обещать не могу. Ведь Карл мой единственный друг. Но, уверяю вас, постараюсь сделать все возможное.

— Спасибо!

Катарина встала и, трогательно улыбнувшись, покинула контору, оставив Дитера озадаченным и встревоженным.

Сделав несколько телефонных звонков, Дитер в конце концов разыскал Карла и попросил непременно зайти, пусть даже за полночь.

Когда Карл явился, Дитер встретил его с очень серьезным лицом.

— Ну, что стряслось? — спросил Карл, улыбаясь. — Чем ты так озабочен? Рухнул один из моих домов? Или внезапно упали акции и теперь невозможно их продать?

— Гораздо хуже!

— Гораздо хуже? — удивился Карл. — Но что может быть хуже?

— Сегодня у меня была Катарина… — начал Дитер, уже понимая, какой ужасный сюрприз она приготовила ни о чем не подозревающему супругу.

— Катарина? Что ей от тебя нужно? Насколько я знаю состояние наших дел, советы адвоката нам пока не требуются.

— Кажется, она другого мнения. Катарина хочет развестись с тобой, — отважился наконец произнести Дитер, не глядя на своего друга. А когда он поднял глаза, то увидел, как побледнел Карл.

— Развестись со мной? — эхом повторил он. — Катарина хочет развестись со мной?

— Да, она совершенно недвусмысленно заявила об этом. Сказала, что собирается вернуть деньги, которые ты вложил в Арнемлинг. Три тысячи марок у нее уже есть.

— Но это какое-то сумасшествие! Уму непостижимо! Как ей такое могло прийти в голову? Из-за чего? Ведь я предоставил ей полную свободу — делай что хочешь!

— Давай поговорим спокойно, Карл. Сядь. Еще не все потеряно. На мой взгляд, дело можно поправить, если постараться.

— Я не понимаю! — бормотал Карл, совершенно сбитый с толку. — Ничего не понимаю. Ведь я люблю ее и всегда считаюсь со всеми ее желаниями и даже прихотями.

— Все очень просто: ты слишком много вложил в Арнемлинг. Катарина ужасно боится потерять свое имение.

— Что за глупости! Да если бы не я, при всем старании и любви к замку она не смогла бы его сохранить!

Дитеру потребовалось немало времени, чтобы объяснить другу, чего, собственно, хочет Катарина и чего не хочет.

Карл, внимательно выслушав, наконец успокоился и согласился на все, что предложил ему Дитер.

— Спасибо тебе. Ты настоящий друг!

Катарина беспокойно ходила из угла в угол и лихорадочно раздумывала, правильно ли поступила, съездив к Дитеру и обо всем ему рассказав. Но время шло, Карл все не возвращался, и ее убежденность в правильности принятого решения окрепла. Карл совершенно не считается с ней! Ведь прекрасно знает, что она его ждет! Почему хотя бы не позвонит, если уж задерживается?

Однако, когда наступила ночь, а Карл так и не приехал, ее раздражение сменилось острым чувством тревоги. Но полночь миновала, телефон молчал, и женщиной вновь овладел гнев. Она легла в постель и попыталась внушить себе, что ей все равно, вернется Карл или нет. Наверняка он сейчас с этой элегантной Эммой, а я, беременная, скоро стану бесформенной и безобразной, и тогда Карл совсем отвернется от меня.

Потом Катарина услышала шум подъехавшей машины, и гора свалилась у нее с плеч. Распахнулась и снова закрылась входная дверь. На лестнице послышались такие родные, знакомые шаги, и тут Катарина наконец расслабилась, натянула до подбородка одеяло и, измученная тревогой и ожиданием, заснула.