В 1927 году войны удалось избежать. Однако начавшийся в конце 20-х годов мировой экономический кризис вызывал еще большие опасения. Капиталистические государства вполне могли начать искать выход из кризиса на путях интервенции против СССР, чтобы решить свои экономические проблемы за наш счет. (Как известно, тогда это не удалось, зато было благополучно проделано в 90-е годы, на пороге нового кризиса, но уже без всякой интервенции.)

Само собой, в таких условиях и все антисоветски настроенные элементы внутри страны — а их было множество! — сразу подобрались. Ждали интервенции, которая снесет, наконец, ненавистную «хамскую» власть и, естественно, готовились встретить освободителей и по мере сил помочь им. Именно в 1927 году оппозиция, а также заговоры резко активизировались, и, в числе прочего, стали искать поддержку за рубежом.

Найти ее было нетрудно, тем более что за границей существовало множество «промежуточных» структур, охотно помогавших кому угодно в любых действиях против своей бывшей родины.

… В начале 1990-х годов у нас много писали о судьбе поэта Николая Гумилева, который был расстрелян в 1921 году, по обвинению в участии в офицерском заговоре. Само собой, он считался безвинно умученным большевиками. Эти стенания продолжались до тех пор, пока в Санкт-Петербург не приехала старая поэтесса Одоевцева, в свое время хорошо знавшая Гумилева. И когда какая-то журналистка спросила ее, мог ли Гумилев участвовать в заговоре — ожидая, само собой, очередной порции вздохов по поводу невинно убиенного поэта, — девяностолетняя Одоевцева, просияв от воспоминаний, радостно ответила: «А как же! Я нисколько не сомневаюсь!»

Современным интеллигентам не стоило бы мерить Гумилева по себе. Биография его специфична. Сын корабельного врача, учился в Сорбонне, к двадцати пяти годам совершил три путешествия в Африку, непонятно зачем и на какие деньги — впрочем, предполагают, что он работал на русскую разведку, и это очень в его духе. На войну Гумилев пошел добровольцем, и не куда-нибудь, а в войсковую конную разведку, известен был невероятной храбростью, получил два Георгиевских креста, произведен в офицеры. Воин и авантюрист, он сам писал о себе и таких, как он, в стихотворении «Мои читатели»:

Мог ли такой человек тихо жить в Петрограде 1919 года и не ввязаться в борьбу? Он должен был или служить большевикам, или с ними бороться. Он выбрал последнее, проиграл и был расстрелян, как и положено по законам военного времени. Кто-нибудь из его любимых африканских вождей мог бы сказать: «Хорошая жизнь и хорошая смерть».

Такой подход к событиям был, в общем-то, типичен для офицеров, не принявших советскую власть. Еще до окончания Гражданской войны чекисты раскрыли целый ряд контрреволюционных организаций, в том числе знаменитый «Тактический центр», а также «Петроградскую боевую организацию», по делу которой и был расстрелян Гумилев. Или, скажем, существовала некая «Добровольческая армия Московского района», насчитывавшая 700 (!) бывших офицеров. Это надо знать, чтобы понимать, почему ВЧК — ОГПУ чуть что, сразу бралось за бывших офицеров царской армии. У них были для этого все основания!

Тем более что вторая часть российского офицерского корпуса, с не менее активной жизненной позицией, оказалась по ту сторону границы.

После Гражданской войны огромное число россиян оказались рассеянными по всему миру. Многие из них были хорошими патриотами, непримиримыми врагами большевизма и не желали мириться с поражением. Другие любили деньги. Третьи были просто безумны. Их интересы сошлись воедино, когда они выбрали борьбу с большевиками. Нашлось и достаточное количество «меценатов», щедро финансировавших любые действия против Советской России.

Сразу после революции крупные деятели русской промышленности, оказавшиеся в эмиграции, создали в Париже так называемый «Торговопромышленный центр» (сокращенно Торгпром). В 1922 году, когда стало ясно, что власть большевиков не намерена обрушиться в ближайшие дни, в Торгпроме появился секретный совет. Цель его была проста и откровенна — организация борьбы с советской властью. В его состав вошли такие акулы бизнеса, как Густав Нобель, бывший владелец нефтяных предприятий, миллионеры братья Гукасовы, С. Г. Лионозов, С. Н. Третьяков и др. Все они сумели спасти свои капиталы от революции, поэтому в средствах Торгпром недостатка не испытывал.

Одним из видов деятельности секретного совета стало прямое финансирование террора. Ну, а когда есть деньги и заказ, то найти исполнителей — это уже технический вопрос.

Первой из эмигрантских террористических организаций — по времени и по известности — можно считать «Народный союз защиты родины и свободы», созданный знаменитым эсеровским террористом Борисом Савинковым в 1921 году в Варшаве. В его рядах было немало бывших офицеров, воевавших как в белой армии, так и в разнообразных бандах.

Базируясь в Польше, «Союз» перебрасывал на советскую сторону небольшие боевые группы, в основном состоявшие из уцелевших членов банд Булак-Балаховича (редкие были отморозки — даже по тем временам) и остатков сил белорусских буржуазных националистов из организации «Зеленый дуб». Деятельность «Союза» довольно «близко к тексту» показана в одной из серий фильма «Государственная граница».

Когда весной 1921 года красноармейцам удалось разгромить несколько крупных отрядов, выяснилось, что их начальники были переброшены на советскую территорию «Народным союзом защиты родины и свободы». В мае ВЧК раскрыла в Гомеле областной комитет «Союза», имевший отделения в разных городах Белоруссии и России, арестовал а несколько сот участников организации. Но до заграничных корней чекистам было не дотянуться.

Савинков, в свою очередь, решил превратить свой «Союз» во всероссийский антисоветский центр. Он заключил соглашения с эмигрантским петлюровским правительством, белорусскими националистами, казачьими антисоветскими группами. 13–16 июня 1921 года в Варшаве состоялся съезд «Народного союза», на котором присутствовал 31 человек, в том числе иностранцы: офицер французской военной миссии майор Пакелье, офицеры английской, американской военных миссий в Варшаве и офицер службы связи между министерством иностранных дел и военным министерством Польши Сологуб. В состав руководства «Союза» вошли братья Савинковы, а также деятель бывшего «Союза защиты родины и свободы» Дикгоф-Деренталь, литератор профессор Философов, штабс-ротмистр лейб-гвардии Кирасирского полка Эльвенгрен, казачий полковник Гнилорыбов и др.

Савинковцы занимались не только террором. Почти все их агенты работали на польскую разведку. Сведения передавались в польский генштаб и французскую военную миссию, которые, в свою очередь, финансировали организацию. Внесли свой вклад и некоторые промышленники и капиталисты, которых склонил к спонсорству промышленник А. И. Путилов (не путать с Н. И. Путиловым, основателем одноименного завода, — тот давно умер).

На территории России и Белоруссии «Союз» создал целую сеть — областные комитеты, которые, в свою очередь, организовывали более мелкие подчиненные комитеты и ячейки, в том числе и в некоторых советских учреждениях и в частях РККА. Они должны были подготовить вооруженное выступление против советской власти. Однако организации не нашли социальной опоры на месте, и, кроме бандитских налетов, толком ничего савинковцам сделать не удалось. Весной 1921 года «Союз» пытался организовать покушения на Ленина, Чичерина и Раковского — не получилось. Затем его боевики были отправлены в Россию с заданием — по мере возможности проводить террористические акты в войсках. Несколько человек, каждый с двумя килограммами цианистого калия, купленного в варшавских аптеках и предназначенного для того, чтобы травить красноармейцев, были задержаны чекистами. В октябре 1921 года активистов «Союза», после многочисленных протестов советского правительства, выслали из Польши, и деятельность организации была парализована. Однако к его руководителю у советского правительства имелись старые счеты.