В долине, тем временем, беззаботные люди праздновали удачное возвращение к родным аласам. Сайнара весь день провела возле трех бассейнов. Её охранницы ходили по окрестностям водопада и смотрели, чтобы никто не посмел побеспокоить госпожу. А у неё на столике стояли разные сладости, фрукты и вкусные вещи. Она даже повелела принести себе вина, несмотря на то, что старая служанка поджала губы и всем своим видом показывала, что вино – это та последняя степень падения молодой госпожи, после которого приходят злые духи и уносят душу в Нижний Мир. Сайнара рассмеялась на её столь видимое неудовольствие и снова прыгнула в бассейн с горячей водой. Старики такие смешные. Надо радоваться жизни, пока есть такая возможность. Потом придут учителя и начнут снова мучить её бесконечными заучиваниями старинных легенд, законов и правил. Выйдя из воды, она обернулась полотенцем и объявила своим охранницам, что пора съездить в степь, поохотиться на сурков, а ночью запечь их на костре. И чтобы непременно на охоте был какой-нибудь акын, чтобы развлекать молодую госпожу.

Тыгын спустился с горы и вызвал к себе Кривого Бэргэна и Талгата. Они явились слегка помятыми и немного пьяными.

— Что, пьянствуете? Расслабились! Кругом враги, чёрные коршуны кружат над степью! Пороть буду! Вернулись ли твои гонцы, Талгат? И сколько сейчас у тебя людей? Как себя чувствует Айрат?

— Нет, господин, еще никого не было. Как только приедут, я сразу же тебе всё скажу. Айрату уже лучше. Скоро приедет сюда и всё тебе расскажет. Людей у меня сейчас тридцать три человека. Остальные ушли гонцами и в патрулях. Еще не вернулись те, кто пошел следить за купцами.

— Хорошо, хорошо. Отправишь десяток в Пяти Пальцам. Когда решишь, кто пойдет, подойдешь ко мне вместе с десятником.

— Бэргэн, я на празднике скажусь больным. Я проведу обряды, но потом мне станет совсем плохо. Ты будешь всем руководить. И если кто кому что захочет сказать, садитесь рядом с моей беседкой. Я буду слушать. Ты Бэргэн, пошлёшь кого-нибудь в Тагархай, на большой праздник Ысыах пригласишь купца Кэскила. Он мне будет нужен. Теперь оба. Незаметно проверите у каждого из ваших людей такие знаки, какие мы отобрали у бандитов. Если у кого найдете, тихо проследить, с кем он общается. Ты, Бэргэн, потом со своими людьми всех возьмешь. Дальше. Скоро большой праздник. Всем своим людям скажете, чтобы внимательно следили за всеми без исключения. У кого увидят знаки, так же следить. Еще раз повторяю, без исключения. Если это будет бай или даже кто из Старшего Рода, отводить в сторону и вязать. Потом будем разбираться. Бэргэн, как только караван из Алтан-Сарая пересечет границу, в полусотнях Мичила, Бикташа и Айдара проведете проверку, в первом же караван сарае. Всех построить, раздеть. И так же со слугами. За остальными следить, кого не удастся проверить, — Тыгын передохнул и продолжил, — значит по порядку: сначала проверяете своих, потом свои проверяют всех. Если эта плесень завелась на наших землях, её надо срезать. Надо будет – вместе с мясом.

Бэргэн и Талгат поклонились Тыгыну и пошли заниматься делами, почёсывая затылки. Распоряжения Улахан Тойона порой удивляли помощников, жили себе не тужили, а тут надо каких-то жуликов ловить, а потом мясо с них срезать. Но приходится, ибо за лень наказание следовало немедленно. Еще за Арчахом надо присматривать. Удавить бы его, да тойон не велел.

Когда, наконец, гонцы сообщили, что скоро прибудет караван из Алтан-Сарая, Тыгын объявил большой праздник в честь Духа-хозяина Урун-Хая и предков рода Белого Коня.

Через некоторое время Талгат с десятником Мангутом пришли к Тыгыну.

— Мангут завтра с утра едет со своим десятком в сторону Пяти Пальцев. Мне было видение. Там появился абаасы, ужасный дух Нижнего Мира. Вы должны найти его, и если это действительно абаасы, следить за ним. Не вступайте в бой, вам его вдесятером не одолеть. Возьмите с собой порошок для дыма. Как найдете абаасы, дадите чёрный дым. По дороге вы должны, кроме этого, замечать странное и искать человека по имени Магеллан. Как найдете – дадите белый дым. Через некоторое время, как подойдут другие полусотни, вас сменят, — Тыгын усмехнулся, — если будет, кого менять!

Бойцы поклонились Тыгыну и удалились. Мангуту едва удалось скрыть недовольство. Скоро большой праздник, а они будут мотаться по степи, искать какого-то сказочного Магеллаана, и еще абаасы. Это обидно. Талгат, видя кислую рожу десятника, ободряюще похлопал его по плечу:

— Не ссы, Мангут. Я тебе оставлю от праздника самую большую кость. И бурдюк из-под бузы, — и радостно заржал.

— Тогда ещё сохрани подстилку, на которой ты девок валять будешь, — Мангут вежливо улыбался, потому что можно было сразу из десятников попасть в пастухи, если спорить с начальством. Талгат не успел понять, это шутка или оскорбление, как десятник умчался к своим бойцам. Все знали, что Талгат страшно ревнив, и на празднике он будет со своей женой, а не с девками.

Прибыл караван. Наконец, можно было поставить нормальные юрты, и в окрестностях Урун-Хая снова засуетился народ. Полусотники Тыгына пришли к нему с докладом. Во время осмотра обнаружили трех владельцев секретных знаков, все связаны, лежат в обозе и ждут решения Тыгына. Сестра Тыгына отказалась ехать на Ысыах и со своими служанками уехала в Тагархай. Мичил дал ей в сопровождение два десятка нухуров. Тыгын подивился такой странности своей сестры, но промолчал. Потом дал всем еще раз приказ, чтобы на празднике внимательно следили за всеми.

Приехал младший сын Тыгына, Данияр, со своей полусотней нухуров. Скупо поприветствовал отца, оказал уважение, склонился перед ним.

— Садись, сын, — сказал Тыгын, — расскажи мне, что творится в наших землях. Здоровье у меня сильно пошатнулось, я, наверное не скоро поеду с проверкой по улусам.

Данияр сел.

— У нас всё хорошо, отец. Никаких волнений, дехкане вовремя сдают свою часть урожая. Купцы налог платят, как положено.

— А ты ничего странного не замечал?

— Какого, отец, странного? Нет, у нас всё как обычно.

— Например, что купцы продают странный шелк, или появляются люди с желтыми повязками на голове?

— Я слышал что-то такое, про купцов. Но у нас разве запрещено что-то продавать или покупать?

— Ну ладно, хорошо. Сиди со мной послушай, что другие скажут.

Собрались баи и ханы из разных улусов. Тыгын снова изображал из себя больного, но начал выслушивать доклады про то, как идут дела в разных концах его больших владений. Бэргэн стоял неподалёку, крутил в руках шелковый шнурок. Так, на всякий случай. По одному заходили баи в юрту Тыгына, где сразу у них проверяли, что висит на шее. Докладывали. Потом уходили.

К вечеру на деревьях висело трое баев. Бэргэн вышел из юрты и сказал толпе:

— Одни не хотели донести повелителю про нечто непотребное, что творится на его землях, потому что это, видите ли, может оскорбить слух Улахан Тойона. Тем временем дехкане развешивают уши на сладкие речи смутьянов, не понимая, что те лгут, прикрываясь красивыми словами. С сего момента всякий, утаивший сведения о странном, будет повешен. Все свободны. Завтра праздник, возрадуйтесь!

Толпа наместников потихоньку разбредалась, вполголоса обсуждая услышанное и увиденное. Тыгын обратился к своему сыну:

— Ты, Данияр, понял?

— Я не понял, почему ты так разволновался. Ну, ходят какие-то придурки по Степи, сочиняют байки про счастливое будущее. Мало ли сочинителей? Если будут разбойники, мы их быстро успокоим, ты же знаешь, у нас больше одной луны ни одна банда не живёт.

— Скажи, а если в банде будет тысяча разбойников и они нападут на нас?

— Мы, отец, всегда разобьём любую банду! — гордо вскинул голову Данияр, — наши воины сильнее всех! И откуда возьмётся тысяча человек? Этого не может быть!

— Хорошо, иди, готовься к празднику, — Тыгын отпустил сына. Так ничего Данияр и не понял. Сайнара поумнее будет. Теперь ещё ломать голову, кого назвать наследником. Нет, рано ещё, посмотреть надо. Улахан Тойон не имеет права быть глупым.