— Девочка стояла на улице, — ответил Хэмиш, — она смотрела на меня и улыбалась. Но я не стал улыбаться в ответ.

— Почему же? — удивилась Беатрис.

— Потому что она девчонка, — объяснил Хэмиш.

— Понятно! — серьезно произнесла Беатрис. — У нее было что-нибудь в руках?

— Нет, — ответил Хэмиш, — но потом она залезла в машину.

— И еще долго не могла открыть дверь, — презрительно сказала Кэти. — Она была больше меня, но у нее долго не получалось. А вот я умею открывать дверь в машине, правда, тетя Мойда?

— Конечно, дорогая, — ответила Мойда.

— Она открыла дверь, — сказала Беатрис. — А что она сделала потом?

— Вернулась к прилавку с горшочком вереска в руках и леденцом на палочке, — сообщил Хэмиш. — Она сосала леденец, чтобы и мне захотелось.

— Ты разговаривал с ней? — спросила Беатрис.

Хэмиш покачал головой.

— Леденец был красный, — вмешалась Кэти, — она отдала бы его тебе, если бы ты с ней заговорил.

Хэмиш ничего не ответил. Он разглядывал оленьи рога над каменной полкой, и Беатрис заметила, что он считает на них отростки. Ага, значит, внимание мальчонки рассеялось, и она поспешила сказать:

— Кроме ружья, я закажу для тебя красных леденцов, но ты еще не закончил свою историю, Хэмиш. Девочка стояла возле твоего прилавка с горшочком вереска и леденцом.

— Да, до тех пор, пока не вышла ее мама, — со скучающим видом произнес Хэмиш. — С ней была еще одна тетя и какой-то дядя. Они купили яблок, а та тетя спросила: «Хочешь купить белого вереска, Берта? Было бы замечательно увезти его домой в…» — Хэмиш замешкался. — Я не помню куда.

— Подумай, — умоляюще сказал герцог.

Пока Беатрис вытягивала из мальчика детали этой истории, он стоял спиной к камину, дергая себя за усы и не сводя глаз с Хэмиша.

— Не помню, — упрямо повторил Хэмиш.

— Зато я помню, — сказала Кэти. — Она сказала «в Глазго».

— Нет, — сердито возразил Хэмиш, недовольный вмешательством сестры.

— А я говорю да, — настаивала Кэти. — Она сказала «Глазго», и когда дядя заплатил за яблоки, он сказал ей: «Пора ехать, до Инвернесса почти сто миль. По дороге ты начнешь жаловаться». Я подумала, что это смешно, потому что она сказала, что едет в Глазго.

— Я не слышал, чтобы она такое говорила, — заупрямился Хэмиш.

— Ничего страшного, — сказала Беатрис. — А что там они говорили о вереске?

— Девчонка захныкала: «Мама, хочу вереска. Хочу белого вереска». Мама ей ответила: «Хватит с тебя вереска. У тебя же его целый горшочек. Этого достаточно». А та сказала: «Он не белый. Мне нужен белый вереск, потому что он приносит счастье». Но мама не разрешила ей больше покупать вереск, а вот другая тетя купила, и затем они уехали.

Хэмиш глубоко вздохнул, как будто он очень устал после своего рассказа.

— Вот и все, — сказал он. — Так я получу ружье?

— Непременно, — ответила Беатрис.

— Ты смотрел на тот вереск? — поинтересовался герцог. — Ты его видел? Какого он был цвета?

— Это был просто вереск в горшочке, — решительно ответил Хэмиш.

— Он не был белым, — сказала Кэти, горя желанием помочь.

— Голубой? — осведомился герцог.

Все ждали ответа Хэмиша.

— Может быть, — неуверенно ответил мальчик.

Герцог громко простонал.

— Это следует выяснить, — сказал он. — Инвернесс и Глазго — большие города. Не зная имен, это все равно что искать иголку в стоге сена.

— Я знаю их имена, — тихо сказала Мойда.

Беатрис резко повернулась и впервые посмотрела на нее:

— Так почему же вы молчите?

— У меня еще не было возможности что-либо сказать, — ответила Мойда. В ее словах не было ничего грубого. Она лишь констатировала факт.

— Скажите нам, — начал умолять ее герцог.

— Я хорошо помню этих людей, — сказала Мойда. — Вчера после обеда это была вторая группа. С утра наплыв посетителей был невелик, что удивительно, потому что обычно их бывает гораздо больше. Поэтому я обрадовалась этим людям и была к ним более внимательна, чем обычно. Там была женщина, возрастом около тридцати лет — мать той девочки, и ее сестра, немного постарше. Думаю, машину вел муж сестры. Мне почему-то показалось, что мать с дочерью гостили у этих мужчины и женщины — они были приезжими, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Да, продолжайте, — сказал Иэн.

— Вы же знаете, как трудно вспомнить все, что было сказано, если не стараешься запоминать, — объяснила Мойда, — но если связать вместе мои воспоминания и то, что рассказал Хэмиш, то, думаю, мать с дочерью живут в Глазго, а ее сестра с мужем — в Инвернессе или где-то в его окрестностях.

— А как их зовут? — осведомилась Беатрис.

— Фамилия второй женщины и ее мужа — Стюарт, — ответила Мойда. — Я это узнала, потому что она сказала мне: «Мы должны снова приехать в какой-нибудь другой день, потому что мистер Стюарт хочет пофотографировать. Сегодня такой солнечный день, а мы, к сожалению, забыли фотоаппарат». Затем мистер Стюарт добавил: «Мы обязательно приедем снова, и я вас сфотографирую, мисс!» Я поблагодарила его, хотя заметила, что эти слова вызвали недовольство у жены, и она поторопила его к выходу. Думаю, из этого можно сделать вывод, что именно они живут в Инвернессе.

— Да, конечно, — согласился Иэн, — они бы не смогли вскоре снова приехать сюда на день, если бы жили в Глазго. Мистер и миссис Стюарт из Инвернесса! Что ж, это уже хоть какая-то зацепка.

— Но их же тысячи! — сказала Беатрис.

— Сотни, — поправил Иэн. — Нам нужна телефонная книга.

— Да, да, точно, — согласилась Беатрис. — Мисс Мюррей и мисс Уотсон смогут позвонить из деревни.

— То есть обзвонить всех и спросить, не они ли те самые мистер и миссис Стюарт, которые посещали замок Скейг?

— Именно. Я прикажу им немедленно приступить к делу. Позвони в колокольчик, Иэн.

— А про мое ружье они спросят? — поинтересовался Хэмиш.

— Обязательно, — заверила его Беатрис. — Я об этом помню. В первую очередь они позвонят по этому вопросу, а уже потом будут выяснять насчет Стюартов. На это уйдет время, ведь им придется отправиться в деревню. В самом деле, Иэн, я бы убила деда Дункана за то, что не поставил здесь телефон.

— Ты же прекрасно знаешь, его приводила в ужас одна только мысль обо всех этих современных устройствах.

— Они очень полезны, — заметил герцог, — особенно в подобных ситуациях.

— Которые, слава богу, случаются нечасто, — ответил Иэн.

— Очень на это надеюсь. Вот верну голубой вереск и спрячу его под замок, — пробормотал герцог.

— Тебе следовало сразу так поступить, — строго произнес Иэн, — и не забудь, что если его найдешь, то это будет исключительно благодаря мисс Макдональд и Хэмишу.

— Исключительно Хэмишу, — поправила Мойда. — Я и понятия не имела о том, что в руках у девочки был горшочек с вереском. Боюсь, что я не такая наблюдательная, как мне казалось.

— Таких людей мало, — с улыбкой сказал Иэн.

— Почему никто не отвечает на звонок колокольчика? — спросила Беатрис, поднимаясь на ноги.

— Может, он не работает? — решил Иэн.

— Я сама пойду искать секретарей, — сказала Беатрис. — Уже, наверное, подошло время ленча.

С этими словами она взглянула на Мойду, и та поняла, что в ее присутствии больше не нуждаются.

— Пойдем, Хэмиш! Пойдем, Кэти! — сказала она.

— Не уходите, — внезапно попросил герцог. — Может, еще что-нибудь вспомните.

— Мне нужно покормить детей, — ответила Мойда. — Если мы что-то вспомним, то сразу же вам сообщим.

— Премного благодарен, — сказал герцог.

Они направились к открытой двери, и в этот момент вошла Линетт. Мойда отошла в сторону, чтобы дать ей пройти. Бросившись к Иэну, Линетт чуть было не сбила Мойду с ног.

— Мне никто не сказал, что вы вернулись, — сказала она. — Думаю, это невежливо. Я все утро была здесь одна.

— Мама сказала, что ты еще спала, когда мы уезжали, — ответил Иэн. — Мы постарались вернуться как можно быстрее.

— До свидания, лэрд! — Это Кэти махала ему рукой, стоя возле двери. Иэн помахал ей в ответ: