— Привет, — начал Анатолий и протянул небольшую ладонь.

— Привет, — ответил горбун и равнодушно, отдавая лишь дань старой традиции, пожал протянутую руку гостя.

— Ты че, опять вчера бухал? А я вчера к Юле ходил, — похвастал гость, растягивая губы в улыбку.

— Да, хорошо, — промычал человек с одной почкой и с завистью посмотрел на карлика. Он даже и грезить не мог о еще не спившейся до конца белокурой бестии. — Слушай, Толян, а если я пойду в следующий раз с тобой, — заискивающим голосом произнес горбун. В его насквозь проспиртованной памяти всколыхнулись те несколько раз, когда стоящий перед ним рыжеволосый человек брал его с собой на дело. Тогда они победоносно возвращались домой полные добычи: денег, золота и вещей, снятых с одиноких прохожих. В последнее время горбун не выходил из навалившегося на него финансового кризиса, который заставил его подбирать с земли окурки и достаточно редко восхищаться очередной бутылкой «Композиции». Представившийся шанс он просто не должен был упустить.

— Ну, давай, да и помощник наверняка нужен? — опередил он события, видя блуждающие во взгляде Анатолия сомнения.

— Ну, хрен с тобой, давай, зайдешь сегодня часов в восемь, — великодушно позволил душегуб, сделав компаньону такой щедрый, поистине королевский подарок. Исход встречи сложился для него самым лучшим способом, ведь и сам он рассчитывал на некоторую услугу со стороны этого человека. — Но я это, к тебе с другим делом, по поводу Борьки, — рассчитывая на ответную положительную реакцию, твердо заговорил он. Только при упоминании этого имени заныли все части тела, испытавшие на себе мощные удары здоровяка. В груди карлика вновь вспыхнул пожар ярости и злости, напомнивший ему о его вчерашнем жалком и унизительном страхе. Этот пожар перекинулся на лицо, оставив на нем огромные багровые пятна.

— Давай завтра завалим этого кабана, — выпустив наружу всю кипевшую в нем злобу, предложил Анатолий. Тем более теплилась надежда, что и Саша, получавший неоднократно тумаки и ушибы от Бориса, будет рад поквитаться с ним.

— Ну, я не знаю. — растерянно ответил человек с горбом и стыдливо опустил глаза. Горбун побаивался Бориса, да и как не побаиваться, утешал он сам себя, вспоминая размеры противника.

— Слышь, твое дело маленькое, завтра пригласишь его на разговор в свой дом, мол, так и так, есть кое-какая информация о Юльке, а там мое дело, — учил палач подельника. Больной темой для Бориса была Юля и все, связанное с ней: слишком много она значила в его жизни. Этим и решил воспользоваться карлик, разработавший до мелочей план казни. Они заманят жертву в дом, где он спрячется за входными дверьми, а когда вчерашний обидчик станет спиной к своему убийце. Анатолий нанесет своим орудием коронные удары. Душегуб с нервозностью, пульсирующей в пальцах, ждал того часа, когда этот хряк на собственной шкуре ощутит карающее правосудие. Он по-детски радовался, вообразив, как здоровый детина, упав на колени, будет слезно умолять оставить его в живых. Но нет, он уже окончательно принял решение вычеркнуть этого человека из круговорота жизни. Далее, в сарае, они расчленят тело на мелкие куски и, забросав сверху сухими листьями и ветками, сымитируют субботник на огороде. Чуть ли не на каждом участке горели снопы ненужной ботвы и старой листвы, источая сиреневатый столп дыма с удушливым замахом. «Так что съедаемый жарким пламенем еще один сноп не привлечет внимания соседей», — сделал умозаключение рыжеволосый человек.

— А давай сегодня и какую-нибудь девчонку по пути трахнем, — предложил палач, видя, что подельник совсем раскис и не проявляет огромного желания помочь в убийстве. Он подмигнул левым глазом и дружески ударил горбуна по плечу. Рыжеволосый карлик точно знал, в каких потаенных местах кроется слабость этого высокого человека, носившего на спине уродливый горб. И правда, в мутных глазах так необходимого ему подельника моментально зажглась похотливая искорка, которая быстро заставила его ответить «Да».

— Ну всё, в восемь у меня, — хитро улыбнулся человек с командирскими часами и, повернувшись, побрел домой. По пути он ненадолго зашел в магазин и на оставшиеся после вчерашнего преступления деньги купил чекушку сорокаградусного лекарства для ноющего после вчерашней попойки и побоев тела.

Глава 9

Войдя в освещенный зал. Максим первым делом увидел хорошо сервированный стол, за которым сидели родители, с интересом наблюдая за входящими в дверную арку молодыми людьми.

— Добрый день, — резво начал он, но потом осекся, решив, что сказал непростительную глупость: вечерний сумрак уже поглотил улицы Ижевска.

— Добрый вечер, присаживайтесь, — как-то без энтузиазма в голосе предложил отец и жестом указал на свободное место. Мама Оли на приветствие Максима ответила учтивым и беззвучным поклоном головы. Юноша пропустил вперед девушку и сел на отведенное ему место за столом рядом с ней. Руки влюбленных очень быстро нашли друг друга под столом и крепко вцепились в замок. Максим громко проглотил ком, застрявший в горле и опоясывающий язык железными цепями. «Начать разговор, оказывается, не так уж и просто», — подумал он, внимательно всматриваясь в лица родителей. Взрослые люди молчаливо предоставили юноше первому произнести вступительную речь.

— Игорь Петрович и Наталья Сергеевна, — с ярко выраженной опаской начал гость. — Как вы знаете, мы с Олей достаточно долго знаем друг друга, и я прошу руки и сердца вашей дочери, — с трудом произнесли сухие от волнения губы Максима. Вслед за эти воцарилась пугающая влюбленных, непредсказуемая тишина. Игорь Петрович прекрасно понимал, что рано или поздно, все равно придется смириться с тем, что их единственный ребенок упорхнет из-под надежной опеки и станет самостоятельно бороться за место под солнцем.

«Милая моя девочка, ты еще не знаешь, сколько зла и ненависти есть в этом мире. — говорила его любящая отцовская душа, когда он глядел на немного растерянную Оленьку. — Отказать — значит навсегда лишиться уважения и любви со стороны дочери, но сказать „да“, — значит бросить свое милое дитя на произвол жестокой жизни», — думал ошарашенный отец. Он и не предполагал, что его милая, наивная девочка уже выросла, превратившись в рассудительную девушку, мечтающую самостоятельно, пусть по крупицам, строить свою жизнь.

— Игорь, я считаю, Максим и Оля серьезно обсудили этот вопрос, и, если действительно, их планы серьезны, мы не должны им мешать — пусть будут вместе, — нарушив тишину, высказала мнение Наталья Сергеевна. Это были ее первые слова за сегодняшний вечер. Дочь благодарно наградила мать любящим и нежным взглядом.

— Хорошо, когда вы планируете свадьбу? — удрученно спросил отец, понимая, что партия проиграна, даже не успев начаться.

— Пап, мам, мы решили сыграть свадьбу в конце ноября, вы не возражаете? — пропела, как весенняя пташка, окрыленная невеста. Ее с головой накрывало огромными волнами неземного блаженства.

— Хорошо, в ноябре, так в ноябре, — ответил отец, не поднимая головы и накладывая порцию зимнего салата в тарелку.

— Если вы не против, то жить мы бы хотели у меня. — вмешался юноша. — У меня прекрасная однокомнатная квартира. Пока будем жить на стипендию, но в этом году я заканчиваю вуз, а затем собираюсь устроиться на работу, — уведомил он родителей о своих ближайших планах. Глядя на будущего зятя, Наталья Сергеевна видела в нем ответственного и умного молодого человека. Сразу, как только Максим стал изредка появляться в их доме, она прониклась к нему теплыми чувствами. Слегка застенчивый, обязательный и целеустремленный — она видела в нем массу положительных качеств, совсем не присущих сегодняшней развращенной молодежи. Она искренне радовалась как мать, что Оля правильно сделала, остановив свой выбор именно на этом молодом человеке. Минут через десять, решив все организационные вопросы по поводу будущей свадьбы, Максим слегка надавил на руку Оли, пытаясь привлечь ее внимание. Кратко и по-заговорщически он указал глазами на прихожую. Невеста все быстро поняла: ей и самой хотелось вырваться из душной квартиры. Она объявила родителям, что им пора, но к десяти часам вечера она обязательно вернется домой. Родители возражать не стали, но обратили внимание на то, что ее нога еще не окрепла и по возможности нужно как можно меньше ходить.