— Наташенька, любимая моя, — на пониженной ноте затянул муж, встав со стула, — не беспокойся, все хорошо. Они нас не достанут. Не беспокойтесь, мои любимые девочки, — закончил он недлинный монолог и жадно обхватил руками самых близких на всей планете женщин. Объятия были недолгими. Только крепкие мужские руки легли на сгорбившуюся спину Натальи, она отбросила их, будто они источали весь жар пламенного ада. Дмитрий непонимающе уставился на жену. Жена подняла заплаканные глаза вверх, а когда их взгляды встретились, стыдливо опустила взор вниз. Глава семейства потупил глаза, бессознательно повторив путь женского взгляда. В следующий момент он просто застыл, словно вся кровь разом превратилась в разрывающий непрочные сосуды лед. За свисавшим концом черной кожаной куртки обозревался абсолютно обнаженный нижний мужской торс. Он за секунду скрестил руки, подражая футбольным защитникам перед ударом штрафного мяча, и короткими шажками попятился обратно. «Как так, этого не может быть! Боже, какой я болван! Какой я кретин, явиться голым в свой дом». Его лицо жарко вспыхнуло и приобрело пунцовый оттенок, утонив в нем мужественный вид. Но, впрочем, угасающее пламя свечи, трепыхавшееся огненными крыльями, спасло неверного мужа от вероломного, прилюдного сгорания в костре стыда. Голый человек осторожно сел на пластиковый стул, впервые за последнее время почувствовав пятой точкой холодной и неудобный каркас сиденья. «Неужто я все это время был полностью раздет?» — задал он себе немой вопрос, погрузившись на некоторое время в пучину воспоминаний. Вырванные кадры, выстроившись в ряд, забегали перед глазами, напоминая о жутких и кошмарных сценах, произошедших сегодняшней ночью. Они были нереальны и больше смахивали на плод фантазии больного человека. Медленная и тщательная реконструкция воспоминаний ночи привела к неутешительному выводу, которого он больше всего боялся. Обнаженный мужской торс несколько скрывала кожаная куртка еще с загородной базы. «Боже мой! Я бегал, словно ощипанная курица, на глазах у многих!» — чуть не вслух вскрикнул он, покрывшись новой порцией багровой краски. В этот момент он ощутил что-то теплое и необычайно легкое, спикировавшее ему на колени.
— Надень, — холодно приказала Наталья и небрежно, с явным признаком появившейся брезгливости, бросила ему махровое полотенце. Дмитрий великодушно одарил ее благодарным взглядом, заворачиваясь в мягкую ткань.
— Я слушаю, — тоном, не подлежащим оспариванию, произнесла женщина, впиваясь хищным, голодным взглядом зверя.
— Да это, при борьбе с этими уродами потерял, — неубедительно принялся оправдываться мужчина. — Там знаешь, какая заваруха была. Толпы, толпы зомби и океаны крови. Он живо рассказывал, помогая жестами представить чудовищную картину ночного апокалипсиса. Он прекрасно понимал, что это была единственная спасительная нитка, способная вытянуть его из грязи лжи и измены. — Мне чудом удалось вырваться из этого кромешного ада. Вот так, — по-театральному ярко закончил муж свой рассказ.
— А это, наверное, когда на березу упал, — выслушав его, ожила женщина и сняла с его груди два засохших зеленых березовых листка. Они стали неоспоримыми уликами, уличавшими во лжи. — Ты знаешь, я устала, — жестким тоном, задевающим душу, продолжила Наталья. — Я устала от того, что тебя нет дома. Я устала от твоего постоянного вранья. Я устала от твоих измен. Я устала, — завершила она. Эта короткая и лаконичная фраза, вылетевшая из женских губ, взорвалась страшной бомбой в мужской душе, оставив после себя пугающее чувство неизвестности. — Нам нужно расстаться, — чуть погодя еле уловимо произнесла жена, окончательно утвердив суровое решение.
Глава 53
— Эй, кто-нибудь есть дома? Ау, люди! — настороженно поинтересовался Константин, входя в открытую дверь. Лампа настенного бра освещала узкий коридор, переходивший в комнату. Полированный шкаф цвета темной ольхи, занимавший половину пространства коридора, был открыт. Из него неряшливо свисала вниз верхняя одежда хозяев, отчего создавалось впечатление, будто они в какой-то сумасшедшей спешке одевались, нервно отбрасывая ненужную одежду. — Ау, кто-нибудь, отзовитесь, — настойчиво потребовал нежданный гость. Вопрос пролетел по одинокому коридору и скрылся в комнате, подтвердив уверенность, что жилище необитаемо. Молодые люди переглянусь и, встретившись взглядами, поняли, что думают об одном и том же. — Ну че, пошли, посмотрим, — предложил негласный вожак, переступив порог квартиры. Пройдя коридор, они вошли в единственную комнату, в которой царил не меньший беспорядок. Одинокий сервант, стоящий в углу, был похож на монстра, прилетевшего из другого мира. Несколько выдвинутых до упора полок выглядели как раскрытые в предвкушении пищи хищные челюсти. Пол устилали разбросанные бумаги и документы. Раздвинутый диван совместно с отброшенным в сторону одеялом подтверждали мысли о странном и очень непонятном исчезновении хозяина или хозяев квартиры.
— Оба-на, смотри, видеодвойка! — радостно пропел Василий, пальцем указывая на пластиковое творение одной из японских фирм. Не оставив времени для сомнений, он стрелой устремился к объекту вожделения. Одним движением, словно паук, набрасывающийся на жертву, мародер обнял продукт японской инженерной мысли и, развернувшись, понесся в свое логово, находящееся несколькими этажами ниже. Юноша не бежал, а, подобно быстроходному автомобилю, не разбирая дороги, несся вниз-по лестничным клеткам, пока наконец не влетел домой. Только мысли о возможности еще чем-нибудь поживиться в брошенной квартире заставили его с трудом разжать пальцы рук мертвой хваткой сдерживающие черный пластмассовый корпус. Константин деловито рылся в отрытых ящиках, когда запыхавшийся напарник ворвался в комнату.
— Ты это, там посмотри, — с тонким намеком на приказание, прозвучавшим в его голосе, попросил вожак и кивком головы указал на кухню. Василий беспрекословно подчинился, оставив напарнику возможность с упоением рыться в бумагах и документах хозяина квартиры. «Мое, мое, все мое!» — билась, как пташка, желающая вырваться из сковывающей тесной клетки единственная мысль внутри Василия. Его глаза, подобно сумасшедшим мячикам, скакали в разные стороны, обстоятельно рассматривая находившиеся в квартире предметы и вещи. Его руки то и дело жадно тянулись от одной вещи к другой, щедро выложенной перед ним. Сколько бы он сейчас отдал за возможность получения еще пары или даже нескольких пар рук с крепкими пальцами, чтобы забрать все, что ему причитается. Он остановился, в его быстро блуждающем взгляде высвечивались яркие цифры стоимости вещей, на которые попадал оценивающий взгляд. Очень скоро цифры, сбившись в хоровод, заплясали перед глазами, заставив на секунду отвести очумевший взор от притягательной чужой собственности. Неуемное желание обладания всеми этими предметами оказалось настолько дьявольски сильным, что полностью поработило его, безвозвратно стерев в его разуме остальные мысли и желания. После долгих и мучительных рассуждений он сделал выбор, остановившись на небольшом радиоприемнике, возвышавшемся над холодильником, и столовом фарфоровом сервизе, занимавшем часть полки кухонной стенки. Спустя некоторое время они, как и многие другие предметы, сменили место жительства, перебравшись в жилище грабителя. Юноши встретились в прихожей, когда, как загнанный конь, тяжело дышавший, Василий в пятый раз поднимался в брошенную квартиру.
— Смотри, что я нашел! — излучая гордость, произнес Константин и развернул перед носом приятеля несколько листков.
— Что это? — непонимающе спросил напарник, различив единственное крупное слово «Акция».
— Акции, ты че, не знаешь, что такое акции? — с насмешливым оттенком в голосе поинтересовался вожак, наблюдая реакцию друга. Но он лишь увидел глупое выражение, застывшее на овальном лице. Константин рассмеялся пронзительно звонким юношеским гоготом, подчеркивая возросшую самоуверенность.
— Да, ну и рассмешил ты меня, дружище, — закончил он предложение, все еще слегка посмеиваясь, и чуть погодя, продолжил: — Это акции типа денег. Ну это, типа внутренней валюты какой-то конторы. Ты это, можешь сдать их и получить капусту. Судя по незначительным переменам на невозмутимо глупом лице друга рассказчик понял, что главную мысль Василий все же прекрасно уловил. Константин был готов поклясться на Библии, что магическое слово — «деньги» действует на приятеля так же, как на американские телефонные спецслужбы — «президент» или «бомба». Дальше углубляться в суть вопроса, в котором он и сам имел поверхностные сведения, не представлялось необходимым. — Деньги, деньги! — прокричал предводитель, помахав около носа завороженного слушателя разноцветными листками. Вслед за этим ненадолго воцарилась тишина, не мешавшая каждому из компаньонов мысленно потратить полученный куш.