— Не знаю, — пожал он плечами. — Надо еще Айри замуж выдать.

— Ну, с этим я тебе помогу, — усмехнулся жрец. — Если конечно ты сам не хочешь взять ее в жены?

— Нет, — засмеялся Алекс. — Я еще слишком молод для семейной жизни, господин Тусет.

— А сколько тебе лет? — живо заинтересовался старик.

— Шестнадцать.

— Ты прав, моряки в таком возрасте семью не заводят, — согласился собеседник. — Так что же ты будешь делать? Вернешься на родину к семье?

— У меня никого нет, — ответил молодой человек. — Но зачем ты это спрашиваешь, господин Тусет?

— Интересно, — улыбнулся жрец. — Старики всегда любопытны.

— Я не знаю, что буду делать после того, как выполню волю Энохсета, — сказал Алекс. — Жизнь сама подскажет мне путь.

С этими словами он поклонился и сошел вниз.

У порта всегда толпились возчики, готовые за небольшую плату отвезти или привезти мелкие партии грузов. Нарон нанял большую повозку, запряженную парой ослов, и отправился на рынок покупать продовольствие для команды. Мешок муки, корзина фасоли, бобы, лук, чеснок. Матросы грузили припасы на тележку и приглядывали за базарными мальчишками. Целая стайка чумазых босоногих пацанят от пяти до десяти лет вилась вокруг, ожидая только удобного момента, чтобы спереть что-нибудь. Капитан пребывал в прескверном настроении и ожидал любого повода, чтобы сорвать зло хоть на ком-нибудь.

— Ты что мне подсовываешь?! — со смешанным чувством радости и облегчения набросился он на торговца маслом. — Оно же прогоркло! Отравить меня хочешь?

— Масло хорошее, господин, — попытался возразить продавец, маленький, похожий на бородатого мальчишку, человечек с платком на голове. — Ты только попробуй!

Но Нарон уже закусил удила.

— Да от него несет за десять арсаногов как от скотомогильника!

— Только чуть-чуть попахивет, — пошел на попятную лавочник. — Так ты сам, уважаемый, просил подешевле!

— Но не такого дерьма, что ты мне предлагаешь! — самозабвенно орал капитан «Бороздящего стихию». — Оно же на полдороге до Нидоса совсем протухнет!

Привлеченные визгливыми криками Нарона вокруг стали собираться люди, радуясь бесплатному развлечению. Торговец всплеснул руками.

— Не хочешь брать масло, не бери! Зачем же кричать?!

— Чтооо!! — зарычал капитан, приподнимаясь на цыпочках от возмущения. — Ты мне еще указывать будешь?! Травишь тут своим маслом добрых людей, а я молчать должен.

Он издевался над бедным торговцем до тех пор, пока не появилась городская стража, а лавочник не поставил перед ним новый кувшин масла.

— Вот, совсем другое дело! — удовлетворенно проговорил Нарон. — Значит, есть хороший товар! Тогда почему ты прячешь его от добрых покупателей.

— Это ты-то добрый?! — не выдержал лавочник. — Да такого злого скандалиста я в жизни не видел! Давай серебро, забирай свое масло и проваливай!

Вполне довольный собой капитан махнул матросам, которые, не скрывая облегчения, погрузили кувшин на телегу.

Нарон отправил их с повозкой в порт, а сам направился на невольничий рынок. Здесь даросца ожидало большое разочарование. Встретившие его, как родного, работорговцы с горечью посетовали, что совсем недавно отправили большую часть живого товара за море. Оставшийся ассортимент ни как не мог удовлетворить капитана «Бороздящего стихию».

— Только вчера брат привез с гор, — с гордостью говорил толстый ольвийский купец, обвешанный золотыми и серебряными побрякушками. — Двенадцать девушек, стройных как кипарисы и красивых как первая улыбка зари. Десять мальчиков молодых и нежных.

— Мне нужны гребцы, уважаемый, — только что восстановленное душевное спокойствие Нарона вновь дало трещину. — Четверо сильных и выносливых мужчин.

Торговец развел в стороны короткие ручки, блеснули перстни.

— Извини, господин, ты не туда пришел. Здесь торгуют молодым товаром.

— Красавицами? — усмехнулся капитан.

— Самыми лучшими юношами и девушками на всем айханском побережье! — гордо проговорил ольвиец, выпятив пузо. — Отцы и братья меняют лишние рты на оружие.

— А не боитесь, что горцы этим же оружием вас и перебьют? — криво усмехнулся Нарон.

— Они режут только друг друга, — пренебрежительно махнул рукой работорговец. — Да и не будь нас, кто еще привезет им мечи и наконечники для стрел?

— Каждый торгует тем, что у него покупают, — философски изрек Нарон.

— Хорошо сказал, уважаемый, — масляно улыбнулся ольвиец.

— За такую хорошую мысль не подскажешь, где мне можно купить четырех сильных мужчин?

Работорговец на миг задумался.

— Как купец купцу я тебе советую обратиться к судье.

— Зачем? — удивился мореход. — Я ни с кем не хочу судиться.

— В городской тюрьме всегда есть люди, осужденные за неуплату долга…

— Спасибо, уважаемый, — поблагодарил толстяка Нарон и, узнав, где можно найти судью, покинул невольничий рынок.

Но судьба в очередной раз повернулась к нему своим несимпатичным задом. Вооруженный служитель у ворот тюрьмы разъяснил чужестранцу, что следующая сессия суда будет только через пять дней, а до этого никто не может решать судьбу узников.

От огорчения Нарон решил завернуть в таверну и как следует выпить. Но обычай велел ему ночевать сегодня на борту корабля, а после попойки его, наверняка, потянет в публичный дом.

Поэтому, горько вздохнув, он прошел мимо гостеприимно распахнутых дверей, где полуголый раб оттирал с каменных ступеней засохшую блевотину.

Нарон купил в лавке кувшинчик дорогого вина и пошел в порт. На узкой улочке, уступами спускавшейся к морю, его окликнули:

— Господин! Господин!

Капитан в раздражении повернулся.

Придерживая одной рукой сумку, а другой держась за стены, чтобы не упасть, за ним бежал какой-то молодой человек.

Нарон оглядел пустынную улицу и, нахмурившись, нашарил на поясе рукоятку кинжала.

— Постой, господин! — юноша тряхнул золотистыми кудрявыми волосами, падавшими на широкие плечи, и поклонился. — Не ты ли капитан судна, которое идет в Нидос?

— Я.

— Меня зовут Треплос, а как твое славное имя?

Молодой человек обладал сильным и звучным голосом.

— Я Нарон из Смора и хозяин корабля «Бороздящий стихию». Мы действительно спешим в Нидос.

— Я слышал, тебе нужны гребцы? — продолжил расспросы молодой человек.

— Да, я бы хотел купить четырех сильных рабов, — подтвердил капитан.

— А не возьмешь ли ты меня вольным гребцом? — неожиданно предложил Треплос. — За еду до Нидоса?

Нарон окинул собеседника изучающим взглядом.

Высокий, стройный, с широкими плечами и узкими бедрами юноша производил впечатление сильного человека. Накинутый на одно плечо хитон из грубой шерстяной ткани обнажал мускулистую шею и грудь. Большие светло-карие глаза под кустистыми бровями смотрели насмешливо и дерзко. Ни клейма раба, ни ошейника с именем хозяина.

— Кто ты такой? — спросил капитан и тут же поморщился. — Я имею виду, чем занимаешься, кто твои родители, и почему ты решил наняться вольным гребцом.

— Я сирота. Родители погибли при пожаре три года назад. Сейчас я живу у дяди и помогаю ему на винограднике. Но вообще-то я поэт.

— Кто? — вытаращил глаза Нарон.

— Поэт, — повторил Треплос. — Сочиняю оды, эпитафии и веселые песенки.

— Ну и зачем тебе в Нидос? — с усмешкой поинтересовался мореход.

— Хочу уехать в настоящий, большой город! — с пафосом ответил юноша. — Только там есть настоящие ценители поэзии!

Нарон фыркнул, с трудом сдерживая смех.

— Таких как ты, там как блох на шелудивой собаке!

— Таких, как я, там нет! — смело возразил Треплос. — Но есть люди, понимающие толк в изящной словесности. И я уверен, что мой талант не останется без покровителя… или покровительницы.

Капитан посмотрел на собеседника с легкой жалостью.

— Вот что, мальчик. Приходи через пять дней, если ты не образумишься к этому времени, я возьму тебя вольным гребцом.

— Через пять дней? — удивился юноша. — Почему так долго? Ты же говорил, что спешишь?