— Я устала, Карлос, — угрюмо пробормотала женщина. — Чтобы контролировать работу заведения сегодня, мне надо поспать.

— Сегодня я буду следить за всем. Теперь я хочу знать, зачем ты сказала сестре, что Корт был твоим любовником или, вернее, клиентом? Спроси себя, дорогая, зачем ты это сделала?

— Мне незачем себя спрашивать. Все, что я сказала, — чистая правда. Что ты хочешь, чтобы я позволила ей стать его любовницей? Пока она не надоела ему?

— Я не настаиваю, чтобы Сюзанна продолжала отношения с Ароном, хотя я не уверен, что между ними произошло что-то интимное.

— Он этого не отрицал, да и Сюзанна подтвердила.

— Она сказала только, что то, что между ними произошло, было хорошим. Какого черта ты решила, что он соблазнил ее. Это может быть все, что угодно, от поцелуя до...

— До незаконнорожденного ребенка через девять месяцев. Ты думаешь, я желаю ей такой участи?

— А неужели ты желаешь ей несчастья, рассказав, что была с Кортом, мстительно добавив при этом еще сотню женщин. Как, по-твоему, она себя чувствует? Сюзанна была влюблена в него.

— Ну, это все в прошлом. Корт никогда бы на ней не женился. Он разобьет ее сердце и бросит, как только она забеременеет. Боже мой, ей пора открыть глаза и реально взглянуть на вещи. Сюзанна не может идти по жизни, считая каждого мужчину рыцарем без страха и упрека.

Мондрагон вздохнул.

— Не думай, что твоя сестра когда-нибудь озлобится и, говоря твоими словами, будет реально смотреть на вещи... Она относится к числу мягких, добрых людей, чистых сердцем, не таких, как ты.

— Я знаю это. Единственное, чего я не знаю, это что делать с ней и что из нее получится. — Женщина устало отбросила с лица прядь волос. — Ей вообще не надо было сюда приезжать, а меня любить на расстоянии.

— У Сюзанны больше никого не осталось. Будем надеяться, что никто из мужчин не слышал разговора в пещере, касавшегося ее отношений с Кортом.

— Боже, ну какое это имеет значение? Все слышали, что сказал Джоб Пэккард.

— Никто ему не поверил, Лилит, кроме тебя. Он еще добавил, что она ведьма и убила его сына. Это еще больше укрепило их в мысли, что старик лжет. Сюзанна больше всех пострадала от тебя, дорогая. Может, твои слова были вызваны ревностью? Вы с Кортом довольно долго встречались, однако он потерял к тебе интерес, встретив твою сестру. Разве это не так?

— Я не встречалась с ним! — рявкнула Лилит. — Я ненавижу его.

— От любви до ненависти один шаг, Лилит, особенно у тебя.

— Если ты думаешь, что я люблю Корта, то почему ты хочешь меня, Карлос?

Глаза женщины сверкали, желая унизить его.

— Я всегда хотел тебя, — угрюмо пробормотал мужчина. — Всегда, даже сейчас, когда ты, словно ревнивая жена, втоптала ее в грязь. Тебе лучше подумать о своем отношении к ней, Лилит. — Карлос, запустив пальцы ей в волосы, сжал их и откинул голову назад, заставляя ее смотреть прямо ему в глаза. — Если ты ненавидишь ее, ревнуешь, то причинишь ей еще много боли.

— Почему я должна ненавидеть Сюзанну?

— Отлично, тогда внимательно следи за своей речью. — Лилит попыталась отвернуться, но Карлос не отпускал ее. — Когда ты пойдешь к ней?

— Боже, где мне взять силы? Она непременно попросит объяснить, что означают его слова: «Наши отношения были чисто профессиональными».

— Ты сама заставила его произнести эти слова, теперь тебе придется отвечать за них.

— Мы собираемся на этой неделе открыть новое место. Я не могу...

— Вот уж никогда не думал, что ты трусиха. Если ты не навестишь ее до открытия нового публичного дома...

— Не называй мое заведение публичным домом, я ненавижу это слово.

Мондрагон холодно улыбнулся:

— Я знаю. Когда ты прекратишь заниматься проституцией, то больше не услышишь этого слова — от меня, по крайней мере.

ГЛАВА LVI

Квинси довел Сюзанну до ее гостиничного номера и сдал Кларе, которая бросилась обнимать ее, причитая:

— Слава Богу, вы в безопасности, мисс Сюзанна.

— Надеюсь, они не тронули вас, когда выкрали меня, — тщательно выговаривая каждое слово, словно на уроке английского, проговорила девушка.

Клара и Квинси переглянулись, и миссис Шмидт проговорила:

— О мое бедное дитя, что они сделали с тобой?

— Я не хочу говорить об этом, — так же тщательно выговаривая слова, произнесла мисс Моран. — Никогда. — Печатая шаг, она подошла к постели и легла, уткнувшись лицом в подушку. Клара вопросительно взглянула на Квинси, но тот, покачав головой, молча вышел и закрыл за собой дверь.

В последующие три дня девушка, едва проснувшись, заливалась слезами — ее мучили воспоминания. Мозг услужливо подсказывал картины счастья, подаренного ей Ароном, их нежные объятия. Но радость всегда недолговечна и сменяется болью. Сюзанна, дрожа от ужаса и отвращения, вспоминала жестокие слова Лилит. Девушка не могла поверить, что он чувствовал так мало, а она так много, однако Арон ничего не стал отрицать. Ей не верилось также, что содеянное ими считалось грехом, но именно так сказал Джоб Пэккард, и именно по этой причине так разозлилась Лилит.

Мысли путались в голове Сюзанны, мешая сосредоточиться на чем-нибудь другом, и единственным способом успокоиться был сон. Сон не шел, мисс Моран плакала.

Устав рыдать, мисс Моран погружалась в объятия Морфея, однако сон не приносил облегчения. Ей снились Пэккарды — их жестокость, угрозы, ужас, испытываемый ею, грибы; Иеремия, угрожавший насилием на глазах Корта, грязные оскорбления, произнесенные Джобом; корчившийся в судорогах Иеремия. Вновь и вновь вставал перед глазами седой предводитель с фанатичным ужасом во взоре, грозивший сжечь ее. Она вздрагивала и стонала, кричала и плакала во сне.

Бедная Клара Шмидт, привязавшись к подопечной, не находила себе места, не в силах помочь ей. Сюзанна отказывалась комментировать недавние события и уж, конечно, не станет рассказывать о своих снах. Поэтому миссис Шмидт ничего не оставалось делать, как рисовать в воображении картины происшедшего. Девушка очень страдала, значит, ей пришлось много пережить. А Лилит по-прежнему оставалась в стороне.

Поскольку Сюзанна молчала, говорила Клара. Желая хоть как-то отвлечь подопечную, женщина трещала, как сорока. Она рассказывала девушке, что Лилит и ее люди повесили всех Пэккардов. Мисс Моран уставилась на нее невидящими, пустыми глазами, преследуемая видением казни Элиаса Пэккарда и смерти Иеремии. Последний умер в страшных муках.

— Зачем она это сделала? — отрешенно поинтересовалась мисс Моран.

— Как зачем? Потому что они похитили вас.

Девушка покачала головой. Если Лилит действительно переживала из-за нее, то почему не пришла ее проведать? Судя по ее словам, произнесенным в пещере, сестра ненавидела ее... Боже, какой ужас — Сюзанна отвернулась.

Клара рассказала об открытии нового «Падшего ангела», о роскошном устройстве заведения и деньгах, которые Лилит потратила на него.

— Что они там делают? — спросила Сюзанна.

Клара, порозовев, запнулась и замолчала. Подопечная потеряла интерес к разговору и вновь уснула. Сны снова принесли одни мучения. В них Пэккарды по-прежнему терзали ее, угрожая костром.

Арон, взбешенный поведением Лилит и донельзя огорченный тем, что Сюзанна отвернулась от него, явился в отель и постучался в дверь.

— О, слава Богу, мистер Корт, — воскликнула Клара, к его удивлению. — Возможно, вы развеселите ее.

— Что такое? Она больна?

— Она не разговаривает со мной, только плачет и плачет. Ее мучают кошмары. Думаю, она не слышит и половины того, что я говорю.

Арон, выругавшись, обошел женщину.

— Нет, сначала я скажу ей, что вы пришли. Сюзанна обрадуется вашему приходу — вы все-таки спасли ей жизнь, выкрав из рук этих бандитов.

Миссис Шмидт, прикрыв за собой дверь, вошла к подопечной, которая лежала, отвернувшись лицом к стене:

— Тебя пришел проведать мистер Корт, дорогая. Не правда ли, чудесно? Он такой красивый, храбрый джентльмен.