— Девушка, — позвал он меня.

Первое инстинктивное движение — шарахнуться в сторону. Еле справившись с инстинктом, я вежливо ответила:

— Да?

— Здесь есть еще какая-нибудь стоматология рядом? — поинтересовался мужчина. — А то у меня тут написано — напротив Панорамы. Ведь это — напротив Панорамы?

— Можно сказать, что да, — согласилась я. — Другая стоматология есть в поликлинике, вы бы позвонили…

— Забыл номер записать, — огорчился мужчина.

— Я тоже туда, — доверительно сообщила я. — Если хотите, давайте зайдем вместе.

— Отлично, — обрадовался он, поставил машину на сигнализацию и подошел ко мне. — Идемте.

Вот нашлась управа и на засаду в кустах (если там таковая имеется). Они ждут одинокую женщину, а не парочку. И со стороны наша встреча выглядела совершенно естественно, как будто мы условились здесь пересечься.

Мы поднялись по ступенькам и вошли в поликлинику. Мужчина сразу же направился к стойке ресепшн, а я — к боковой двери, ведущей в подсобное помещение, где, как я знала, хранится тети-Люсино хозяйство — веники, швабры, тряпки. Поликлиника должна была закрыться приблизительно через час. Многие врачи уже заканчивали работу, наступало время тети Люси, время уборки. Я открыла дверь. Тетя Люся была на месте, раскладывала в многофункциональную тележку различные химикаты, губки, тряпки. Уборка в таком месте — это не просто повозить шваброй по полу.

— О, Васенька, — обрадовалась тетя Люся, увидев меня, — какими судьбами?

— Теть Люсь, — зашептала я, — ты меня пропусти в подъезд отсюда. А то там мужик какой-то сомнительный стоит со стороны двора, боюсь я его.

— Идем, — кивнула мне тетя Люся. — Я как раз со второго этажа начинаю.

Я уже собралась выйти, но тетя Люся — дочь чекиста в отставке — следующей своей фразой однозначно дала мне понять, что в версию со «страшным мужиком во дворе» не поверила, что по квартирам уже прошлись сотрудники СБ, наводя обо мне справки у соседей, но что она, тетя Люся, своих не сдает. Потому что сотрудники сотрудниками, а она помнит, как меня принесли из родильного дома.

— Надень халат, — скомандовала она, — и возьми вот эту швабру в руки, чтобы никто не спрашивал, кто ты такая.

Я молча натянула голубенький, чисто выстиранный и накрахмаленный халатик, взяла в руки швабру, и мы вывалились в коридор как десант чистоты — две тетки Нашатырки.

Мы поднялись на второй этаж. Здесь все было переделано, от оригинальной архитектуры не осталось и следа. Дверь, ведущая в подъезд, почему-то теперь находилась в одном из кабинетов. Наверное, это шло в разрез с правилами пожарной охраны, но в моей ситуации было очень даже удобно. Тетя Люся отперла нужный кабинет:

— Быстренько заходи, чтобы тебя никто не видел.

Я проскользнула внутрь, тетя Люся за мной.

— Вот что, Васька, — сурово начала она, — ты мне голову не морочь. Сегодня после обеда приходили люди и о тебе спрашивали. Чего натворила-то?

— Ничего, теть Люсь, вот те крест — ничего.

Тетя Люся мне не поверила. В ней явно боролись два сильных чувства. Одно из них — воспитанная десятилетиями привычка докладывать «куда следует» обо всех нарушениях порядка, второе — чувство солидарности с потомком (пусть даже и непутевым) «старой чекистской гвардии». Она явно колебалась, то ли сдать меня «людям», приходившим после обеда, то ли… На мое счастье, победило чувство солидарности и память о том факте, что отец тети Люси работал под началом моего деда, чему в обоих семействах есть немало документальных подтверждений.

— Сделаем так, — наконец решилась тетя Люся. — Я выйду посмотрю, как там в подъезде. Поднимусь по лестнице и гляну, нет ли кого на твоем этаже. Если все чисто, стукну по перилам три раза, вроде как швабру выколачиваю. А ты здесь стой и слушай.

Прошло мучительных пятнадцать минут, прежде чем в тишине подъезда раздался глухой стук тети-Люсиной швабры. Я пулей взлетела к себе на пятый. Прижала руки к груди, благодаря таким образом тетю Люсю. Разговаривать я боялась — вполне возможно, что кто-то из «людей», столь живо интересующихся моей персоной, все же находится в нашем подъезде.

Только войдя в квартиру, я поняла, как сильно устала за этот день. Я вытащила пистолет и, снимая по пути одежду, побрела в ванную. После душа мне стало полегче. По крайней мере, теперь я была в состоянии прикинуть, что из вещей мне нужно взять. Я пошла в спальню, открыла шкаф и почти на ощупь начала вынимать вещи. Свет не зажигала из соображений безопасности. Ну вот, сумка практически собрана, осталось положить в нее косметику и предметы личной гигиены.

Перед тем как выйти из квартиры, я осторожно подкралась к окну. Двух «топтунов» я засекла сразу. Один ходил взад-вперед по двору. Сначала я даже решила, что это кто-то из собачников — такое поведение типично для хозяев. Но прошла минута, вторая, а никакой четвероногий друг к нему не подбежал. Второй сотрудник стоял на месте за палисадником и контролировал подход к дому со стороны школы. Значит, я все просчитала правильно. Двое во дворе, их задача — не пропустить меня ко входам в подъезд. Наверняка они заходили и в стоматологическую клинику, но персонал там молодой; из тех, кто начинал работать сразу после ремонта, не осталось никого. Поэтому сотрудникам СБ, конечно же, сказали, что через парадное войти в подъезд невозможно. Вот они там пост и не выставили.

И только теперь до меня дошло, что я в мышеловке. Войти в дом — половина дела, гораздо важнее отсюда выйти, а вот это уже проблема. Я еще раз выглянула в окно, как вдруг раздался звонок в дверь.

Глава 15

Вопрос: где я прокололась? На чем? Первое, что пришло на ум, — тетя Люся все-таки решила меня сдать. Второй вариант — Служба безопасности решила сделать обыск в моей квартире. Сейчас они для приличия позвонят еще пару раз, после чего вскроют дверь отмычкой и… Обыск окажется очень удачным. Может быть, их даже наградят. Плохо, что спрятаться негде. Разве что в шкаф, но туда они точно заглянут.

Что делать? Можно, конечно, выбежать на балкон и громко позвать на помощь. И помощь непременно придет. Только вот почему-то кажется мне, что первыми на месте окажутся сотрудники Службы безопасности. Поинтересоваться через дверь, кто звонит? Тоже вариант… Тупиковый для меня, правда, но вариант. Можно еще, к примеру, резко открыть дверь и попробовать удрать. Добегу я аккурат до первого этажа, где меня под белы руки подхватят те двое, что сейчас дежурят во дворе. Я стояла в коридоре с сумкой в руках и… ничего не предпринимала. Как оказалось, это было очень умно с моей стороны. В дверь еще несколько раз позвонили, после чего я услышала голос тети Люси:

— Васенька… — Она пыталась шептать, но все равно получалось очень громко.

Голосовыми связками бог тетю Люсю не обделил. Когда она летом уезжает навестить племянника в какой-то маленький украинский город, жильцы соседнего с племянниковым подъезда сразу поздравляют его жену с визитом любимой тетушки.

Я посмотрела в глазок, убедилась, что кроме тети Люси никого на лестничной площадке нет, и быстро открыла дверь.

— Что случилось? — тоже шепотом поинтересовалась я.

— Ничего, — удивилась тетя Люся. — Ты здесь оставаться собираешься или тебе выйти надо?

— Выйти надо, — задумчиво сказала я, — но непонятно, как это сделать. Во дворе двое.

— Четверо, — перебила меня собеседница. — Я своего Васю Николаича погнала на улицу — посмотреть, что да как. Он четверых приметил.

Васе Николаичу, а точнее, Василию Николаевичу, супругу тети Люси, в вопросах обнаружения слежки доверять было можно. В отставку он ушел в звании полковника, последние годы провел в отдельном кабинете в сером здании на Лубянской площади. Но в нашем подъезде шепотом поговаривали, что в молодые годы Николаич очень даже любил работу оперативную. Так что, если он «приметил» четверых, то, стало быть, на улице меня ждут четверо.

— Пошли, — потянула меня за руку тетя Люся. — Я скоро закрывать клинику буду. Выпущу тебя через парадное.