Метров через пятьдесят нас остановил сотрудник ГИБДД Мы ничего не нарушили, но, как я заметила, задержали не только нас. На набережной уже скопилось штук пять машин, мы были шестыми.

Водитель такси смачно выругался, извинился и открыл окно. Подошедший сотрудник небрежно козырнул, представился и попросил у водителя документы.

— Дальше все перекрыто, — с удовольствием сообщил он нам, возвращая документы.

— Что случилось? — поинтересовалась я. — Мне на работу нужно, я уже опоздала.

— Лучше дойти пешком, — посоветовал сотрудник. — Вам далеко?

— Да нет, — ответила я. — Я в «Башне на Набережной» работаю.

— Тогда вообще можете не спешить, — сказал он. — Туда никого не пускают.

— Боже мой, — разволновалась я, — что случилось?!

— Кто-то под утро вырубил всю охрану, забрался в один из офисов и устроил там погром.

У меня появилось нехорошее предчувствие. Попросив водителя выписать чек, я вылезла из машины и пошла в сторону башни.

Вокруг «Башни на Набережной» стояла огромная толпа. Поскольку в Сити арендуют офисы в основном международные фирмы, толпа была разноцветной, многоязыкой, шумно возмущающейся произволом властей (кое-кто уже подсчитывал убытки от вынужденного простоя и звонил адвокатам, намереваясь подавать иск городским властям). Со стороны казалось, что снимают современный вариант библейской истории про Вавилонскую башню. Найти кого-либо из наших не представлялось возможным, поэтому я набрала Костю. Он сбросил звонок. Я удивилась и попыталась вызвать его еще раз. И опять сброс. Стало быть, он не может сейчас разговаривать. Я последовательно набрала Люду и Андрея. У Люды телефон был вне зоны действия сети, Андрей, как и Костя, сбрасывал звонок.

Так… Плохо дело. Нехорошее предчувствие превратилось в почти стопроцентную уверенность, что нападение было совершено на наш офис. А я с пистолетом… Ничего не скажешь, очень вовремя. И тут позвонил Костя.

— Василиса, ты где? — Костя говорил сухо и официально; я сразу догадалась, что рядом кто-то стоит и, возможно, слушает наш разговор.

— Пытаюсь попасть на работу, — как можно спокойнее ответила я и тут же пожаловалась: — Представляешь, в кои-то веки на такси приехала, а тут не пускают.

— А… — Тут Костя явно прикрыл трубку рукой и с кем-то пошептался. — А почему ты без машины?

Я напомнила ему, что вчера ходила на день рождения. Там я, конечно, не пила, но дома все же накатила коньячку за здоровье именинника.

— Даже при всем моем уважении к тебе, Костик, — я специально говорила погромче, чтобы те, кто нас подслушивает, не напрягались, — я не сяду за руль после коньяка. Не хочется лишиться прав…

Костя еще раз с кем-то проконсультировался, после чего предложил мне обойти башню справа и зайти через служебный вход.

— Тут у нас сейчас следователи, — слегка смущаясь, пояснил он. — Хотят с тобой переговорить.

— Хорошо, — как можно бодрее ответила я, чтобы те, кто нас подслушивает, не подумали, что я боюсь или избегаю встречи со следователями. — Через десять минут буду.

У меня есть не больше пяти минут, чтобы спрятать пистолет. По идее они, конечно, не должны интересоваться содержимым моей сумки, но… Вдруг они вежливо так попросят… И если я откажусь, это произведет плохое впечатление, хрупкая нить доверия может быть порвана. Можно считать, мне крупно повезло, что входить нужно не через главный вход. Там сразу за раздвижными дверями охрана, камеры наблюдения… Запросто может оказаться, что металлоискатель тоже присутствует.

Как мне только пришла в голову такая глупая мысль — притащить пистолет на работу? Впрочем, уносить его с места преступления — еще большая глупость. Но обе эти глупости я уже совершила, теперь надо как-то выкручиваться.

Служебный вход отличался от главного, как юрта от небоскреба. Здесь тоже сидел охранник, но не было турникетов, магнитных карточек и прочих электронных штучек. Проход в здание контролировался по старинке — фейс-контроль на усмотрение дежурящего охранника.

Я открыла дверь.

— Вы к кому? — высунулась из окошка дежурки усатая физиономия.

— Я в двести шестнадцатый офис.

— Туда нельзя, — радостно сообщила усатая рожа. — Там следователи работают.

— Знаю, — довольно резко ответила я. — Следователи как раз меня ждут. Я в этом офисе работаю, сегодня опоздала…

Охранник скрылся в дежурке, демонстративно захлопнув окошко. Через стекло было видно, как он звонит по внутреннему телефону, что-то спрашивает. Видимо, работающим в нашей комнате следователям не очень понравилось, что человека, вызванного для беседы, задерживают на входе. Усатый резко побледнел и утратил изрядную долю жизнерадостности.

— Проходите, — несколько обиженно сказал он. вновь высунувшись в окошко. — Знаете, как идти?

Тридцать секунд назад я русским языком сказала ему, что работаю в 216-м офисе… Если в охране здания все такие сообразительные, то совершенно не удивительно, что кто-то смог пробраться внутрь и натворить бед.

Обычно мы, работающие в «Башне на Набережной», служебным входом практически не пользуемся. Это неудобно. Народ у нас ленивый, по лестницам ходить не любит. Если войти со служебного входа, то только для того, чтобы добраться до лифтовой площадки, нужно пройти четыре лестничных пролета. Такая уж у башни особенность конструкции. В предлагаемых обстоятельствах данная особенность была мне на руку. Я быстро пошла вверх по лестнице. Пройдя один пролет и убедившись, что охранник за мной не последовал, я на ходу расстегнула сумку и вытащила пистолет. Опасаться, что меня застукают, не стоило. До третьего этажа с лестницы не было ни одного выхода. Проблема могла возникнуть только в том случае, если кому-нибудь взбрело бы в голову спуститься. Я остановилась и прислушалась. Было тихо; если бы кто-то спускался, я бы услышала шум шагов.

Задрав свитер, я попыталась пристроить пистолет за пояс джинсов. Сначала сзади. Это оказалось очень некомфортно, дуло вдавилось в левую половинку попы, а рукоятка скребла в районе поясничного отдела позвоночника. Я решила пройтись, чтобы понять, как будет вести себя пистолет в движении. Сделав несколько контрольных шагов, я поняла, что оружие придется перепрятать. Во время ходьбы возникало ощущение, что пистолет, подталкиваемый хорошо развитыми от природы ягодичными мышцами, вот-вот выскочит. О том, чтобы сесть, не могло быть и речи — я вполне могла бы прострелить стул. Я вытащила пистолет и вновь запихнула его за пояс, только спереди. Удобней не стало, теперь дуло уткнулось в ту часть живота, где расположен… А что, кстати, у человека находится внизу слева? Справа, это я точно знаю, — аппендикс, а слева… Что бы там ни располагалось, пистолет здорово давил на этот орган. Я расстегнула пуговицу, давление сразу ослабло, но возникла другая опасность — джинсы у меня не новые, молния имеет обыкновение иногда разъезжаться, а уж при расстегнутой пуговице она разойдется стопроцентно. Я максимально втянула живот и, с трудом застегнув пуговицу, попыталась присесть. И, удивительное дело, — у меня получилось! Когда начнется беседа со следователями и мне предложат сесть, я смогу это сделать. Не слишком изящно и не слишком быстро, но смогу. Я опустила свитер и пошла вверх по лестнице, повторяя как мантру, что в описании пистолета говорилось об очень высокой надежности предохранителя, который блокирует боек, затвор… что-то еще блокирует, короче — блокирует все, что возможно, так что случайного выстрела (который удалит мне загадочный орган, расположенный напротив аппендикса, а заодно и еще парочку органов) быть не должно.

Дверь, ведущая на наш второй этаж, была открыта, на лестничной площадке стоял незнакомый человек. Он радостно улыбнулся, как будто вся его предыдущая жизнь «была залогом свиданья верного со мной». Когда я подошла, он поинтересовался, не я ли буду Василиса Михайловна Муромцева. Я тоже улыбнулась и выразила искреннее восхищение его догадливостью.

— А мы вас уже заждались, Василиса Михайловна, — продолжая улыбаться, сообщил мне человек. — Пройдемте…