– Это как же? – ошеломленно спросил я. – Значит, движущиеся опилки… атомы… а с какой скоростью они движутся?

– Смотря какой объект надо создать. Вот в этих гвоздях – что-то около 270.000 км/сек. Они не могут двигаться медленнее: предмет казался бы слишком легким; а при больших скоростях релятивистские эффекты проявились бы в чрезмерном возрастании массы, и вам казалось бы, что гвоздь весит много больше, чем должен… Имитация естественного положения вещей должна быть безупречной! Эти атомные облачка мчатся по точно заданным орбитам – и тем самым «обрисовывают» форму нужного нам предмета, как, – если воспользоваться примитивным сравнением, – горящий кончик сигареты рисует круг в темноте…

– Но ведь это требует постоянного притока энергии!

– Разумеется! Энергию доставляет нуклонное поле, расширенное при помощи гравитации. Его нельзя экранировать, как нельзя экранировать гравитацию. А если бы вы взяли что-нибудь отсюда, – он описал рукой круг, – к себе на корабль, все это рассыплется в прах, как только корабль покинет наше стабилизирующее поле.

– Значит, все здесь – и мебель, и ковер, и пальмы?..

– Все.

– Стены тоже?

– В этом здании – да. Но есть еще сколько-то старых, неошустренных строений…

– А в случае аварии энергоснабжения все это здание рассыплется?

– Видите ли, авария невозможна.

– Почему? Разладиться может все.

– Нет. Не все. Это предрассудок старой эпохи. Существуют силы абсолютно безотказные, если только вызвать их к жизни. Атомы не знают аварий, не так ли? Электрон никогда не упадет на ядро…

– Но атом в состоянии покоя не поглощает энергии.

– Да, поэтому здесь все устроено по-другому. Приток энергии необходим.

– Следовательно, может и прекратиться.

– Нет, потому что мы черпаем ее прямо из гравитационного поля нашей планетной системы. Вам понятно? Тем самым мы, конечно, притормаживаем движение планеты вокруг солнца, но замедление, вызванное такой эксплуатацией, – порядка всего лишь 0.2 секунды в столетие…

– Но все же какие-нибудь машины или агрегаты должны вырабатывать эту энергию, а значит, могут и отказать, – настаивал я.

Он покачал головой.

– Это не машины, – сказал он. – У них нет снашивающихся механических частей. Точно так же, как нет таких частей в атомах. Это результат интерференции особым образом наложенных друг на друга полей. Энергия в космосе есть повсюду, нужно лишь знать, как до нее добраться…

– А ваше лицо – не обижайтесь, пожалуйста, – выглядит человеческим тоже благодаря этой технике?

– Что же тут обижаться? Да, вы угадали. Это просто проявление вежливости… Правда, тут есть кое-какие тонкости. Металлические предметы мы изготовляем так, как я вам сказал. Другие субстанции делать проще… но это связано с устройством конкретных твердых тел. Боюсь, что их рассмотрение завело бы нас слишком далеко – в область неведомой вам физики… Однако принцип всегда тот же самый. Любой материальный предмет – это рой атомов в пустоте. Атомов, включенных в структуру, соответствующую их состоянию. Мы только дирижируем этими структурами. Оркестр был готов с момента возникновения Вселенной и только ждал дирижеров…

– У вас, должно быть, чудовищных масштабов промышленность, – заметил я.

– Не таких уж чудовищных, как вы думаете. Она у нас автоматическая, самодостаточная и сама себя контролирует.

– Но в воде-то можно кого-нибудь утопить?.. – спросил я с надеждой в голосе.

– Нет. Хотите попробовать? В этом здании есть бассейн…

– Не стоит, пожалуй. Вы только скажите мне, как вода вас спасает? Выталкивает на поверхность?

– Нет, разлагается на водород и кислород, а этой смесью можно дышать.

– Разложение происходит благодаря содержащимся в воде шустрам?

– Да, то есть они только дают приказ молекулам, которые удерживаются силовыми полями.

– Вы, пожалуй, сочтете меня за дикаря, – сказал я, – но признаюсь: все, что вы говорите, кажется мне фантазией, ведь это просто невероятно…

– Словно я вам сказки рассказываю, правда? – улыбнулся люзанец. Он встал, подошел к стене, открыл сейф и достал оттуда обычный серый камешек. – Это НЕ ошустрено и не синтезировано, – сказал он с таинственным выражением лица. – Это настоящий природный песчаник… и что же? Прошу вас задуматься: разве он устроен «просто»?

– Ну, из атомов, из соединений кремния…

– Легко сказать! Но вы же образованный человек, вы знаете, что это миллиарды и триллионы атомов, которые сохраняют свою макроскопическую форму – именно эту – благодаря неустанному вращению электронных оболочек, стабилизируемых барьерами ядерных потенциалов, и еще благодаря тому, что 8000 разновидностей виртуальных квазичастиц удерживают от распада псевдокристаллическую решетку с ее аномалиями, типичными для песчаника, – и так далее. Если вы куда-нибудь зашвырнете этот камушек, то его атомы, его силовые поля, его электроны, находясь в постоянном движении, будут удерживать его в неизменной форме природного минерала миллионы лет; и любой природный предмет есть результат бесчисленного множества природных процессов… А мы научились делать на свой манер нечто не менее и не более, а только немного иначе сложное… Проведенная Природой граница между уничтожимыми и неуничтожимыми технологиями проходит чуть выше атомного уровня. Поэтому нужно было спуститься вниз – по шкале размеров – к частицам, из которых Природа строит атомы, и из этих субатомных элементов конструировать то, что требуется нам. Разумеется, все это лишь общие указания, а не технологический рецепт… Мы производим любые твердые тела, которые нам нужны… а их судьбой заведуют шустры, потому что мы препоручили им этот контроль.

– Значит, у вас действительно гвозди разумны? И камни, и вода, и песок, и воздух?

– Нет, так не следует говорить. Разум предполагает универсальность и способность менять программу действий, а этого шустры не могут. Они скорее что-то вроде чрезвычайно чувствительных, внимательных и недремлющих инстинктов, встроенных в окружающую среду. В обычной шустринной системе разума не больше, чем, скажем, в жвалах или ноге насекомого.

– Допустим, – сказал я, – но вернемся еще раз к этикосфере… ладно? Не знаю, как можно соткать ткань из ошустренных волокон, но предположим, что знаю. Что дальше? Можно сшить из этой ткани костюм: согласен. Но как получается, что в этом костюме невозможно дать ближнему по зубам?

Он приподнял брови.

– Вас это немного раздражает, не так ли? Обычное внутреннее сопротивление и даже шок, вполне понятный при столкновении с технологией другой стадии цивилизации. Нет, дело тут не в шустрах, содержащихся в ткани. Ведь ваша одежда поначалу не была ошустрена – шустры осели на ней потом, это требует известного времени, потому-то вас и сочли потенциальной добычей, заманчивой жертвой те – наши так называемые экстремисты… Ведь они, ясное дело, нахватались кое-каких сведений о нашей цивилизации, хотя бы в школе. Любое живое существо как бы притягивает шустры. Шустры образуют вокруг него невидимое облачко. Оно никак не влияет на обычную жизнедеятельность. Оно совершенно неощутимо. Облачко это выучивает типичные реакции данного лица; это нужно потому, что состояние готовности к агрессии не проявляется у разных лиц в точности одинаково. Что уж говорить о представителях другого разумного вида, такого, как человек! Наши шустры сначала не знали, что и как вам угрожает. Окажись на вашем месте обыкновенный люзанец, его не удалось бы посадить на цепь, не захоти он того сам. Словом, этикосфера в каждом отдельном случае не обладает изначально мгновенной и абсолютной эффективностью, но становится таковой со временем. К тому же шустры по-разному специализированы – как… скажем, как вирусы, только это вирусы добра. Если бы вам дали какой-нибудь необычайно редкий яд, который ваши личные шустры не успели бы вовремя распознать, то первые симптомы отравления стали бы сигналами тревоги. Вы ничего не заметили бы, но в таких случаях летучие группировки шустров соединяются в более крупные образования, и притом со скоростью света – или распространения радиоволн, – и на выручку призываются шустры, способные действовать в качестве противоядия. При этом они вовсе не обязательно проникают в вас материально. Они лишь дистанционно передают приказы, регулирующие поведение других шустров вашего окружения, а те уже под эту диктовку могут, скажем, за несколько секунд деблокировать отравленные в клетках дыхательные энзимы. Вы ненадолго потеряете сознание и придете в чувство немного ослабленным. Это все. Как вы уже, верно, догадываетесь, нам, вообще говоря, неизвестна запаздывающая медицина, все еще господствующая на Земле; наша медицина упреждающая, поскольку любой организм находится под неустанной опекой…