— Да, раньше всегда так было, но теперь вам нужно отдохнуть.

Маркиза закашлялась, и в глазах мадам Оссэ вспыхнули тревожные огоньки. Но вот приступ кашля миновал, и маркиза заговорила:

— Я должна сказать герцогу де Шуазелю, чтобы он никогда больше не упоминал в присутствии короля Генеральные Штатов. Это очень огорчает короля и сердит. Герцогу следовало бы знать об этом.

— Ну и пусть, мадам. Это заботы герцога, а не ваши.

— Я хотела бы видеть их обоих друзьями.

— Конечно, а пока отдохните немного, дорогая маркиза.

Маркиза улыбнулась, и в тот же миг изо рта у нее хлынула кровь.

Ничто не помогало маркизе, и встать с постели теперь она больше не могла. И хотя они с королем условились в тот день встретиться, ей пришлось отказаться от встречи. Она совсем обессилела. Так сильно кровь еще никогда не шла у нее горлом. Настало время, когда скрывать от двора состояние ее здоровья стало бессмысленно.

Мадам дю Оссэ сменила простыни, заботливо уложила маркизу в чистую постель и сама сообщила королю обо всем случившемся. Маркиза непременно хотела знать, как король принял эту новость.

— Я все время плакала, мадам, и ничего не могла с собой поделать, — сказала мадам дю Оссэ. — И он тоже плакал, мадам.

— Оссэ, что вы знаете об этой болезни?

— То, что видела. Что было с вами. А больше ничего, мадам.

— Этот кашель, головные боли, лихорадка, испарина ночью... много ли мне осталось жить, Оссэ?

— Вам ли, мадам... говорить о смерти? Вы полны жизни, вас любит король, нет, вам не пристало вести такие речи!

— Я чувствую, что смерть близка, Оссэ. И не боюсь ее. Если я умру теперь, то так и останусь навсегда другом королю. Лучше мне умереть сейчас, чем дожить до тех пор, когда меня разлучат с ним, а я так боялась когда-то, что это случится. Помните дело Дамьена? Я думала тогда, что меня отправят в изгнание. Тогда мне было хуже, чем теперь. Расстаться с жизнью для меня не так страшно, как быть удаленной от двора.

— Мадам, вам нельзя так много говорить. Берегите силы, умоляю вас.

— Нет, Оссэ, — покачала головой маркиза. — Я сделаю то, что хочу. Как будто тяжелый груз упал с моих плеч. Незачем больше притворяться. Я тяжело больна. Скоро я умру. И у меня больше нет тайн.

— За дверью кто-то есть.

— Пойдите и взгляните, кто это, Оссэ. — Мадам дю Оссэ вернулась почти сразу и, подойдя к постели маркизы, сказала:

— Это герцогиня де Грамон. Она узнала, что вы больны, и пришла ободрить вас. Я скажу ей, что вы слишком плохо чувствуете себя и не можете принять ее.

— Нет, Оссэ, приведите ее сюда. Я чувствую себя лучше, пока лежу вот так. Но если у меня начнется кашель, уведите ее тогда... быстро, как можно быстрее... Вы поняли меня?

— Да, мадам. Герцогиня де Грамон приблизилась к постели маркизы и бросилась перед ней на колени.

— Дорогая моя... — произнесла она, и голос ее пресекся от волнения.

Маркиза не сомневалась в искренности этой женщины — сестры герцога де Шуазеля.

— Вы скоро поправитесь,— совладав с собой, сказала герцогиня. — Обязательно поправитесь. Как может быть король... как может быть Франция счастливы без вас?

Маркиза улыбнулась.

— Король будет горевать по мне, наверное, — сказала она, — а Франция — никогда.

— Но вы должны быть с нами — как всегда бодрая и энергичная. Все будет хорошо, правда?

— Да, конечно, — сказала маркиза.

«Как она плоха! — думала герцогиня. — Ей недолго осталось жить, ее смерть близка. У нее на губах запекшаяся кровь. Да, она умирает и знает об этом».

— Мы устроим бал в честь вашего выздоровления, — сказала герцогиня.

— Пусть это будет маскарад, — сказала маркиза. — Никогда не забуду маскарад в Версале, оказавшийся таким счастливым для меня. Я была в костюме охотницы...

«Все изменится, когда ее не станет, — думала герцогиня, — Король станет искать утешения. А мой блестящий брат и я станем... его самыми большими друзьями. Королева на семь лет старше короля. Жизнь ее, конечно, продлится не так уж долго. И тогда нас с братом ждет прекрасное будущее. Многие женщины захотят стать любовницами короля и будут домогаться его внимания. Но в этом отношении существует большая разница между мной и обыкновенными женщинами. Эти жалкие придворные создания в своих мечтах не идут дальше роли любовницы короля. Я же и Этьен стремимся к другому: я буду женой короля.»

К постели маркизы приблизилась мадам дю Оссэ:

— Его Величество прислал сказать, что собирается навестить вас, мадам, — торжественно возвестила она.

Лицо маркизы просияло счастливой улыбкой. В эту минуту маркиза, казалось, снова стала молодой.

— Вам, пожалуй, лучше уйти, дорогая моя, — обратилась она к герцогине. — Луи не захочет, чтобы кто-нибудь еще был здесь.

Герцогиня склонилась над маркизой и поцеловала ее горячий лоб. Мадам де Грамон очень хотелось остаться и увидеть, сильно ли огорчен король прискорбным состоянием маркизы. Но маркиза высказала желание остаться с королем наедине, а желания маркизы полагалось выполнять как приказы.

Ничего, думала герцогиня, придет время, скоро придет, и я стану той, от кого исходят приказы.

Луи взял руку маркизы в свою и с беспокойством взглянул ей в лицо.

— Мне очень жаль, что вам приходится видеть меня такой. Я очень больна, Луи, — сказала она.

— Как поздно вы признаетесь в этом.

— Вы давно уже догадались? Он кивнул:

— И очень боялся за вас.

— Но вы никогда не говорили о моей болезни. — Потому что знал, что вы не хотите таких разговоров. Ее глаза наполнились слезами. Она не справилась с собой, и слезы потекли у нее по щекам.

— Простите меня, — сказала она. — У меня совсем не осталось сил, даже слез не могу сдержать. Мой милый, я хочу, чтобы вы знали, что самое большое счастье в жизни мне дали вы.

Луи поцеловал ее руку, которую он все еще держал в своей.

— А мне его дали вы. — Он вдруг заторопился, как будто испугавшись возникшей между ними откровенности и собственной нежности. — Я пришлю к вам своих врачей. Они вылечат вас.

— У меня есть Кенэ, — сказала она, — и лучшего врача мне не надо. Он любит меня, а любовь — лучший врач.

— Тогда я должен стать вашим врачом,— сказал король дрогнувшим голосом, — потому что никто не любит вас так, как я.

— Вы сделали для меня так много хорошего. Мне уже лучше. Сейчас я встану. Может быть, если Ваше Величество пригласит меня, сегодня вечером мы вместе с вами поужинаем.

— Нет, — твердо сказал Луи. — Вы должны оставаться в постели.

— Но дорогой мой...

— Это приказ, — сказал он, пытаясь улыбнуться. — Я буду часто навещать вас. Постараюсь сколько смогу оставаться здесь, в Шуази.

Слова короля глубоко тронули маркизу. Он долго сидел возле ее постели. Они ни о чем не говорили, и молчание не тяготило их. Оба вспоминали те дни, когда он охотился в Сенарском лесу, а она проезжала неподалеку в своей изящной карете, окрашенной в те нежные цвета, что благодаря ей вошли в моду.

В их памяти оживал тот бал, на котором он узнал в очаровательной охотнице ту самую даму, которую увидел в Сенарском лесу. В ту ночь он решил, что они станут любовниками.

Это случилось двадцать лет назад. Двадцать лет таких доверительных отношений, такой преданности друг другу! Это было куда важнее и дороже для них, чем те пять лет, в течение которых она была его любовницей.

Отдых, сопровождавший неожиданную свободу от хлопот и беспокойств, благотворно подействовал на маркизу. Мадам дю Оссэ неотлучно находилась при ней, всегда готовая удовлетворить малейшую прихоть своей госпожи.

Даже доктор Кенэ, у которого не было особых оснований для оптимизма, приободрился и повеселел. Что же касается короля, то Луи не сомневался, что все будет снова хорошо и маркиза поправится.