Бакстон вручает ему второй пакет.

— Здесь ваш договор с Королевским географическим обществом! Общество, — поясняет он, замечая удивление Викхэма, — приобретает у вас плантацию со всем оборудованием и со всеми занятыми на ней рабочими, а также берет на себя все ваши обязательства по отношению к этим людям. Соблаговолите сами проставить угодную вам сумму и подписать. Приехав в Лондон, вы сразу же передадите договор сэру Джозефу Хукеру, который готов вместо вас уладить с Обществом все необходимые формальности. Смею вас заверить, — продолжает, улыбаясь, Бакстон, — что сэр Джозеф Хукер чрезвычайно озабочен, чтобы все это дело не причинило вам ни малейшего ущерба. — И прибавляет деловым тоном: — Договор датирован десятым января текущего года. Это означает, мистер Викхэм, что десятого января вы продали вашу плантацию Королевскому географическому обществу в Лондоне со всеми вытекающими отсюда правами и обязанностями.

— Неплохо.

Бакстон продолжает:

— Я прибыл в Сантарен сегодня речным пароходом и, к сожалению, вынужден уже завтра утром возвратиться в Белен, так как следующий рейс ожидается лишь через двенадцать дней. Как вы смотрите на то, чтобы сегодня окончательно договориться обо всем? Я уполномочен разрешить с вами все могущие возникнуть сомнения… Например, финансовый вопрос! Может случиться, что вам понадобится много денег еще здесь. Разрешите вручить вам три незаполненных чека на имя английской торговой фирмы в Белене. По этим чекам вы сможете получить в беленском банке нужные вам суммы — до пяти тысяч фунтов стерлингов в общей сложности. Не экономьте! Нужно, чтобы операция не только удалась, но и прошла без всяких осложнений. В вопросе такой важности, — добавляет он, — нельзя быть мелочным, мистер Викхэм…

Собеседники переговариваются вполголоса, спорят, продумывают, изредка замолкают, но ненадолго.

Наконец Бакстон уходит спать в соседнюю комнату, а Генри Викхэм еще долго расхаживает взад и вперед. В открытое окно струится ночная прохлада, изредка залетают бабочки, и в свете керосиновой лампы их крылышки вспыхивают то кроваво-красным, то белым цветом.

Викхэм снова и снова обдумывает содержание письма, которое он сжег четыре часа назад.

Он должен собрать как можно больше семян гевеи и контрабандным путем вывезти их в Англию. В письме не указывалось, от кого исходит задание. Ясно лишь одно: если ему удастся осуществить этот дерзкий замысел, то по прибытии в Лондон его ожидает премия в десять тысяч фунтов.

Джозеф Хукер особенно подчеркивает, что нужны стойкие семена, которые в оранжереях ботанического сада в Кью обеспечат большой процент всхожести.

А потом заключительная фраза, насторожившая Викхэма. В случае если он — чего, будем надеяться, не произойдет — попадет в руки бразильских властей, ему категорически запрещается ссылаться на английское правительство!

9

Ранним утром Бакстон покидает плантацию. Генри Викхэм провожает его к лодке, в которой уже сидят два индейца, чтобы отвезти его на пароходную пристань Сантарена. Гость и хозяин пожимают друг другу руки.

— До скорой встречи в Англии, — говорит Бакстон. Он спускается в танцующую на воде лодку, и удары весел быстро уносят ее, оставляя на воде сверкающую в лучах солнца дорожку.

Генри Викхэм возвращается на плантацию. У посевов табака он встречается с Мигело.

— Слушай! Нужно приготовить два пакета с семенами орхидей. Передай это своим людям. Оба пакета надо сегодня же отправить на пристань.

У себя в кабинете Генри Викхэм составляет сопроводительное письмо к партии семян и пишет на нем адрес: Англия, Лондон, Кью, Ботанический сад.

Утреннее солнце еще не раскалилось добела, когда он входит в невысокую теплицу рядом со своим домом. Здесь индейцы под командой ругающегося, взмокшего Мигело готовят посылку с семенами. Между прокладками из мха аккуратно разложены семена орхидей. Помещение наполнено запахом сырой земли.

Некоторое время Генри Викхэм следит за работой, потом обращается к Мигело:

— Зайдешь ко мне, когда закончите.

Через полчаса Мигело является к нему в кабинет. Хозяин дает ему сопроводительное письмо и деньги.

— Сейчас же в путь! И постарайтесь миновать таможенников!

Удивленный Мигело кивает. Викхэм снова идет в теплицу, проходит в самое дальнее помещение и наклоняется над длинным ящиком, наполненным землей и мхом. Там, разделенные деревянными перегородками, лежат семена семи видов гевеи — пестрые и полосатые, величиной с голубиное яйцо.

Он знает, что для его целей пригоден лишь один вид. На плантации всего три таких дерева — слишком мало для задуманного дела. Все ясно: придется ехать в лес и собирать нужные семена.

И тут ему вспоминается деревушка Итаитуба, расположенная в нескольких сотнях километров отсюда, на правом берегу реки, на почти совершенно неизведанном, поросшем первобытным лесом плато между реками Тапажос и Мадейра. Он не раз бывал там во время своих путешествий, знаком с туземцами, видел узкие полоски их полей, на которых они выращивают кукурузу и сахарный тростник, знает лес, который растет на довольно высоком месте и не превращается в период наводнений в непроходимую топь.

На этом плоскогорье растет стойкая бразильская гевея. Генри Викхэм принимает решение: он отправится в Итаитубу! Тем не менее он по-прежнему ежедневно посылает в Кью два пакета с семенами орхидей, как и было договорено с Бакстоном. Их предположения подтверждаются: попытки Мигело миновать таможенный осмотр привели к тому, что теперь чиновник ежедневно поджидает его у приемного пункта в Сантарене, требует предъявить сопроводительное письмо и велит вскрыть один, а иной раз и оба пакета. Возвращаясь на плантацию, Мигело со смехом рассказывает о мрачном и даже словно разочарованном выражении на лице у таможенника.

Однажды Генри Викхэм получает письмо из Белена, куда инспектор, очевидно что-то подозревая, донес о регулярной отправке семян. Офицер таможни, некий Сартиш, в чрезвычайно любезных выражениях запрашивает, намерен ли хозяин плантации и впредь отправлять такие посылки. Ответ Викхэма нарочито резок — не собираются ли запретить ему посылать в Англию семена орхидей?

После этого беленская таможня не подает больше признаков жизни. Но нетрудно догадаться, не так уж огромен порт Белена и не столь необъятны массы товаров, которые ежедневно грузятся на уходящие в Англию суда, чтобы таможенная охрана и военные контрольные посты не нашли времени раскопать под горой грузов на набережной пакеты английского плантатора и проверить их вторично, с особой тщательностью.

Между тем Викхэм на своей плантации готовится к отъезду: велит Мигело просмолить большую лодку; запершись в кабинете, укладывает в окованные железом сундуки свои заметки, статьи, рукописи и все книги, с которыми не хочет расставаться, смазывает карабин и достает кожаный дорожный костюм. Отправляется в тесные, темные хижины на окраине селения и дает индейским женщинам задание сшить шестьдесят прочных джутовых мешков.

Однажды знойным, солнечным утром он садится в каноэ, и два индейца отвозят его на сантаренскую пароходную пристань, откуда как раз должен отойти пароход на Белен.

В Белене он думает на всякий случай получить крупную сумму по одному из чеков, которые вручил ему Бакстон.

10

Вернувшись в Сантарен, Генри Викхэм знакомится в портовом кабачке с капитаном «Амазонки», небольшого английского парохода. Надеясь получить выгодный груз для доставки в Европу, он шесть дней шел сюда вверх по реке.

Капитан Вильсон не скрывает радости.

— Было бы очень кстати, если бы мы с вами договорились. Я справлялся в конторе на пристани насчет груза. Каучук, немного юкки, кокосовые орехи. Дьявольски мало для такого дальнего рейса! А в Белене все товары точно застряли в порту. Новые таможенные инструкции, извольте ждать. Черт бы их всех побрал! Пошли на судно!

«Амазонка» стоит на якоре неподалеку от дебаркадера. Над ней, словно разлетающиеся по ветру клочки белой бумаги, носятся стаи чаек.