Женевьева почувствовала, как кто-то взял ее за руку и увел со сцены. В темноте она услышала шорох и, прищурившись, разглядела двух мужчин, которые несли какой-то большой предмет. Женевьеве показалось, что он похож на гимнастического коня. За ними шли мужчина и женщина. На мужчине был смокинг, а женщина была одета как горничная. «Забавно», — подумала Женевьева, задержавшись на сцене. Мужчина, который вел ее, потянул ее за руку, пытаясь поторопить.

— Подождите, — попросила Женевьева (она заметила, что женщина была в маске). — Скажите, какой номер они будут исполнять?

— Это будет публичная порка, — объяснил ей мужчина. — Горничная разбивает бокал, и ее за это привязывают к коню, повернув вниз головой. Этот номер пользуется большой популярностью.

Женевьева вспомнила, как ее саму пороли, привязав к мотоциклу. Это было очень эротично. Это воспоминание возбудило ее. А то, что Синклер руководил этой поркой, возбудило ее еще сильнее.

— Пойдемте же, вас ждет клиент, — прошипел мужчина.

— Клиент? — удивилась Женевьева, моментально позабыв о том, что сейчас будет происходить на сцене. — Какой клиент?

— Откуда я знаю? — недовольно пробормотал он. — Вы с ним договаривались, а не я. Столик номер пять.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — ответила Женевьева. Она думала, что ее спутник несет ее одежду, однако в этот момент заметила, что у него в руках ничего нет. — Где мое платье и белье? — спросила она.

— Мне приказали забрать вас со сцены и проводить к пятому столику, — сказал мужчина. — Никто не говорил, что вы должны одеться. Вы сможете забрать свои вещи позже. Клиент хочет, чтобы вы оставались обнаженной, — объяснил он и, усмехнувшись, добавил: — О-о, как я его понимаю!

— Вы знаете, кто этот клиент? — поинтересовалась Женевьева.

— Нет, — ответил мужчина. — А вы?

Догадывалась ли она об этом? Женевьева думала, что это Синклер. Но что, если это не он, а какой-то незнакомый мужчина? Что, если Синклеру снова захотелось устроить вуайеристическую[2] забаву? Согласится ли она в этом участвовать? Он уже подглядывал за ней, когда она занималась любовью с Бриджит (хотя Женевьева тогда не знала, что у нее есть зрители). Но Бриджит — женщина, а это совершенно меняет дело. Женевьеву никто не принуждал к интимной близости, она сама так решила. Она согласилась бы заняться сексом с Зейдом, если бы Синклеру этого захотелось. Согласилась бы, потому что Зейд очень похож на Синклера. И опять же, она сама принимала бы решение.

А что, если на этот раз ее лишат права выбора и просто усадят к кому-нибудь на колени? Согласится ли она заниматься сексом с незнакомым мужчиной на глазах у Синклера? Неужели эта коммерческая сделка так много для нее значит? В начале этого девяностодневного марафона Женевьева, конечно же, ответила бы «да». Сейчас она бы сказала, что не уверена в этом.

Она так задумалась, что даже не заметила, какими взглядами провожали ее гости, сидевшие в зале. Несмотря на то что на сцене эротическое действо было уже в самом разгаре, они по-прежнему поворачивали головы в ее сторону, когда она проходила между столиками. Однако никто не пытался дотронуться до нее.

Возле стены, в темной части зала, были оборудованы отдельные кабины. Там тоже стояли столики. Женевьева нашла пятый номер и, увидев Синклера, облегченно вздохнула.

— Удивлены, да? — спросил он полушепотом. — Мне довольно часто доводилось вас раздевать, но, увидев, как вы делаете это под музыку, я снова завелся, — сказал Синклер, немного подвинувшись. — Садитесь.

Кресло, стоявшее у стены, было таким широким, что на нем запросто могли бы уместиться два человека. Она села и сразу же почувствовала обнаженной ногой мягкую ткань его брюк. На сцене горничная уже успела разбить бокал, и ей объявили о том, что она будет наказана. Она кричала и сопротивлялась (но как-то не очень активно), а мужчина, задрав ее черное платье, показал всем шелковые чулки, подтяжки и кружевные панталоны. Потом, спустив их до колен, он привязал девушку к коню.

Женевьеве это шоу показалось очень эротичным. Она представляла себя на месте горничной, понимая, что это «наказание» доставляет удовольствие обоим артистам. Девушка была в маске, а это значит, что она добровольно согласилась участвовать в шоу. Когда ладонь мужчины опустилась на ее поднятую вверх попку, Женевьева задрожала от возбуждения.

Синклер повернулся к ней и, опустив руку, погладил ее бедра, а потом осторожно раздвинул ноги. Лаская рукой ее нежную плоть, он смотрел на парочку, которая выступала на сцене.

— Вы могли бы рассказать мне о своих планах, — заметила Женевьева.

— О каких планах? — удивился Синклер, погладив ее колено. — Об этих? — спросил он, рисуя пальцами узоры на ее коже.

— Вы могли бы сказать, что мы здесь с вами встретимся, — ответила она. Последнее слово Женевьева буквально выдохнула, едва сдержавшись, чтобы не застонать от удовольствия. Рука Синклера поднялась вверх и, погладив бедро, снова оказалась между ее ногами.

— Зачем? — спросил Синклер. Второй рукой он обнял Женевьеву, а потом, просунув руку ей под мышку, обхватил ладонью левую грудь и, погладив большим пальцем сосок, убрал руку. — Неужели вы ожидали встретить тут кого-нибудь другого?

— Я вообще не знала, чего мне ожидать, — сказала Женевьева. — Вы придумываете правила игры.

Наклонившись к ней, Синклер обхватил губами ее сосок и начал ласкать его языком, то поглаживая, то постукивая по нему. Другой рукой он продолжал исследовать теплое лоно, это средоточие наслаждения у нее между ногами.

— Вы бы пришли, если бы знали, что здесь будет другой мужчина?

Женевьева невольно изогнулась, проявляя нетерпение. Его опытные, умелые руки начали двигаться быстрее.

— Разве у меня есть выбор?

— У вас всегда есть выбор, — ответил Синклер.

Отклонившись назад, Женевьева вытянула под столом ноги, а потом согнула колено, отведя его в сторону, чтобы Синклеру удобнее было ласкать ее интимное место.

— Я узнала, кто меня ждет, только когда подошла к столику.

— А если бы вам это было известно заранее? Что бы вы сделали, если бы я сказал, что вы должны позволить незнакомому мужчине ласкать ваше обнаженное тело? — спросил Синклер, засунув в ее лоно сначала один палец, а потом и другой. — Если бы я сказал, что вы должны позволить ему сделать вот это?

Женевьеве не хотелось отвечать на его вопросы. Ей хотелось, забыв обо всем, наслаждаться теми невероятными ощущениями, которые она испытывала.

— Вы бы пришли сюда? — настаивал Синклер.

— Все, я больше не могу! — застонала Женевьева.

Она задрожала, достигнув кульминации, и, согнувшись, прижалась к его руке, пытаясь сдержать рвущиеся из горла стоны. Потом Женевьева поняла, что можно было бы и не сдерживаться. Представление уже закончилось, и зрители громко аплодировали артистам. Овации могли бы заглушить любой крик и стон. Когда Женевьева окончательно пришла в себя, на сцене снова было темно. Ноги женщины были такими влажными, что она прилипла к кожаному сиденью.

— Я вся мокрая, — ужаснулась Женевьева и, схватив со стола салфетку, начала вытираться.

— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил Синклер, вытирая салфеткой руку.

— На какой вопрос? — спросила Женевьева, сжимая салфетку.

— Вы бы согласились заняться любовью с незнакомым мужчиной?

Она вдруг разозлилась на Синклера. После оргазма по всему ее телу разлилось приятное тепло и ей захотелось расслабиться, а он решил устроить ей допрос.

— Конечно, — сказала Женевьева, не скрывая раздражения. — Бизнес есть бизнес, не так ли?

Помолчав немного, Синклер улыбнулся.

— Только бизнес и ничего больше. Я забыл об этом.

— Кстати, из-за вас я пропустила этот номер, — произнесла Женевьева. — А мне очень хотелось его посмотреть.

— Вы хотели посмотреть, как шлепают по заднице мисс Икс? Почему?

— Мне показалось, что это будет очень эротичное зрелище, — ответила Женевьева, вглядываясь в темную сцену. — Вы знаете, кто эта девушка?