На следующий день она велела мне записать в черновик слово «георгин», которое попалось нам за чтением. Она нарвала их целый букет и поставила в большую вазу у себя на террасе со словами, что, в отличие от хризантем, георгины любят солнце. Если ты хочешь научиться разбираться в людях, проникать к ним в душу, сначала следует разобраться с цветами, вызнать их секреты. Когда я была маленькой, моя мама говорила мне, что есть только один язык, язык растений, они знают куда больше нашего, но говорят об этом не словами, а красками. И я спросил ее, что такое душа, карауля взглядом уголок двери, потому что услышал шум, а шорох подошв ее мужа по навощенному линолеуму, как правило, предвещал, что урок чтения вот-вот закончится.

От цветов и красок мы постепенно перешли к радуге. Появился месье Доменико. Он сказал, что на этот раз согласен со своей женой, действительно нет ничего прекраснее, на что она ответила: Помолчи, Робер, через минуту ты изменишь свое мнение и объявишь, что терпеть радугу не можешь. Как, воскликнул он, ты мне не веришь? Ты разве не знаешь, что я обучаю цветам радуги своих учеников? Он устремился в подвал, откуда вернулся со сверлильной установкой. Он вставил сверло и надел на него картонный диск с основными и промежуточными цветами, потом изо всех сил раскрутил ручку, придав ему вращение, так что тот из многоцветного стал сначала серым, а потом, следуя заданному ритму, белым. Вот наглядная демонстрация, провозгласил он. Затем, довольный собой, отложил дрель в сторону и заявил, что у себя в классе никогда не останавливается перед экспериментами и что у его жены была возможность поступить точно так же, да только теперь, очевидно, экспериментировать уже не с чем. Она попросила его замолчать. Ты-то не прочь поэкспериментировать, настаивал он, да вот беда, месье Барра здесь больше нет, ты все проморгала! Это вызвало у него смех. Он не только рассмеялся, но и закашлялся, пытаясь при этом закурить. Она поискала пепельницу, подставила ее под сигарету.

Он вернулся в сад. Мадам Доменико с облегчением перевела дух: он ничего не сказал, а ведь роман лежал рядом с моей тетрадью. Мы вернулись к чтению. Вдруг она ни с того ни с сего замолчала, погрузилась в размышления. Это был момент, когда главная героиня покупает ткань. Эта женщина без конца покупала себе одежду, сказала она, на деньги своего мужа. Ты знаешь, Линдберг, что мне нравилось больше всего, когда я была девушкой? Красивые платья. По воскресеньям мать выкладывала мне на кровать платье небесно-голубого цвета. У моих родителей была автозаправочная станция, я смотрела, как мимо кассы чередой проходят клиенты. Однажды на трехколесном грузовом мотороллере прибыл торговец вразвоз, который носил кожаный шлем и куртку. Он потребовал полный бак. Я как раз была в своем красивом платье. Этот человек сказал, что возвращается с ярмарки. В кузове его мотороллера были пуговицы, молнии, тесьма, нитки. Он вынул образцы тканей и, когда я подошла к кузову, похвалил, как я одета. Этим человеком был месье Доменико. Линдберг, послушай меня, иногда уже не знаешь, что делаешь, ты в своем воскресном платье рядом с кузовом, ты просто теряешь голову…

Сзади к ней подошел месье Доменико. Но вместо того, чтобы впасть в ярость из-за лежащей на столе открытой книги, он закрыл ей ладонями глаза и спросил: Угадай, кто это? Мадам Доменико ответила, чтобы он прекратил валять дурака, ей ли не знать кто, кроме него некому. На нем была белая рубашка с галстуком в полоску и легкий бежевый пуловер, доказательство того, что этим утром он, должно быть, встречался с кем-то в мэрии. Смеясь, он повторил: Кто это? втянув голову в плечи. Он спросил, не перепутала ли она его с кем-то, не подумала ли, что это, чего доброго, месье Барр. Она ответила, что он и в самом деле дурак, ведь она во всяком случае узнала его голос, но он не унимался: Кто это? Это начинало надоедать, но его забавляло выводить жену из себя. Вначале она гладила его запястья; я смотрел, как по слою волос пробегает указательный палец с красным, ухоженным ногтем. Она упрекнула, что он несправедлив к жильцу. Но его это забавляло. И если он над этим смеялся, то смеяться должна была и она. Голова месье Доменико облысела, остатки волос торчали за ушами спутанными космами, он отплевывался от налипших на губы крошек табака, от которых, как он ни старался их слизнуть, ему никак не удавалось избавиться. Я заметил, как выступают его челюсти, разглядывал острый нос, тонкую кожу с бордовыми прожилками вокруг глаз, крохотные вены на подбородке. Он сказал ей, что на этот раз все закончилось, тренер окончательно покинул город. Так оно и было. Нога тренера по плаванию никогда больше не ступала по нашим улицам, а месье Доменико заявил в тот день, что наконец-то добыл себе покой.

Но длился он не долго. Спустя несколько дней к нему явились посетители. Два типа, которые неторопливо разъезжали на небольшом фургончике с эльзасским номером. Месье Доменико, который следил за происходящим из окна кухни, решил было, увидев, как они притормозили у его ограды, а затем, стоило ему раздвинуть занавески, вновь ускорились, что у них без его ведома назначена встреча с его женой. Что касается моего отца, который как раз в это время смолил под липой свою лодку, то его прежде всего заинтриговала машина, о рекламе на кузове которой никто ничего не слышал. Моя матушка сказала, что отнюдь. Накануне она обсуждала это с москательщиком, к которому заходила за баллоном газа: Это марка продукта, сказала она, ксилофена, средства для борьбы с паразитами.

На следующий день пришельцы вернулись. Они вытащили план квартала и развернули его на капоте своего фургончика, проставляя перед каждым домом крестик. Потом безо всяких колебаний пересекли улицу и позвонили в дом номер один. Дверь им открыл месье Доменико. Оба мужчины, представившись инспекторами, предъявили свои удостоверения. Санитария древесины, объявил тот, что повыше. После краткого обсуждения с месье Доменико, он потребовал, чтобы их пустили на чердак для осмотра балок. Меньшой с деловитым видом торопливо спустился обратно. Он начал выгружать из фургона какие-то приспособления, производя как можно больше шума, чтобы растревожить соседей. Это шло вразрез с обычаями квартала, где ничто не нарушало тишину, исключая разве что приступы гнева месье Доменико, рокот грузовиков на национальной дороге да газонокосилку месье Барклая, другого нашего соседа, из дома номер три. Инспектор перенес к месье Доменико перетянутые резинками металлические футляры, они напомнили мне коробки со шприцами, с которыми доктор Бержер приходил лечить мою бабушку. Кроме того, он держал какой-то электрический аппарат с антенной и наушниками. В это время другой инспектор, в костюме, объяснял на террасе месье Доменико, что они с коллегой явились, чтобы взять пробы и отправить их в лабораторию министерства жилищного хозяйства. Прежде чем вернуться под кровлю, он сообщил, что в Эльзасе поражена половина территории и нет никаких оснований рассчитывать, что наша, расположенная южнее, часть департамента осталась незатронутой, учитывая, что порча распространяется с севера на юг. Из кармана его плаща высовывалась дорожная карта. Он спросил месье Доменико, не достать ли ее, чтобы пояснить положение дел, но учитель отрицательно покачал головой. Когда они вернулись с чердака, инспектор задержался на террасе. Он раскланялся с месье Доменико, подождал немного заключительного вопроса, но тот так и не последовал, и инспектор спустился по лестнице. Он забрался в фургон, где и оставался с задумчивым видом, положив на колени свою кожаную папку и дожидаясь, пока его коллега закончит раскладывать по почтовым ящикам проспекты, оповещающие соседей о распространении в нашем департаменте паразитов, так называемых жуков-дровосеков.

Мой отец, наведя по словарям в библиотеке справки, вечером сообщил нам, что нашел в одном журнале изображение этих насекомых. Он добавил, что они — паразиты, питающиеся древесиной несущих конструкций. По внешнему виду эти жуки не так уж страшны, похожи на уховерток, правда, крупнее и с длиннющими усиками. Их невозможно обнаружить, сказал отец. Эти крохотные твари, обосновавшись в деревянных конструкциях, выедают изнутри балки и останавливаются в нескольких миллиметрах от поверхности, после чего разворачиваются и прогрызают галерею в противоположном направлении. Питаются древесиной и только древесиной. Борьба с ними стоит очень дорого, финансовая поддержка не предусмотрена. Он обсудил это с соседом, месье Барклаем, заместителем директора сберегательной кассы, и тот ответил: Подавать документы на выплату из кассы соцстрахования совершенно бесполезно, Земельный кредит предполагает, что поддерживать несущие конструкции домов своих клиентов не входит в его обязанности.