Явно не на своем месте, если учитывать общее расположение домашних предметов, почти в точности повторенное на поляне, находился еще один папин «любимец» - старинный стул в «стиле рококо», с кривой спинкой, кривыми ногами и кривыми подлокотниками. Папа любил сидеть на нем, когда читал книжки. Этот кривой, как древний мутант, стул тоже не нравился Киту, но здесь ему вдруг стало очень жалко этого родного стульчика, потерявшегося в чужом лесу.

Ноги сами понесли Кита к папиному кривоногому стулу. «Уперли гады! Все уперли…» - со злостью думал Кит на ходу, но перед самым стулом осознал, что никто не крал этих вещей у папани. Стул и картина, как утверждал папа, достались ему по наследству… Остальное он когда-то прикупил на барахолке старого Тишинского рынка. Значит… все понятно… все вещи, возможно, когда-то принадлежали князьям Веледницким… и папаня, бродя по Тишинке, по какому-то необычайному творческому наитию собирал вещи, когда-то знавшие друг друга…

А положив руку на спинку стула, Кит просто оцепенел: а что если и стул, и картина достались папе от каких-нибудь потомков-родичей князей Веледницких… А может, он сам, Кит, не кто иной как праправнук этого князя! Только все почему-то скрывают от него – и папаня, и князь…

Жутко заинтригованный и озадаченный, забывший про темный лес вокруг и гадский розыгрыш князя, Кит невольно – ну, чисто автоматически! – приподнял стул… И, подчиняясь внутреннему порыву устроить здесь правильный порядок вещей, перенес его всего на шаг, максимум на метр, в сторону, на то место, где этот самый стул должен был стоять в папиной комнате, а не на поляне, её как бы изображавшей… И поставил его на траву.

И тут начало происходить!

Вокруг раздался шум, будто подул резкий ветер… Но ни один листочек на орешнике, на одна веточка ели не шелохнулись. Хотя и вправду порыв теплого ветра налетел на Кита со всех сторон. Заложило уши. Зазвенело у Кита в ушах.

Кит зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, что прямо из-под ног у него по поляне, возникая из ничего, разбегается… паркет!

Не успел Кит ахнуть, как темный паркет успел уложиться до пределов поляны. И вверх, так же из ничего, из воздуха, стали вырастать деревянные стены, досочка к досочке… Стены росли стремительно, раздвигая ветви орешника. И вдруг натюрморт оказался висящем уже не на ветке, а на стене! А часы - не на дереве, а на другой стене!

Подсвечник стоял уже не на пне, а на высоком кованом столике.

Не успел Кит задрать голову, как со всех сторон, будто ряска на поверхности воды, стал стягиваться потолок… стянулся… и прямо над головой Кита выросла сверху вниз, словно пролилась, ветвистая люстра… и зажглась мутными фосфоресцирующими лампочками.

Справа от Кита раздался звук, будто ножом быстро резали толстую бумагу или картон. Кит глянул направо: в стене сама собой прорезалась дверь, а из двери, где надо, выросла блестящая ручка.

«Фигассе, Матрица!» - успел подумать Кит прежде, чем ручка повернулась по часовой стрелке, дверь открылась, и в странный «домик» прямо из леса вошли… кто?!

Конечно же, княжна Лиза, а за ней галантно пропустивший сестру вперед сам князь Георгий Януариевич!

Кит хотел сразу послать их обратно и – очень-очень далеко! Он вдохнул побольше воздуха и… не выдохнул.

Глаза княжны Лизы блестели от восхищения! Она сейчас смотрела на Кита… как? Ну, почти так же, как недавно на крутого греческого Александра!

- Браво! – сказала она и похлопала в ладошки. – Браво, Никита Андреевич! Мы восхищены вами. Вашими потрясающими способностями!

Всего запала злости у Кита хватило на один вопрос, и тот – дурацкий:

- Чего? – спросил он и выдохнул.

Он мог оправдаться тем, что у него все еще были заложены уши и в них звенело – по встроенному электронному будильнику в каждом. Но он прекрасно слышал комплимент княжны, никуда не денешься!

Княжна смущенно улыбнулась и взглянула на брата, который уже успел пристроиться рядом.

- Вот вам моя рука, Никита! – воодушевленно сказал князь, глаза у него тоже поблескивапи. – Вы – действительно великий комбинатор, наш отец оказался прав.

Вообще-то, «великим комбинатором» именовался мошенник Остап Бендер из «Двенадцати стульев», но, похоже, князь и его отец не читали книг, написанных в будущем… в отличие от старинной Софии Христиановны.

Кит тупо посмотрел на руку князя.

- Жорж, видимо, нам снова придется приносить вполне обоснованные извинения, - тихо проговорила княжна. – Может, на этот раз ты возьмешь на себя труд?

- Зато у тебя это лучше получается… - и тут успел подколоть сестру князь, элегантно опустив не пожатую Китом руку. – Впрочем, не ухожу от ответственности.

И он как будто вспомнил про стоящего перед ним Кита и обратился к нему:

- Никита Андреевич, позвольте вновь принести вам извинения по поводу доставленных волнений. Но! Все дело в «но». Это, поверьте, был лучший способ проверить в полевых условиях не только ваши уникальные способности в области молекулярной комбинаторики, но и способность мобилизовать силы в критический момент… так сказать, в боевых условиях.

Кит сглотнул, и уши отложило. Но звон еще остался…

- Что это было? – только и спросил он.

Брат с сестрой переглянулись.

- Позвольте мне, - попросила слово княжна Лиза.

Кто был против? Никто. Тем более не Кит.

- Ученые мужи, - чарующе улыбаясь Киту, проговорила княжна, - профессора и прочие, сказали бы так: «Наука еще не может дать этому феномену ясное объяснение, но в будущем…» и все такое. У вас, Никита, редчайшая способность видеть «точку порядка» в системе разрозненных деталей единого целого… Вы просто не развивали в себе этой способности… Так же как и некоторые другие люди, прожившие всю жизнь и даже не обратившие особого внимания на свой скрытый талант. Правда, в далекой древности было несколько великих строителей. В Египте, к примеру. Вспомните, пирамиды. Не все, правда, но самые древние и самые высокие… Строитель Стоунхенджа в Британии. В Новом Свете есть необычные сооружения древнего народа майя… Развитие цивилизации и промышленности подавило множество удивительных способностей человека, не имеющих никакого отношения к дурной магии, ко всякому оккультному злу…

- Позволь, сестра, - встрял князь. – Если ты увлечешься лекцией, мы до утра отсюда не выйдем.

Самым удивительным было то, что княжна не огрызнулась, а просто притихла.

- Иным словом, Никита, если в Париже, не дай Бог, обрушится башня инженера Эйфеля, можно смело вызывать вас на проведение мгновенной реконструкции, - сказал князь. – Вы приедете на место катастрофы, погуляете среди железных развалин, прикажете разложить несколько деталей в том порядке, который вам покажется верным – и вуаля! Главное – успеть отбежать в сторону, чтобы чем тяжелым не зашибло, пока башня в считанные секунды будет сама собой собираться и расти в небеса… Да ведь с вами подобное уже однажды случалось… Помните? Среди тех железок, на свалке…

И Кит вспомнил.

Тогда, давно, на огромной свалке всяких железок, называвшейся «Самолёткой», ему вдруг невольно захотелось как-то по-особому разложить на земле несколько попавшихся под руку деталей совершенно неясного назначения.

И он разложил.

И так же поднялся воздушный вихрь, ударил со всех сторон, и у него заложило уши. И воздух вокруг стал колебаться, как в сильную жару. И еще несколько железок, как намагниченные, притянулись к тем, разложенным на земле… И Кит увидел, как вокруг него начинает образовываться что-то вроде мерцающей металлической сетки… и прямо над головой загудел какой-то темный сгусток то ли пыли, то ли металлических стружек.

Кит очень испугался. Повинуясь неведомому порыву, он пнул одну из железяк, отфутболил ее в сторону. Тут же вихрь стих, мерцающая сетка исчезла, и сверху посыпалось что-то вроде пыли-ржавчины.

- Что это было? – не слыша себя, спросил Кит.

- В вашем времени такой авион называется «легким вертолетом», - с улыбкой ответил князь. – Вам просто не достало деталей. И слава Богу! Представьте себе маленького мальчишку, нечаянно взлетающего в только что собранном им самим настоящем вертолете. Собрать-то по наитию собрали, а управлять-то не учились… Вы бы разбились наверняка.