Девушка, не отрываясь, все еще смотрела на свою руку, которую он продолжал держать у губ.

– Что и произойдет с тобой, если тебя поймают за этим занятием? – прошептала она.

– Вы думаете? – вовсе не желая быть застигнутым врасплох, мужчина покачал головой. – Скажите мне, Александра, на что еще вы мне не будете делать скидки?

При желании девушка могла высвободить руку, но что-то ее останавливало. Возможно, ее удивило, что ее имя так странно и приятно звучало в его устах. Она вновь посмотрела на Сейфа.

– Что? – Александра облизала пересохшие губы. – Тебя лишили того, что делает мужчину мужчиной гораздо позже, чем других евнухов, поэтому ты потерял покой. Ты знаешь, что такое... – смутившись, она стиснула зубы. «Почему я могу так свободно говорить об этих вещах?!»

– Что такое? – попытался продолжить мысль Люсьен, ближе придвигая ее к себе. – Заниматься любовью с женщиной как полноценный мужчина? – Зрачки его глаз постепенно расширялись, оставляя только тоненькую полоску фиолетового цвета вокруг них. – Да, я помню, как это происходило. Вам показать, что я еще могу делать? Клянусь вам, разочарованы вы не будете.

Наконец Александра отвела глаза, скользнув напоследок взглядом по его прекрасным губам.

– Пусти меня...

Люсьен дождался, пока ее взгляд не встретится с его глазами, затем опустил руку.

– Идите, если вы этого желаете.

Теперь ничто не удерживало девушку, но она не могла найти в себе силы уйти.

– Иди ко мне, Александра, – попросил евнух, – дай мне испробовать вкус твоих губ.

Она не хотела этого, боролась с собой, как ей казалось, целую вечность, но затем ее руки сами собой поднялись, слегка дотронулись до груди Сейфа и медленно завершили путешествие на его шее.

– Не говори никому, – пробормотала девушка и запрокинула голову.

То, что Александра почувствовала, не имело названия, такого чувства она еще никогда не испытывала. Встреча их жаждущих губ вызвала страсть, о которой она раньше так много слышала.

– Еще, Сейф, – простонала девушка.

– Меня зовут Люсьен, – хрипло произнес он, прижав ее к себе так близко, что между ними не осталось никакого пространства.

Мужчина хотел почувствовать ее всю, познать каждый изгиб и каждую линию ее тела, скрытого бесформенным балахоном. Он хотел постичь все ее желания и страсти, узнать ее мысли. Люсьен жаждал стереть из памяти прошлый год, наполнивший его горечью, иссушивший и озлобивший его душу больше, чем вся история вражды с Байярдами. В Александре было то, чего так не хватало его знакомым женщинам, он мечтал познать ее неуловимую прелесть и впитать ее хоть на мгновение.

Прижавшись всем телом к Люсьену, девушка ощутила что-то теплое и твердое, растущее и упирающееся ей в живот. Ее рассудок зафиксировал это странное явление, в то время как язык мужчины проник в ее рот и начал там свое собственное исследование.

Александра понимала, что играет в опасные игры, но ничего не могла с собой поделать. Поцелуй – пустяк по сравнению с другими любовными утехами, о которых так часто и много болтают женщины. Сейф, или Люсьен не солгал, что она не будет разочарована.

Мужчина провел языком по губам девушки, затем внезапно отстранил ее от себя на расстояние вытянутой руки.

– Как же так, ты не умеешь еще целоваться, а девственности уже лишилась?

Будто очнувшись от сна, Александра поднесла руку к губам и с удивлением, граничащим с испугом, огляделась, словно видела окружавшие ее стены в первый раз. Нахмурившись, она посмотрела на Сейфа, затем встряхнулась, освобождаясь от тяжкого и сладкого плена, вырываясь из-под власти его чар.

Боже, она целовала его, по доброй воле оказалась во власти его рук, совершенно не думая ни о Рашиде, ни о последствиях.

Испугавшись, Александра быстро отошла от Люсьена и остановилась перед столиком с духами и благовониями.

– Тебе не следовало так поступать, – сказала она, прекрасно зная, что в этом велика доля и ее вины.

Мужчина подошел ближе, однако не прикоснулся к ней.

– Это была просто демонстрация различий наших культур.

Александра взяла расческу и стала медленно водить ею по волосам.

– И это все? Обыкновенный урок, да?

– И есть еще желание того, что мне запрещено, – прервал ее евнух. – Я все еще могу испытывать такие чувства.

– Это заметно. Ты желаешь меня? – спросила девушка.

– В противном случае я бы к тебе не прикоснулся.

Положив расческу на место, Александра повернулась лицом к Люсьену.

– Я обещана Рашиду, – твердо произнесла она, хотя в душе не была так глубоко уверена в том, что говорит. – Больше ничего подобного не должно происходить между нами. Понимаешь?

Слабая улыбка заиграла на его губах.

– Все зависит от вас, госпожа, я просто раб. От его слов камень с души не свалился. Взволнованная близостью этого мужчины, Александра отошла от него и остановилась в центре комнаты.

– Ну, тогда мне не о чем беспокоиться, – сделала она вывод.

– Не о чем, – согласился евнух, опираясь на край туалетного столика.

– Ты хочешь сказать что-то еще? – пролепетала девушка.

Он окинул ее оценивающим взглядом, но сказал только:

– Я думаю, что нам пора начинать уроки.

– Мне кажется, ты неплохо знаешь наш язык. Обучать тебя тому, что ты уже знаешь, – пустая трата времени.

Мужчина взял в руки расческу.

– Как это называется?

Александра поспешила забрать у него свою вещицу.

– Misht, – ответила она, положив ее на столик.

– А этот цвет? – он приподнял юбку ее желтого костюма.

– Asfar. Я...

– А как называется то, чем вы подводите глаза?

Девушка механически провела пальцем по нижним векам.

– Это mirwad.

Кивнув головой, Люсьен лихорадочно огляделся, пытаясь найти что-нибудь интересное. Александра воздела руки к небу.

– Если ты надумал остаться, почему ты не расскажешь мне об Англии?

– Вам хочется увидеть остальные различия между нашими двумя культурами? Если это ваше желание, то я повинуюсь, но скорее всего мы закончим тем же, чем начали.

С загоревшимся на щеках румянцем девушка отвернулась и деловито начала поправлять подушки, разбросанные по дивану.

– Я не о том хотела сказать, – бросила она через плечо. – Расскажи мне... – Александра мучительно искала тему для разговора. – Расскажи мне, как ты стал рабом.

Последовало продолжительное, очень напряженное, молчание. Диван был приведен в порядок, и ей ничего не оставалось делать, как усесться на него. Удобно устроившись, девушка подняла глаза – лицо Люсьена потемнело от гнева, белизна тюрбана резала глаза, тело напряглось словно перед броском, исчез блеск глаз и улыбка. Он больше не смеялся своим диковинным смехом, слышным только ему и его госпоже.

– Я спросила о том, что нельзя обсуждать? – предположила Александра.

Ответом была тишина. Люсьен молча направился к двери и вышел. Ничто больше не напоминало о его пребывании здесь. Не было ли его появление и поцелуй плодом ее воображения? Александра провела рукой по губам, почувствовала их саднящую боль и припухлость, затем кончиком языка дотронулась до верхней губы и попробовала ее на вкус.

Да, он был здесь. Каждая клеточка ее тела, особенно почему-то внизу, знала это.

Девушка попыталась не думать о случившемся, но вновь и вновь ее мысли возвращались к жеребцу, с которым она сравнила Люсьена, – своенравному, отважному.

Люсьен сдерживал свой гнев до тех пор, пока не укрылся от любопытных глаз в глубине сада. Затем он взорвался проклятиями, посылая их равнодушному небу, крепко ударяя кулаками по стволу старого дерева.

В конце концов, охрипнув и сбив в кровь костяшки пальцев, мужчина прислонился к стволу и долго смотрел на стену, отделяющую его от свободы.

С момента появления в доме Джаббара он не позволял себе заострять внимания на обидах, причиненных ему в рабстве. Невинный вопрос Александры разбудил в нем ярость, оживил образы, которым лучше было бы покоиться в глубине его памяти.