— Вы знаете, как функционирует «Горячая линия»?

Чарли отрицательно покачал головой:

— Говори так, будто я ничего не знаю.

Я устроился поудобнее и закрыл глаза — чувствовалось, что снотворное начинает действовать, — но заговорил:

— В некоторых странах есть точно такие же линии, как наша. У нас по всей стране установлены межконтинентальные ракеты, спрятанные и направленные на неприятеля. И достаточно одной светящейся точки на экране радара или первого объявления тревоги, чтобы тот, кто имеет на это право, нажал на кнопку пуска. Естественно, при этом все мы умрем, но месть будет сладка и враг уничтожен.

— И мы в этот момент тоже, — добавил Чарли.

Я не обратил внимания на его замечание и продолжил:

— Эту систему создал один человек. В общем... он был ответствен за ее установку. Хорошо, а теперь займемся предположениями... Предположим, что этот техник был менее лоялен, чем мы думали. Предположим даже, что в какой-то мере он стал ненормальным. Предположим, что в его воспаленном мозгу родилась мысль, что оставлять в руках одного человека такую мощь нельзя. Предположим, наш ненормальный решил, что тот, кому поручено нажать на эту кнопку, не заслуживает такого доверия... И предположим, в его больной голове появилась твердая уверенность, что единственный, кто имеет право такое сделать, — это он сам. Предположим также, что он установил в системе свою кнопку, которая позволит ему в выбранный им час запустить ракеты...

В комнате воцарилась такая тишина, что стало слышно дыхание. Наконец Чарли спокойно спросил:

— Ответвление, которое устроит короткое замыкание во всей системе, сделал Луи Агрунски?

— Это тот человек.

— Если он сделает это, — резюмировал Чарли, — остальные пошлют своих собственных птиц. Достанется всему миру.

— И это еще не худшее! — Сказав это, я открыл глаза и посмотрел на его руки. Они с такой силой сжимали бокал, что побелели фаланги. — Да, это не самое худшее. Он вставил в цепь свой секрет, который делает всю систему недействующей. И нет времени, чтобы обнаружить, где находится секрет, вызывающий короткое замыкание, и исправить контакты. Враги пытаются первыми обнаружить этот секрет, что дает им возможность свободного действия... Они смогут делать все, что захотят... Они смогут сделать все, что захотят, — повторил я в полусне.

Я слышал, как Чарли встал, и знал, что он стоит наклонившись ко мне. Услышал его голос:

— Ты знаешь, где находится Агрунски?

Мне понадобилась целая минута, чтобы поднять веки. Даже желтый свет через абажур вызывал резь в моих глазах.

— Нет... — Восклицание Чарли «Боже мой!» прозвучало где-то в глубине моей головы. Я знал, что на моих губах застыла горькая усмешка, но не мог ее прогнать. Знал, что если открою глаза, то увижу их обоих — Рондину и Чарли, стоящих около меня, совершенно молчаливых, потрясенных услышанным и не знающих, что делать. Медленно, очень медленно я с трудом освободился от забытья, в которое погрузился от таблетки доктора Киркленда, и прошептал: — Но мне кажется, я знаю, как его можно найти.

Глава 2

Стоящее высоко солнце проникало сквозь опущенные шторы и наполняло комнату золотистым светом. Я понял, что проспал очень долго. Поднеся запястье к глазам, обнаружил, что мои часы-браслет пропали. Рука моя оказалась голой, как я весь с головы до ног, лежащий в постели Рондины.

Бросив взгляд вокруг себя, я обнаружил на ночном столике мои часы, их стрелки показывали 9.45.

Я нащупал телефонную трубку и набрал номер говорящих часов. Выяснилось, что 16.30. Я повесил трубку и снова натянул простыню, так как вошла Рондина, услышав, что я пользуюсь телефоном.

— Почему ты меня не разбудила, девочка? — Мой голос прозвучал жестко, недовольно.

— Я не знаю, что тебе дал врач, но подействовало это основательно.

— Кто меня уложил в постель? — Заметив ее лукавую улыбку, я проворчал: — Ты могла бы оставить на мне хотя бы трусы... Это не было бы смешно...

Она села на край кровати.

— Ты стонал во сне.

— Хватит! — усмехнулся я. — Нет, ты не посмела бы.

— А почему?

— Ты слишком порядочная девушка и стеснительная.

— Но ты меня здорово воспитал.

— Это мы еще посмотрим. Дай мою одежду.

— Нет. Это приказ врача. Ты должен оставаться в постели.

— Чей еще приказ? Чарли? Хэла Рэндольфа?

Я прочитал ответ в ее глазах, которые она не отвела.

— Они передали это мне через моих начальников. Они, естественно, знают, что ты собираешься делать, поэтому решили надавить через меня. Я должна задержать тебя. Но так будет лучше, Тайгер, так будет лучше...

— Для них — да! Боже мой!

— Я думаю только о тебе... — Рондина и не пыталась хитрить.

— Когда ты станешь моей женой, то будешь исполнять мои приказы. И никто не посмеет вмешаться, а кто попробует, дорого за это заплатит. Что же касается тебя, то, если ты будешь слушаться, сохранишь свои ягодицы.

— А когда я перейду в твое распоряжение?

— Я скажу тебе, когда это произойдет.

— Кажется, ты любишь долгое жениховство, Тайгер? — Она больше не улыбалась.

— Когда все закончится. Когда мы сможем дышать, не вдыхая запаха смерти вокруг себя, и ходить куда угодно, не опасаясь. Я не хочу предлагать тебе вдовство раньше замужества.

— А можешь ли ты сказать, дорогой, откуда ты знаешь, чего хочу я?

— О! Ты берешь то, что я тебе предлагаю, потому что ты Юлия. А все Юлии не хотят смотреть вдаль. И я не хочу, чтобы ты была замешана в подобном безобразии, моя подружка Юлия.

— Я в ужасе от этого имени.

— Ах да? Это ничего не значит, тем не менее носи его, девочка. Это знак того, что ты больше чем кукла: от куколки у тебя чудесные черты лица и потрясающая фигура, но у тебя есть еще и мозги... и солидные. Я обожаю тебя. У тебя есть возможность, которую я один хочу оценить.

— Итак, согласна, я твоя Юлия.

Я вздрогнул: я забыл «Английского короля», и она выдала мне это с чистым бруклинским акцентом.

— Черт возьми! Где ты выудила это?

— У тебя.

Она направилась к шкафу и вынула мою одежду.

— Ну, теперь одевайся. Помочь?

Я толкнул ее:

— Вон отсюда. Справлюсь сам.

— Правда? А бывают случаи, когда ты нуждаешься в партнерше, нет?

Я состроил мерзкую улыбку:

— Согласен. Теперь убирайся отсюда.

Медленно она встала с кровати и некоторое время молча смотрела на меня, прежде чем не спеша направиться к двери. Рондина не скрывала своего колебания. Положив руку на дверную ручку, она повернулась и спросила:

— Ты на самом деле знаешь, где он?

— Кто?

— Агрунски.

Я натянул брюки и застегнул пояс с кобурой, потом засунул в нее мой сорок пятый, после чего стал надевать рубашку.

— Нет, я этого не знаю, но, как я сказал, мне кажется, что знаю, где его надо искать.

— Я могу тебе помочь?

— Возможно, но не сейчас. Не на этой стадии.

— А другие дела? — продолжала она, полная надежд.

— Пусть они провалятся! Позже я скажу тебе почему.

— Ты выйдешь?

— Конечно. В город, в нью-йоркскую контору ИАТС, чтобы подать рапорт Хэлу Рэндольфу и компании... А они его или примут, или выбросят, если он им не понравится.

— Так необходимо, чтобы ты предстал перед ними именно таким?

— А по-твоему, я должен изменить манеру поведения?

— Иногда мне казалось...

— Я буду делать то, что хочу. Если существует что-то, чем меня не проймешь, то это сантименты, болтовня и капризы куклы. Когда я занят делом, меня лучше не трогать. Ты знаешь мою работу, так что не пытайся мне противодействовать. Еще не родилась женщина, которой это удастся, а ее мать уже лопнула. Я всегда веду мое дело так, как считаю нужным.

Рондина некоторое время пристально смотрела на меня, потом улыбнулась и пожала плечами. В своем роде она ведь тоже специалист. Молодая, но, тем не менее, с несколькими трупами позади. Это все когда-то началось...