— Элан, позволь мне представить тебе сэра Гая Торкво, — вмешался Кристоф, указывая на человека рядом с ним.

Элан повернулась к младшему брату. Райна тоже посмотрела на сэра Гая, на Элан, выражение лица которой то и дело менялось, поэтому трудно было судить, заинтересовал ее рыцарь или нет.

— Сэр Гай, — поприветствовала его гостья и, сжав губы, будто не желая улыбаться, повернулась к Максену.

— Я, — начала она, но не закончила фразу и тут же обратилась к Райне. — Я знаю, кто вы. На вас хотел жениться Томас, не так ли? А вы привели его к смерти.

Это же сущая пытка слушать такое вновь и вновь, но оправдываться она не стала.

— Да, верно, что Томас хотел жениться на мне.

— А вы разве не виноваты в его смерти?

— Это не ее вина! — вмешался Максен, не дожидаясь ответа Райны.

Элан вскочила со своего места, заставив всех повернуть к ней головы.

— А ты, — крикнула она брату, сверкая глазами, — ты, брат Томаса, защищаешь ее.

— Сядь, Элан! — вся напряженная фигура Максена говорила, если она не исполнит его волю, ей будет худо.

К счастью, Элан сумела угадать мысли брата и неохотно опустилась на скамью.

— А теперь допивайте свои кубки! — возвысил голос Пендери. — Потом обсудим, что вас привело в Этчевери.

— Думаю, все уж об этом знают, — дерзко перебила его Элан: она не стеснялась принародно говорить о том, что случилось.

— Позже! — прорычал Максен.

Девушка презрительно сжала губы, но благоразумие заставило ее промолчать.

Пораженная словами своего возлюбленного о ее невиновности, Райна уже не обращала внимания на то, что происходило вокруг. Идут ли от сердца его слова? Или он сказал их, чтобы утихомирить сестру? Очень может быть…

А Пендери-старший, наоборот, превратился в слух и зрение. Не обращая или, вернее сказать, стараясь не обращать внимания на женщину, сидевшую рядом, он пытливо следил за поведением сестры, отмечая в ней перемены, происшедшие за два последних года. Она и прежде отличалась беспокойным нравом, острым языком и насмешливостью, но сейчас превратилась в весьма примечательное существо. Она хорошо играла свою роль, беседуя с Гаем. Похоже, сестра использовала все, чтобы завлечь мужчину. Гай, казалось, не на шутку увлекся ею, отвечая улыбкой на улыбку, теряясь при каждом томном взмахе ресниц и застенчивом ответе. Хоть рыцаря трудно было победить женскими хитростями, но Элан превзошла самую себя, заставив Торкво позабыть даже о своем суверене.

Невольно Максен стал размышлять над словами Райны о том, что Эдвин невиновен и Элан лжет. Но зачем?

— С тебя хватит, — сказал он, видя, что сестра опустошила очередной кубок.

Желая отложить неприятный разговор, она умоляюще проговорила:

— Еще один, Максен, — и подняла сосуд с явным намерением наполнить его.

— Нет, я сказал, тебе довольно, — встав, он взял ее за локоть и легко приподнял со скамьи.

Девушка хотела запротестовать, но тут же покорно опустила глаза:

— Хорошо.

Он решил отвести ее в свою комнату и там поговорить, но отказался от этого намерения.

— Оставь нас, Олдвин, — приказал он виночерпию, который в последнее время старался быть трезвым, хотя это давалось ему с трудом. Тут помогала угроза отправить его на кухню.

— Послание, — потребовал Максен, оставшись с сестрой наедине, и протянул за ним руку.

Недовольно нахмурившись, она вытащила бумажный свиток из сумки на поясе и сунула его в руки брату. Максен придирчиво осмотрел свиток:

— Печать сломана! — его злило, что Элан прочла и знает содержание отцовского послания.

Пожалуй, ей было неловко, а может быть, стыдно за это:

— Речь идет обо мне. Почему я не могу это прочесть?

Максен внимательно смотрел на сестру, прислонясь к стене и скрестив руки на груди:

— И о чем в нем говорится?

Элан в нерешительности переминалась с ноги на ногу:

— Прочитай сам!

— Зачем зря портить глаза?

Девушка опустила взгляд, а когда вновь подняла его, в нем была мука.

— Как я знаю, я была, — начала она и смежила веки, с трудом проглотила комок в горле, — я была изнасилована. — Элан перешла на шепот.

Он чувствовал, что сестра лжет, но не мог не сострадать ей.

— Я слышал.

Сестра, всхлипывая, бросилась в его объятия.

— Это ужасно, самое плохое, что могло со мной случиться.

Он ощутил, что твердый дух его смягчился. Ведь это его сестра, которой плохо, и он прижал ее к груди:

— Все позади, — успокаивал Максен девушку, — больше он уже не обидит тебя.

Элан вздрогнула и, подняв голову, посмотрела на него:

— Это обещание?

Брат кивнул:

— То, что он сделал с тобою, не останется безнаказанным.

— Когда это произойдет? Разве отец не написал тебе?

— Написал.

— Тогда почему ты сомневаешься, что это он? Ты же веришь мне? Я не лгу.

Он хотел верить. Но кто прав — сестра или Райна?

— Я не говорил, что ты лжешь. Дело в том, что Райна не верит, что Эдвин способен на такое. Похоже, кто-то другой выдает себя за него.

— Райна! — возмущенная Элан высвободилась из рук Максена и стала мерить шагами комнату. — Ах, когда-то она была помолвлена с саксонским ублюдком, да? Конечно, эта женщина будет защищать его.

— Я тоже встречался с Эдвином, и мне он показался не способным на злодейство: матежник, конечно, но насильник…

Сестра резко повернулась к нему:

— Тогда ты не знаешь его, как я, — крикнула она. Выражение лица стало мрачным. — Значит, ты точно не знаешь все, как я. — И девушка прижала ладонь к животу.

— Ты беременна, Элан? — напрямик спросил Максен.

Как ей сразу можно поверить после недавнего представления? Да, именно представления. С каждой минутой воспоминания о маленькой девочке, оставленной им много лет назад в замке, становились все ярче. Уже тогда она привлекала к себе всеобщее внимание. Должно быть, время нисколько не изменило ее.

— Да, я беременна.

Максен, пристально вглядываясь в нее, заметил:

— Похоже, ты не очень расстроена?

Она едва не задохнулась от ярости:

— А чего ты хочешь от меня? Чтобы я вскрыла себе жилы? Бросилась со стены? Нет, никогда! Я выношу этого ребенка и тогда…

— Тогда что?

В ее глазах отразилось противоборство ребячьих порывов и взрослых раздумий. Но в конце концов победил ребенок, который еще гнездился в ее душе.

— Я отдам ребенка Богу и выращу его, как велит Бог.

— Как все просто, а?

— Ты же не думаешь, что я возьму с собой это дитя?

— Ничего я не думаю, я только спрашиваю. Но ответь мне, зачем ты явилась в Этчевери, а не пошла в монастырь?

— Все написано в письме, — огрызнулась она.

Максен прижал свиток к бедру, но не стал его разворачивать. Элан вздохнула:

— Ну, хорошо, отец хотел послать меня в монастырь, но я упросила отправить меня сюда…

— Почему?

— Ну, Максен, ты можешь представить меня в монастыре? Я или умру от скуки, или меня заморят до смерти за маленькую шалость.

— А почему ты не думаешь, что я сделаю то же самое?

Чувствуя его настроение, она попыталась выжать из него улыбку, но когда это ей не удалось, и брат сохранил бесстрастное выражение лица, девушка опечалилась:

— Ты можешь так поступить?

— Если потребуется, — твердо ответил норманн. — Я рад тебя видеть, Элан, но не пытайся перевернуть мой дом вверх дном. Иначе я положу тебя на колено и самолично выпорю, а если это не поможет, то соберу твои вещи и отправлю в ближайший монастырь.

Закусив губу, она размышляла над словами брата.

— Так ты хочешь остаться в Этчевери?

Элан поморщилась:

— Теперь я уж не знаю, что лучше.

— Ну так что? — нетерпеливо спросил рыцарь, кляня сестру за глупость и желая закончить затянувшийся разговор.

— Останусь в Этчевери. Пока…

Максен тяжело вздохнул — у него на руках уже есть дерзкая, непослушная женщина, но две? Мудрый человек ни за что не позволит Элан ждать рождения ребенка под одной с ним крышей. Но легко ли всегда поступать мудро? Подойдя к сестре, он, взяв ее под руку, повел к лестнице.