— Потому что мы стали любовниками? — досказал за нее Максен.

Ладно, хоть не назвал ее любовницей.

— Я не хочу, чтобы ко мне относились иначе, чем к другим, — упрямо продолжала саксонка.

Пендери уперся руками в бедра и потемневшими глазами взглянул на девушку:

— Но к тебе будут относиться по-другому. Сегодня не то, что вчера, все изменилось.

— Я не собираюсь прятаться из-за того, что случилось.

— Я и не прошу.

— Ты же велел мне оставаться здесь.

— До тех пор, пока я не пошлю за тобой.

— А когда это будет?

Он вздохнул:

— Наверно, днем.

Райна не могла остановиться:

— И тогда я опять возьмусь за кувшин?

— Я уже говорил, ты больше не будешь прислуживать за столом.

— Что было плохо вчера, то плохо и сегодня.

Максен начал терять терпение и сжал губы:

— Я не стану отвечать на твой вопрос, Райна, и ты знаешь почему.

— Объясни.

— Я уже сделал все, — и, не сдержавшись, добавил: — Я приковывал тебя цепями раньше, Райна, и если понадобится, я сделаю это снова.

Саксонка хотела ответить резкостью, но промолчала.

— Хорошо, — бросил Пендери и вышел из комнаты.

Застонав, она швырнула туфлю и, сделав несколько кругов по комнате, словно загнанный в клетку зверь, упала в кресло.

— Ты еще не выиграл, Максен Пендери, — пробормотала она.

«Ты тоже», — напомнил ей внутренний голос.

— А у тебя я не спрашиваю, — вслух произнесла девушка и покраснела — надо же, разговаривает сама с собой!

Днем за ней пришел сэр Гай. Оттолкнув под носы с едой, принесенные Лусиллой, Райна поднялась и молча пошла за Торкво в зал, где на помосте восседал Максен в окружении рыцарей высокого ранга.

У стены, слева и справа от него, стояли другие, не столь именитые норманны, а за ними — вооруженные стражники. У очага сгорбился Кристоф, и в глазах его отражались тревога и ожидание.

Несмотря на скверное настроение, Райна все же с любопытством глядела на странное собрание, ощущая на себе взгляды всех присутствующих.

— Райна, подойди и стань рядом, — попросил Пендери, когда она приблизилась к помосту.

Высоко подняв голову, девушка подошла к нему:

— Милорд?

— Минутку, — перебил ее хозяин замка, глядя в сторону дверей. Прошло несколько минут томительного ожидания, и, наконец, вошли пять саксов под охраной рыцарей.

— Что происходит? — прошептала она побледнев. Зачем Максену понадобилось приводить Этеля и других узников? Может, задумали расправиться с ними… Нет, Пендери не пригласил бы ее, если бы решил их повесить. Хотя приказал же он сопровождать себя на казнь, которая не состоялась. Райна смотрела на Этеля. Долгие дни, проведенные в темнице, состарили его, лицо побледнело, круги под глазами напоминали синяки, волосы длинные, борода свалялась. Глаза сакса сверкали от негодования и гнева. Пятерых узников остановили футах в десяти от стола, и они молча стояли, звеня цепями. Наконец установилась тишина.

Максен оглядел каждого по очереди и задержал глаза на Этеле.

— Каково твое решение? — спросил он на англосаксонском наречии.

Сакс выпрямился и расправил плечи:

— Такое, каким и было.

У девушки сердце забилось сильнее, его словно сжали ледяными пальцами: что с ними может сделать Пендери, кроме как послать на смерть? Выбора нет.

Максен встал и обратился почему-то к Райне.

— Мой подарок тебе, — сказал он, когтя ее глазами.

— Подарок? — повторила она, чувствуя, что проваливается в бездну. — Что вы хотите этим сказать?

— Они ваши. Делайте с ними все, что хотите.

Те из окружения Пендери, которые понимали англо-саксонский язык, приглушенно заговорили, удивляясь, как и она. Оторопевшие саксы тоже очнулись и зашумели.

Подарок… Но почему? Потому, что она отдалась ему? Хотя это и не очень убедительно, но другого объяснения не было.

— Боюсь, я не понимаю.

Пендери перевел взгляд на рыцарей, которые толпились и негодовали. Им не нужно было ничего объяснять — один красноречивый взгляд заставил их замолчать и замереть. Довольный этим Максен вновь посмотрел на саксонку:

— Какова будет их участь?

Она взглянула на растерянных саксов, перевела глаза на окружавших их стражников. Среди тех, кто рьяно протестовал, был и сэр Ансель. Лицо его побагровело, ноздри раздувались, кулаки сжались.

— Ну же, — торопил ее Максен.

У нее была только одна мысль, но зайдет ли щедрость норманна так далеко?

— Они сослужат плохую службу в Этчевери, — заговорила она.

— Это я сам знаю.

— Они сослужат плохую службу и в Блэкстере.

Он согласно кивнул.

«Любопытно, с чем еще он согласится?» — подумала саксонка и, собравшись с духом, продолжала:

— Поэтому я прошу вас освободить их.

— Чтобы они присоединились к Эдвину, — усмехнулся норманн, но его, похоже, не разозлила ее дерзость.

— Если они выберут такой путь.

— Не тешь себя пустыми надеждами, — ровным голосом произнес он.

Она пожала плечами.

— Утром, — объявил Максен и приказал рыцарям увести узников.

Неужели они получат свободу? Неужели Пендери отпускает их, чтобы саксы пополнили ряды сторонников Эдвина и по весне начали с ним войну? Онемев от изумления, Райна почувствовала взгляд Этеля и, посмотрев на него, заметила слабую улыбку на его губах.

Люди начали расходиться, и тут вперед вышел красный от ярости сэр Ансель.

— Ради этой шлюхи, — Рожер ткнул пальцем в Райну, — вы освободите мятежников, которые хотят убить нашего короля?

В то же мгновение рыцарь рухнул на пол. Пендери возвышался над ним, а все наблюдали, как сэр Ансель пытался подняться. Максен поставил ему ногу на грудь и пригвоздил к земле.

— Покончим с этим сейчас, Ансель? — положив руку на рукоять меча, грозно спросил он.

Рожер смотрел на Пендери, размышляя, стоит ли принимать вызов. В конце концов он замотал головой:

— Я у ваших ног, милорд. С этим следует кончать?

Сжимая и разжимая пальцы на рукояти меча, Максен смотрел на поверженного рыцаря.

— Посмотрим, — наконец проговорил Пендери и, убрав ногу, позволил рыцарю подняться.

— Прием окончен! — объявил Пендери-старший и повернулся к дверям.

Райна пошла следом, но, выйдя из зала, не увидела Максена. Она так и не поняла, почему он сделал ей такой щедрый подарок. Кое-что надо выяснить у служанок, и она направилась на кухню, где Милдред и Лусилла, бойко переговариваясь, стучали ножами, расправляясь с овощами. А еще три служанки хлопотали над кастрюлями.

Увидя Райну, Милдред велела им удалиться.

— Вы что-то бледны сегодня?

Райна коснулась щеки:

— Да?

Лусилла кивком головы подтвердила.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — участливо спросила Милдред.

Все, конечно, уже знали, что прошлую ночь она провела с Пендери. Однако в голосе женщины не чувствовалось осуждения.

— Я хорошо себя чувствую.

— Немного больно? — включилась в разговор Лусилла.

Немного. Но не об этом она пришла поговорить.

— Отлично, — Райна покраснела от смущения. — Саксы, которые в темнице, будут освобождены завтра утром.

Милдред нахмурилась:

— Чтобы работать на строительстве?

— Нет, их выпустят из замка.

— Да ты что?! Не может же милорд их отпустить на все четыре стороны?

— Так он сказал.

— Почему? — спросила Лусилла. Райна пожала плечами:

— Максен сказал, что это его подарок мне.

— Какая неслыханная щедрость! — воскликнула Лусилла. — За одну ночь с ним — пять жизней! А что тебе принесет вся неделя?

— Лусилла! — упрекнула ее Милдред.

— Ну что «Лусилла»? — огрызнулась та. — Это же правда, разве нет?

Конечно, Райна не испытывала особой гордости по поводу случившегося, но сейчас ей казалось, что она — щедро награжденная шлюха, которую вываляли в грязи.

— Теперь уж он на тебе не женится, — продолжала Лусилла. — Это плохо. Если ты родишь, то ребенок будет называться ублюдком. Я говорила тебе…