Победа в этом условном бою достается второму флоту (Белому); по окончании сражения адмирал Белого флота произносит речь, в которой отражаются сокровенные мысли Макарова по вопросам морской тактики:

«До того момента, пока мы не приблизимся к неприятелю, — говорит адмирал, — эскадра будет в строе и действовать по сигналам; но как только мы прорвем неприятельскую линию, все суда кладут, по возможности, лево на борт и каждый нападает на ближайший неприятельский корабль.

Мое правило: если вы встретите слабейшее судно, нападайте, если равное себе — нападайте, а если сильнее себя — тоже нападайте. Если увидите, что и другой наш корабль избрал целью нападения то же судно, на которое вы напали, продолжайте ваше нападение, пока не уничтожите неприятеля.

Не гонитесь за неприятелем, который далеко, если перед вами находится другой близко. Забудьте всякую мысль о помощи своим судам. Лучшая помощь своим есть нападение на чужих».

Свои мысли о тактике морского боя Макаров непрерывно углублял и развивал. В 1896 году он прочитал цикл лекций на эту тему в Кронштадте, а в 1897 году издал капитальное сочинение «Рассуждения по вопросам морской тактики».

Макаров начинает эту книгу с указания на то, что в мирное время повседневные занятия на корабле и работа, направленная к поддержанию корабля в порядке, поглощают все внимание, «отдаляют… самую жизнь на корабле от условий военного времени и этим нарушают ту главную задачу, для которой существует военный флот». Между тем необходимо помнить, что главная задача для моряков в мирное время — это подготовиться к войне. «Поэтому каждый военный или причастный к военному делу человек, чтобы не забывать, для чего он существует, поступил бы правильно, если бы держал на видном месте надпись «Помни войну», принятую нами в девиз настоящего труда».

Любопытна судьба этой работы. Переведенная на многие иностранные языки, она внимательно изучалась не только в Европе, но и в Японии и в Америке. Когда в 1902 году в Петербург пришло аргентинское учебное судно «Presidento Sarmiento», первый вопрос гардемаринов был: «Можем ли мы повидать Макарова, по классической книге которого мы изучаем тактику?» Петербургские власти постарались скрыть тот конфузный факт, что в России работа Макарова не вызвала никакого интереса в руководящих сферах и поэтому была мало известна.

В этой своей книге С. О. Макаров так определяет предмет морской тактики: это наука о морском бое; она исследует элементы, составляющие боевую силу судов и способы их наивыгоднейшего употребления в различных случаях на войне.

Разумеется, подчеркивает Макаров, одного знания правил боя недостаточно. Макаров следующим образом отзывается о том, как нужно относиться к советам и указаниям в области тактики:

«Между знанием и уменьем существует розница. Есть люди, знающие очень много, но в деле крайне неумелые, и, наоборот, мы встречаем в практике много людей умелых, которые далеко не богаты познаниями; результаты получаются, главным образом, от уменья. Недостаточно знать правила, надо еще иметь умение, которым из правил воспользоваться и каким образом его применить».

Практические упражнения, указываемые тактикою, и дают, по мнению Макарова, подготовку для того, чтобы быстро ориентироваться в сложной обстановке боя.

«Выгода тактических занятий в том и заключается, что занимающийся тактикою и много работавший над этим скорее приобретает глазомер — в широком смысле этого слова, т. е. умение ясно оценить обстановку».

Кстати, мысль Макарова о недостаточности одного теоретического изучения военного дела заставляет вспомнить изречение Наполеона. Когда в Европе увлекались военными теориями Жомини, Наполеон иронически заметил, что изучение этой теории не помешает ему попрежнему громить европейские армии.

«Если бы можно было научиться воевать только по книгам, — добавил он, — то разве я допустил бы распространение сочинений Жомини?»

Но отмечая первенствующее значение умения применять на практике теоретические правила, Макаров подчеркивал также важность и самой теории.

Плавая на «Витязе» и замещая командующего Тихоокеанской эскадрой, Макаров настоятельно рекомендовал морскому министерству образовать специальный орган, в котором разрабатывались бы планы морской войны. «Если бы в Главном морском штабе был учрежден отдел, не связанный с текущими делами и специально ведущий военно-стратегическую часть, то организация войны много бы выиграет.

Разразившаяся через шесть лет война показала всю справедливость этих слов.

Теория, говорил Макаров, поможет усвоить ряд практических приемов и даст основание для того, чтобы перед боем и в бою яснее представить положение дела и выбрать наивыгоднейший образ действий.

Макаров как бы перекликается здесь с высказываниями Клаузевица. «Как такт, почти обратившийся в привычку, — писал Клаузевиц, — всегда заставляет светского человека действовать, говорить и двигаться корректно, так же и военный опыт позволит обладающему им офицеру всегда в больших и малых делах, при каждом, так сказать, ударе пульса войны распорядиться правильно и кстати. При наличии опыта и навыка приходит ему на ум сама собою мысль: это — годится, это — нет»[8].

Примечательно, что Макаров с благоговением относился к Суворову и, приводя подробные выдержки из суворовских наставлений, применял даже их непосредственно к условиям морского боя.

«Говоря об атаке, Суворов в конце прибавляет: «неприятельская картечь летит поверх головы». Это изречение следует запомнить идущим на миноносках в атаку, ибо неприятельские снаряды мелких орудий полетят так же, как картечь»[9].

Или еще:

«Суворов требовал, чтобы под огнем люди шли в ногу. По этому поводу в инструкции[10] говорится: «В расстоянии около часа от неприятеля выстраиваются взводы, а лишь только подойдут под пушечный выстрел, берут ружье под приклад и идут в ногу, потому что это единственное средство наступать скоро». Из этого правила можно вывести другое, весьма полезное, а именно: миноноски при атаке судов сохраняют равнение, ибо это есть единственный способ, чтобы атака была быстрая, дружная и, следовательно, неотразимая»[11].

Не следует, однако, думать, что Макаров рекомендовал прямо заимствовать и переносить в практику морских сражений суворовские наставления. Предостерегая против механического подражания, он писал: «Слепо нельзя применять все сухопутные принципы к морской войне. У сухопутных резерв оставляется для того, чтобы при развитии сражения направить его на решительный пункт, смять противника и заставить его отступить. Отступающий на поле сражения противник становится в весьма невыгодное положение. По словам Суворова, «бегущего неприятеля истребляет одно преследование». Совершенно иное дело во флоте: судно, убегающее от неприятеля против свежего ветра, находится в гораздо более выгодных условиях для артиллерийского боя, чем то судно, которое за ним гонится. У первого брызги и ветер совершенно не мешают стрельбе, а у второго они могут составить существенное затруднение и при большом волнении могут даже окончательно помешать действию артиллерии. Поэтому у нас иногда выгодно принять погоню, а у сухопутных на отступление надо решаться лишь в крайности, когда нет другого выхода».

Это интересное рассуждение заканчивается типично по-макаровски: «Но, хотя у сухопутных отступление гибельно, а у нас нет, тем не менее на сухом пути взвод, встретившись нечаянно с неприятельским полком, должен постараться умело отступить, а у нас миноносец, оказавшийся внезапно ночью или в тумане борт-о-борт с неприятельским броненосцем, должен тотчас же атаковать его».

Макаров подробно останавливается в своем сочинении на методах обучения личного состава, в частности изучения своего корабля, на использовании в бою артиллерии и мин, на таране. Несмотря на сухость и серьезность темы, вся книга написана простым, понятным языком, нередко с мягкой иронией или незлобивой шуткой. В качестве примера можно привести такое место: