Однажды я опаздывал на работу и вышел из дому в большой спешке. Дойдя до автобусной остановки, я обнаружил, что забыл надеть часы.

—   Который час?— спросил я стоявшего рядом мо­лодого человека с интеллигентным лицом.

—   Не знаю,— мягко ответил он.— Это не входит в сферу моих профессиональных интересов. Я специа­лист по решению шахматных задач с кооперативным матом.

—   Наверное, такая узкая специализация вносит в вашу жизнь определенные трудности?

—   Да. Я не знаю многих вещей, которые наверняка известны менее углубленным в свою профессию людям. Например, что я могу сказать о своем доме? Судя по всему, это двухкомнатная квартира с кухней, ванной и туалетом. Но я понятия не имею, откуда она взялась.

—   Может быть, ее получила ваша жена?

—   Да, я припоминаю, что впервые в эту квартиру меня ввела некая довольно миловидная женщина. К со­жалению, мои узкопрофессиональные интересы вот уже около двух лет не дают мне возможности выяснить сте­пень моего родства с ней.

—   Не сомневаюсь, что это ваша жена.

—   Видите ли, иногда в квартире бывают и другие женщины.

—   Все ли они остаются ночевать?

—   Вряд ли. Во всяком случае, утренний чай мне подает всегда одна и та же.

—   Есть ли у вас дети?

—   В квартире постоянно живет ребенок небольшого размера с приятным звонким голоском. Вряд ли это мальчик, но я не могу категорически утверждать, что это девочка. Каждое утро женщина, которую вы сове­туете считать моей женой, одевает этого ребенка и куда- то уходит с ним. Вечером она возвращается с тем же самым ребенком.

—   Вероятнее всего, она водит его в ясли. Что еще непонятного делает ваша жена?

—   Довольно часто она наливает воду в ведро, об­макивает туда тряпку и принимается смачивать этой тряпкой все полы в квартире. Затем она берет другую тряпку и долго водит ею по столу, стульям, дверцам шкафа — по всему, что ей попадает под руку.

—   Надеюсь, она не протирает влажной тряпкой по­лированные поверхности?

—   Не знаю, а что?

—   Этого не следует делать: можно испортить полировку.

—   Скажите, пожалуйста,— спросил он,— откуда у вас столь универсальные познания в самых разных об­ластях жизни? Как вам удалось стать таким широким специалистом?

Но тут подошел автобус, и я не успел объяснить, что в нашей семье узким специалистом является жена.

Недавно в одной компании я познакомился с ми­лым, приятным человеком. Я предложил ему дружбу и на прощание попросил:

—   Дайте свои координаты.

Я всегда так говорю, имея в виду адрес или теле­фон.

—   Пожалуйста,— ответил он.— Пятьдесят пять гра­дусов семнадцать минут северной широты, сорок два градуса четырнадцать минут восточной долготы.

Так я узнал, что он географ.

—   Наверное, вам пришлось объездить весь мир?— завистливо спросил я.

—   Нет, я нигде не был, кроме нашего города,— ответил географ.— Да и здесь редко покидаю пределы своей квартиры. Однако пытливому ученому и этого достаточно, чтобы досконально изучить географию.

—   Неужели у вашей квартиры есть география?— удивился я.

—   Разумеется,— ответил он.— Моя квартира рас­положена в точке с названными ранее координатами, в центре Азиатского материка, на высоте триста сорок метров над уровнем моря. Большая часть квартиры представляет из себя плоскогорье с плотностью насе­ления в три человека на двадцать квадратных метров, или, переводя в стандартные единицы, в сто пятьдесят тысяч человек на квадратный километр. Как видите, мы имеем дело с чрезвычайно густо заселенной страной.

—   К северу и югу от моей квартиры,— продолжал географ,— проживают племена так называемых соседей. Образ жизни и обычаи северного племени говорят о том, что вся жизнь там проходит в беспрерывных войнах. Эти войны ведутся весьма жестоко, в сраже­ниях принимают участие даже дети. В техническом от­ношении северные соседи стоят на весьма низком уров­не развития; воюют они в основном посудой, из чего следует, что огнестрельное оружие у них еще не изо­бретено. Я несколько раз пытался предпринять экспедицию в местность, занятую этим племенем, но ни разу не продвинулся дальше порога их таинственной страны.

Племя южных соседей отличается повышенной ре­лигиозностью. По ночам из их страны доносятся звуки песнопений и грохот ритуальных танцев.

К востоку и западу от моей квартиры проходят ма­гистрали, соединяющие северные и южные районы на­шего города. По ним круглые сутки кочуют многочис­ленные народы, тянутся торговые караваны.

Таким образом, географическое положение моей квар­тиры позволяет изучать весь окружающий меня мир.

—   Но разрешите вернуться к описанию моей квар­тиры,— сказал он после некоторой паузы.— Разнообраз­ны ее флора и фауна. Украшением флоры является наша пятилетняя дочь Леля, которая растет во второй ком­нате, в субтропических условиях. На наших глазах вы­растает интереснейший фрукт.

Когда мы с женой ссоримся, она уходит в дальнюю комнату, а я стою возле дверей, на уголке ковра, и жду. Этот уголок я называю мысом Доброй Надежды.

Столица нашей квартиры расположена на кухне. Здесь постоянно работает наше правительство, в кото­ром жена обладает законодательной властью, а я — исполнительной.

Возможны ли новые географические открытия и вашей квартире?

Для нас с женой, к сожалению, нет. Но дочь ежедневно проникает в места, где никогда не ступала нога человека. Я имею в виду внутренности холодиль­ника и ящики моего письменного стола...

Однажды я встретил на улице знакомого, который пригласил меня в ресторан и за бутылкой вина пове­дал о своей неудавшейся жизни. Особенную горечь в этом рассказе составляла история женитьбы моего знакомого на женщине, вот уже десять с лишним лет угнетающей его морально и физически.

—  О, если бы я мог начать жить заново!— восклик­нул он с неподдельной страстью.

Эта мысль мне понравилась. Я и сам нередко обду­мывал ее.

—   А что,— спросил я,— если бы вы действительно могли?

—   Ерунда,— усмехнулся он.

—   Вообразите,— настаивал я,— что я Мефистофель, а вы — Фауст. И я дарю вам вторую юность, вторую жизнь. Говоря деловым языком, жизнь номер два.

Он внимательно оглядел меня, как если бы увидел впервые, и сказал:

—   Вы далеко не Мефистофель.

—   Хорошо. Тогда допустим, что медицинская наука достигла небывалого прогресса и все люди обрели эту волшебную возможность, в том числе и вы. Что тогда?

—   Стоит ли?— вздохнул он. Но я заметил, как лицо его начинает приобретать именно мечтательный отте­нок.

—   А все-таки?

—   Не знаю... Не знаю, с чего и начать.

—   Начните прямо со дня рождения,— посоветовал я.

—   Разве что с него...— задумался мой знакомый.— Впрочем, да. Если бы я начал жить заново, то родился бы не третьего января, а какого-нибудь другого числа.

—   А чем вас не устраивает третье января?

—   После новогодних праздников у людей нет денег, и мне никогда не дарят ничего приличного. Так, все больше шариковые ручки. Хотя что я говорю? Это ме­лочи. Вот что важнее: во второй раз я родился бы у других родителей. Я бы родился у такого отца, ко­торый научил бы меня, как правильно наносить удар в подбородок. И у такой матери, которая своевременно объяснила бы мне, что девушке, решившей стать ва­шей женой, можно и отказать.

—   Да,— согласился я,— у таких родителей вы ста­нете совсем иным человеком.

—   А как же!— с энтузиазмом подтвердил он и за­думался.

—   Теперь самое главное,— продолжил он через не­которое время.— Вся моя новая жизнь будет посвяще­на одной цели: не встретиться с моей теперешней же­ной.

—   Вы хотите построить новую жизнь так, чтобы встретиться с другой женщиной?

—   Нет, я собираюсь застраховаться полностью: во второй раз я хотел бы родиться девочкой. В худшем случае, если судьба и сведет меня с моей женой, мы станем подружками.