И тогда услышали бандиты грозную команду:

— Бросай зброю!

Рванулся к выходу белоголовый Василь со шрамом на щеке — треснула автоматная очередь, упал Василь.

Кто-то из проводников попытался поднять на прорыв своих — застучал пулемет, отрезал дорогу.

— Бросай зброю! Из балки выхода нет! — снова крикнули сверху.

И, словно в подтверждение этих слов, опять заработали пулеметы — трассирующие очереди крест-накрест над головами бандитов перекрыли темную впадину.

— Сдаемся!

И потянулись к выходу из западни бандеровцы. Они угрюмо отворачивали щетинистые лица от лучей фонариков, бросали в кучу оружие, покорно поднимали руки. Ошеломленные случившимся, они даже не удивлялись, увидев среди тех, к чьим ногам швыряли автоматы и пистолеты, Розума и его «туповатых» хлопцев.

Антинародное подполье, бандитские шайки в обширном лесном районе были ликвидированы одним ударом. В облаве принимали участие оперативные группы — чекисты тоже хорошо подготовились к операции «Гром и пепел». Среди участников облавы были лейтенант Малеванный, зеленогайские комсомольцы Иван Нечай, Надийка, Степан Костюк, другие хлопцы из истребительного отряда.

Пленных построили в колонну, по бокам ее стали автоматчики.

— Где Джура? — внимательно всматриваясь в лица бандитов, спросил Розум. — Не хватало еще, чтобы этот волк сбежал!

Но Джура не сбежал. Услышав выстрелы, он понял, что банды попали в ловушку. И сразу догадался, кто ее устроил. Джура бросился к памятнику.

…Мария стояла под стволом автомата, сердцем отсчитывая секунды. Ее лицо ничего не выражало — это неправда, что в трагические, вдруг, внезапно наступившие минуты лица человеческие искажаются болью, ненавистью, страхом. Она слишком долго готовилась к этому, все продумала и взвесила, чтобы теперь лицо ее выражало что-нибудь, кроме усталости. А мысль напряженно билась, рвалась, искала выхода. Нет, не может быть, чтобы вот так, по-глупому, под самый конец погибнуть!

— Стреляй, — сказала Мария.

Джура поднял автомат. Он усмехнулся и зло проговорил:

— Теперь ты заплатишь за все…

Ее автомат, выбитый внезапным ударом, упал на землю. Лежит, зарывшись стволом в траву, с почти полным магазином — только одну очередь сделала из него Мария. А если внезапно, в броске, схватить «шмайсер»? Не успеть, Джура стережет каждое движение.

Джура трусит. Глаза у него бегают. Прислушивается к выстрелам, чем реже они, тем больше нервничает бандит, торопится, прикидывает — успеет ли отсюда уйти потайными стежками. Почему он все-таки не стреляет? Ага, все еще сомневается, кто она: Горлинка, Мария Шевчук, Зоряна… Да нет, не сомневается — просто по бандитской привычке хочет покуражиться, привык ведь убивать безнаказанно.

Спокойно… Спокойно… В народе говорят, что самые злые собаки не выдерживают человечьего взгляда. Перед нею тоже собака, нет, хуже собаки — существо, утратившее все чувства, кроме двух: жажды убийства и стремления во что бы то ни стало спасти шкуру.

— Не-е-е… так просто ты не умрешь… — сказал Джура. — Сперва помучишься, на жердыне покрутишься, хлопцев потешишь, а уж потом…

Бои затихал. У него мог быть только один исход — это знали и Мария и Джура.

— Ну, пошла… — Джура грязно выругался. Она знала: как только повернется к нему спиной, Джура всадит в нее очередь. Трус, не решается стрелять в лицо — боится взгляда в упор.

Мелькнула в чащобе тень. Кто-то неслышно, от дерева к дереву приближался к ним двоим на поляне. Свой? Чужой? Марии видно, Джуре нет, стоит спиной. Девушка вся внутренне собралась, надежда вновь ожила в ней: ведь небо пока над головой, и ветка орешника касается лица. Тот, кто бежал, выскочил на край поляны, метров за двадцать, прижался к дереву, слился с ним. Она видела, как толстый палец Джуры лег на спусковой крючок. И тогда властно, как научилась за последние дни пребывания в банде, приказала:

— Стреляй!

И удивилась: очереди она не должна была бы услышать. Потом сообразила: не она падает на землю — Джура ткнулся лицом в траву, бьется в предсмертной судороге. Тот, третий, а не Джура выполнил ее команду.

К ней бежал Остап Блакытный, на ходу передергивая затвор.

— Мария! На секунду бы опоздал…

— Значит, не отлита еще для меня пуля, Остапе….. — Мария хотела сказать парню какие-то очень значительные, нежные слова — он ведь спас ей жизнь — и не могла их отыскать, сказала только: «Спасибо!» Голос ее дрожал. Во рту пересохло. Нервная дрожь била тело. Нелегко встречаться со смертью. Мария опустилась на землю.

Остап понял, что с нею происходит, торопливо отстегнул фляжку.

— Выпей, водка.

Поднял «шмайсер», быстро очистил его от земли, протянул Горлинке.

— Посмотрел бы хоть, кого убил, — сказала Мария.

— Некогда. Уходить надо отсюда — наших всех перебили. Торопясь, Горлинка!

— Не наших, врагов перебили. — Мария уже успокоилась, поправила одежду, вскинула автомат на плечо. — Чуешь, Остапе? Врагов перебили — и твоих и моих… А поторопиться действительно надо! Быстрее, быстрее!

Они пошли по лесной тропинке след в след, как привыкли ходить за последние месяцы. Шли туда, где недавно свинцовой грозой обрушился на овраг короткий бой. На полпути нм встретился Розум.

— Кончилась твоя бандитская жизнь, Остап, — весело сказал он. — Начинай новую. Первые шаги в ней у тебя получились неплохо…

Розум повернулся к Марии.

— Тебе не следует идти к балке, Горлинка, — мягко посоветовал он.

— Почему?

— Там оперативные группы, «ястребки» — не надо, чтобы тебя видели. К сожалению, этот бой не последний…

Часть вторая

ВСТРЕЧНЫЙ БОЙ

Встреча с собой

— Взгляните, — начальник облуправления МГБ протянул Марии фотокарточку.

Мария всмотрелась в плотный квадратик картона. Фото было сделано наспех, экспозиция при печати не выдержана, потому и поплыл по фотобумаге серый фон. На фотографии была изображена девушка: большие темные глаза, высокий лоб, прямые брови, надменный взгляд, короткая, почти мальчишечья прическа. Красивая дивчина. Мария могла поспорить, что с этой девушкой она уже встречалась. Полковник пристроил фотографию к подставке с карандашами, полюбовался, добродушно поторопил:

— Вспоминайте…

Мария смешно хмурила брови, подстегивала память, наконец, сдалась:

— Не знаю, кто такая. А кажется, виделись.

— Тогда гляньте в зеркало.

Полковник снова взял фото в руки.

— Это вы, — сказал очень серьезно.

— Не похожа, — будто и не удивилась Мария, — во-первых, взгляд… Потом — у меня косы…

— Да, различия имеются. Знаете, откуда фото? Найдено при обыске у одного эсбековца. А это приложение к нему, — полковник вручил Марии листик папиросной бумаги.

Это был смертный приговор Марии Шевчук, учительнице Зеленогайской начальной школы, вынесенный краевым проводом националистов «за зраду великої справи, яка привела до загибелі славних синів нашої героїчної боротьби».

Мария привычно отметила, что приговор оформлен по всем бандитским «правилам»: две подписи справа и слева, вверху — националистические призывы, снизу в правом уголке — «місце постою»[11]. Она спокойно положила листок на стол — рука не дрогнула. А в глазах мелькнули и погасли злые, быстрые, как вспышка выстрела, огоньки. Полковник заметил этот моментальный, почти неуловимый, всплеск ярости.

— Спокойно, товарищ Шевчук. На кого злитесь?

— На себя. Где-то ошиблась, раз эсбековцам стало известно о моей роли в операции «Гром и пепел». — Добавила деловито: — Значит, при встрече мне надо стрелять первой.

— Ого! — улыбнулся полковник. — Правильно о вас докладывали — не из пугливых. Лично вы нигде не ошиблись. СБ пришла к выводу о вашей подлинной роли в уничтожении банд на основании анализа причин провала операции. Одному из главарей удалось тогда скрыться. Видимо, он и сообщил подробности. Нам известно, что служба безопасности бандеровцев пыталась отыскать вашу фотографию. Не смогла. Даже ваше личное дело в районном отделе народного образования оказалось без фото. Мы позаботились об этом. Тогда СБ составила ваш довольно примитивный словесный портрет. Дальше, предполагаю, кто-то был загримирован «под вас» и наштампованы эти фотографии. Сходство националистки с учительницей из Зеленого Гая весьма отдаленное. Это очень хорошо. Опознать вас практически невозможно. И все-таки надо быть готовыми к любым случайностям. Эти фотографии розданы наиболее проверенным «боевикам» с приказом искать вас и привести приговор в исполнение.