Зато владыку полумира очень сильно бесило заклятье и отнюдь не из-за невозможности получать чувственные удовольствия: в конце концов, он изредка забавляется с красивыми юношами. Нет, Балсару не давала покоя мысль, что у него нет наследника и огромная, за полтора столетья созданная им империя может оказаться в чужих руках. Вот эту-то проблему сегодня, в вихре совершенно не представимой доселе магической энергии, Хамрай и попытается решить, он даже примерно представлял себе, как именно.

Со второй же задачей — снять собственное заклятие на встречу с двойником — тоже можно будет попробовать справиться в сегодняшнюю волшебную ночь. Старый маг прекрасно понимал, что именно он двойник, а не тот, что сейчас зовет себя бароном Ансеисом. И несмотря на то, что Ансеис отдал по одному ему ведомым причинам магическую сущность, он не погиб, как поначалу подумал Хамрай, а ведет образ жизни знатного рыцаря, знать не знающего о всевозможной магии и заклятье Алвисида. Впрочем, за Наследником Алвисида, почти собравшего поверженного бога, Ансеис присматривает на совесть, тут его шаху упрекнуть не в чем.

Невзирая на всю свою мощь, Хамрай понимал, что его собственное заклятие действует, отменить его невозможно и при встрече с Ансеисом один из них неизбежно погибнет. Хамрай предполагал, что он сам, поскольку был вторым, но возможно, что погибнет и барон, лишенный магической силы. В любом случае, проверять действие заклинания ни у того, ни у другого никакого желания не было. Потому Хамрай ни разу не вошел в Коридор Алвисида, хотя перстень (такой же, как у Ансеиса и шаха Балсара) красуется на безымянном пальце. В принципе, Хамраю и незачем встречаться с Ансеисом, но вдруг…

В тысячный раз обдумывая проклятые вопросы, Хамрай вдруг почувствовал, что что-то не так, вернее, сперва услышал странный звук, потом почувствовал. Натужно скрипнуло железо, и вдали, в конце коридора, послышались чьи-то быстро удаляющиеся шаги.

Хамрай мгновенно сообразил, что это означает. Впереди голодно прорычал шинийский лев, обожающий человечье мяса. Хамрай старался не заводить себе врагов во дворце шаха, мало с кем общаясь. В дворцовые интриги он не лез — коварные сановники и всемогущие фавориты приходят и уходят, политики Хамрай чурался как огня, на то у шаха существуют визири и советники. Вряд ли он перешел кому дорогу во дворце, скорее всего затевается очередная попытка переворота — слишком многие полагают, что зажился шах Балсар на этом свете. Посему надо первым делом уничтожить его друга и соратника, могущественного колдуна, чтобы не мешался под ногами. А как его возьмешь, если не врасплох…

Продумано заговорщиками все было весьма тщательно — повинуясь магическому усилию дверцы клеток послушно пошли обратно, но все как одна застряли, значит, были приготовлены заранее стопорящие немудреные устройства. Времени на размышления не было ни мгновения — если Хамрай не хотел быть сожранным тварями из собственного зверинца, надо было защищаться. Тварей было очень много, и большинство из них были крайне опасны. Но он знал сильные и слабые стороны своих подопечных.

Погнаться за убегающим злоумышленником означало самому сунуть голову в петлю — в начале коридора находились клетки с самыми устрашающими и опасными зверями, ближе к входу в башню были красивые и почти безопасные особи. Поэтому Хамрай бросился назад, к башне, на бегу входя в магическое подпространство и подавляя волю тех животных, которые могли использовать инстинктивную звериную магию.

В самой последней клетке содержалось наиболее опасное существо — магический скелет, погруженный в чародейский сон Хамраем много десятилетий назад.

Чувствуя, что за ним несется полуразумная шестилапая пантера из индийских джунглей, маг мог рассчитывать лишь на скорость ног — если тварь его догонит, то ни мгновения не будет цацкаться со своим мучителем (хоть и редко Хамрай производил над ней эксперименты и очень давно, она своим умишком запомнила его).

Дикий рев почувствовавших свободу тварей наполнил зверинец, и Хамрай даже успел подумать, что если хоть кто-то из животных удерет, то придется его отлавливать по всему дворцу, и даже представить страшно, сколько стражников на этой охоте будет насмерть загрызено или покалечено.

Шестиногая пантера в отчаянном броске, прорычав почти членораздельное ругательство на своем родном языке, бросилась на беглеца — но подобные саблям когти лишь пробороздили кровавые полосы на спине чародея, разорвав халат и рубашку.

Хамрай метнулся в клеть с прикованным к стене скелетом и вырвал клинок из неподвижных костяшек. Меч, хоть и покрылся слоем ржавчины, был непростым — еще до Великой Потери Памяти какой-то забытый ныне колдун произнес над ним несложные заклинания.

Поудобнее схватив древнее оружие, Хамрай выскочил из клетки и встретил новый прыжок разъяренной твари острым клинком. Издав дикий визг, пантера рухнула к его ногам, вырвав из ладони волшебный меч.

В правую ногу острыми зубками вцепился детеныш болотной сибры, за ним ползли остальные его собратья. Сибра была гермафродитом и раз в пять лет приносила потомство, старый Гудэрз топил приплод за ненадобностью, а Хамрай поленился. Из распахнутых клеток спешили к мучителю другие твари, не менее злобные, чем шестиногая пантера. Судя по всему, большинство из них уже оправилось от магической оплеухи, отвешенной Хамраем, но чтобы разобраться с таким количеством хищником на магическом уровне, надо, чтобы физическое его тело находилось в относительной безопасности!

Из последних сил, не пытаясь стряхнуть впившегося в ногу детеныша сибры, Хамрай рванулся к башне. Он накануне не забыл произнести запорное заклинание, что едва не стоило магу жизни, — на то, чтобы снять собственное колдовство, требуется время. Его спасло поистине чудо: жадный шинийский двухголовый лев, почувствовав другую добычу, бросился в последнее мгновение на двухметрового сиамского лешака, сплошь покрытого густой шерстью.

Хамрай захлопнул за собой дверь, задвинул тяжелый засов и перевел дух. Маленький детеныш сибры, похрюкивая от удовольствия, все больше впивался в мясо. Хамрай наклонился, с трудом оторвал его и со всей силы шмякнул о стену.

Тяжело ступая, тайлорс поднялся к себе на третий этаж. Магический колокольчик, оповещающий о желании пресветлого шаха видеть своего чародея, как ни странно, молчал. То ли Балсар просто соскучился по Хамраю и звал его без дела, то ли его что-то отвлекло, но больше он не звонил.

Хамрай разделся до пояса, стараясь привести мысли в порядок, и прошел в умывальню, чтобы обработать свежие раны. Надо было успокоиться и как следует все обдумать, но первым делом он вошел в магическое пространство и убедился, что злоумышленники не забыли накрепко запереть за собой двери и разъяренные твари не могут выбраться из коридора — двери надежные и крепкие.

Вот и есть теперь чем заняться до Большого Парада Планет, успеть бы. И сколько магической энергии, которая ох как необходима сегодня, придется потратить… Кому выгодно, чтобы Хамрай не использовал уникальную возможность во всей полноте? Только силам космическим известно. Впрочем, старый маг догадывался, что все объяснится гораздо проще…

Так и случилось.

Он с помощью магии по одному развел хищников по клеткам, потом мечом добил пораненных в свалке и, убедившись, что клетки хорошо заперты, наложил на каждую дверцу запорное заклятие. Было потрачено почти два часа. Пришлось принять кое-какие меры и против возможного гнева владыки. Когда Хамрай появился в покоях шаха, тот и не подозревал, что звал своего чародея и старого друга.

Балсар проводил очередное совещание с высшими сановниками. Обсуждалась отмена какого-то налога, и военачальники, соскучившиеся по хорошенькой заварушке, ибо на границах государства все было спокойно, а враги и голову не могли поднять, заметно скучали.

Хамрай спокойно прошел на место рядом с Балсаром, которое никто никогда не занимал даже в его отсутствие, и сел рядом. Войдя в магическое пространство, он убедился, что шах уже отравлен сильным медленно действующим ядом, и усмехнулся.