Эта совершенно ясная мысль смутила его, и Ангус задумался, а когда же он начал думать об отношениях с этой женщиной. Ответ ему был известен. «Думать об этом я начал в тот самый момент, когда увидел ее. Хотя и боролся с этим, потому что не хотел больше боли, и, поскольку считал ее лгуньей и самозванкой, другого выхода не видел. Теперь, когда я знаю правду, я опять должен бороться с этим влечением, но только потому, что я не тот, кто ей нужен».

От этой мысли заныло сердце, и Ангус опустил руки, словно к ним были привязаны пудовые гири.

— Прости.

— За что?

— Мэри, если мы продолжим этот…

Ангус сомневался, использовать ли слово «флирт», ведь в какой-то момент этот флирт превратился в нечто большее, но так и не смог придумать ничего другого.

— Если мы продолжим этот флирт, то нам придется принять решение, которое изменит наши жизни, изменит твою жизнь.

— Ты не знаешь, какая у меня жизнь. Может, я хочу ее изменить.

— Но не таким способом. Когда или если мы сойдемся, то сделаем это по собственному желанию, а не из-за беспокойства о твоей репутации. Подозреваю, сейчас сюда заходил Нисон. Я поговорю с ним и попытаюсь убедить, что увиденное им не будет иметь продолжения. Но нельзя так близко приближаться к огню, мы обгорим. Надо остановиться. Так лучше для нас обоих. Скоро сюда прибудет Янг, и ты уедешь.

— Ты… ты хочешь, чтобы я уехала?

— Так будет лучше для нас обоих, — коротко кивнул Ангус.

— А если я захочу вернуться, когда доставлю артефакт? — приглушенно, но горячо спросила Мэри. — Что, если кому-то, кто никогда прежде не видел огня, нравится танцевать слишком близко к нему? Что, если огонь вызывает у них восхищение и их не волнует, что танцы вокруг него могут позже обернуться болью? Что тогда?

У Ангуса ныла грудь, его переполняло сумасшедшее желание подхватить ее на руки, отнести на диванчик и овладеть ею, как требовало его тело. Она была настолько соблазнительна, настолько желанна и чертовски невинна.

— Мэри, когда приедет Янг, ты получишь артефакт и немедленно отправишься в Уитби. Я попрошу Янга проводить тебя, он опытный путешественник и поможет тебе в дороге.

— Значит, ты решил, что я должна уехать?

— Да.

Его голос звучал резко и раздраженно, на лице — маска неприступности, но Мэри чувствовала — его глаза говорят совсем другое.

— А после того как я доставлю артефакт брату?

— Ты вернешься в Уитберн к своей семье и забудешь меня и этот замок, — горько улыбнулся Ангус.

— А если бы я осталась?

Ангус долго молчал, прикрыв глаза. Мэри, затаив дыхание, ждала его ответа.

— Ты знаешь, что бы произошло, — сказал наконец Ангус, посмотрев на нее.

— Возможно, это то, чего я хочу, — вздохнув, ответила Мэри.

— Что ты хочешь — не имеет значения, черт возьми! — грубо отрезал Ангус. — Мэри, разве ты не понимаешь, чем это закончится? Мы не устоим перед искушением, и потом общество, и твои братья, я не сомневаюсь, потребуют, чтобы мы поженились. Но это не принесет никому пользы. Ты достойна большего, тебе не нужен такой человек, каким я стал. Ты достойна такого, кто живет у всех на виду, такого, кто откликнется на твою страсть к путешествиям. Тебе нужен кто-то другой, не я.

— Ангус, перестань. Не закрывай еще одну дверь! Во многих отношениях ты заперт здесь точно так, как я была заперта в доме викария. — Мэри шагнула к нему и, положив руку ему на грудь, услышала, как колотится его сердце. — Почему бы нам не начать наши новые жизни, полные приключений, теперь? Почему бы нам по крайней мере не сделать глоток страсти, выпавшей нам, чтобы она не пропала бесследно?

— Проблема в том, что глотка всегда недостаточно, — ответил Ангус, возвращая на место свой шарф. — Только не для нас с тобой.

Хотя Ангус всего лишь замотал шарф, прикрыв нижнюю часть подбородка, Мэри показалось, будто он воздвиг дополнительный барьер вокруг своего сердца.

— Эррол, мы только целовались. Неужели это так плохо?

— Не настаивай, Мэри. Мне уютно жить так, как я живу, и у тебя жизнь тоже спокойная, просто признай это.

— Но я не хочу покоя, — сверкнула глазами Мэри. — Я хочу волнения, счастья, приключений и…

— Нет! Ничего такого тебе не хочется. Если время, которое ты провела в Нью-Слэйнс, чему-то тебя научило, то ты должна была понять, что приключения не всегда оказываются приятными и веселыми. — Взгляд Ангуса метнулся к портрету на дальней стене, потом — обратно, и на лице застыла глубокая печаль. — И закончим этот разговор. Мне небезопасно находиться с тобой наедине, поэтому я оставляю тебя, чтобы ты спокойно закончила свой рисунок.

— Но…

— Нет, Мэри. Позвони в колокольчик, если тебе что-нибудь понадобится.

Ангус повернулся и вышел, оставив Мэри с мокрыми от слез глазами и ноющим сердцем стоять посередине библиотеки.

Она смотрела на открытую дверь. «Мы не закончили с этим, Ангус Хей. Ты был прав, когда говорил, что кое-чему я научилась, сидя здесь в заточении, но только не страху перед приключениями. Я поняла, что искатели приключений никогда ни перед чем не останавливаются, и теперь, с этой самой минуты, я стану искателем приключений. И ничто, никто и никогда меня не остановят».

Глава 17

Письмо Майкла сестре Мэри с корабля, стоящего в Венеции:

«Скоро я уезжаю в Египет. Странная вещь: начало приключения почти столь же необычно, как и его конец. В одном случае ты взволнован предстоящим отъездом, в другом — возвращением. Прелесть жизни искателя приключений состоит в том, что за каждым окончанием следует начало, и мы, таким образом, никогда не стоим на месте».

— Мэри?

Она резко повернулась, стоя у окна в гостиной, где наблюдала за быстро ухудшавшейся погодой. Последние три дня граф избегал оставаться с ней наедине.

— Мистер Хей! Вы меня напугали.

— Простите, — с виноватым видом сказал Нисон. — Я видел вас сегодня в коридоре, у вас был такой расстроенный вид. Я могу чем-то помочь?

От доброты, звучавшей в его голосе, у Мэри навернулись слезы на глаза.

— Нет-нет, все в порядке, — солгала она.

Ей не хотелось делить с кем-то свое разочарование, к тому же она не знала, как объяснить, что случилось на самом деле. Она, в сущности, бросилась на Ангуса, а он, поколебавшись лишь секунду, дал ей отпор.

Мэри отвернулась к окну, чтобы Нисон не заметил, как у нее дрожат губы. Она постаралась сосредоточиться на открывавшемся виде из окна, заметив, что ветер усилился, нагибая тяжелые ветки больших деревьев, окружавших парк, а небо затянули мрачные облака.

— Думаете, пойдет дождь? — тихо спросила она.

— Вполне возможно. В Шотландии погода меняется каждую минуту.

«Совсем как Ангус», — мелькнуло у нее в голове, а вслух она произнесла:

— Я хочу, чтобы приехал мистер Янг.

Как только она получит ларец из оникса, в туже секунду уедет.

— Мы все ждали известия. А сегодня утром Ангус отправил другого лакея, чтобы разведать, не случилось ли чего в дороге. Ему очень хочется, — хихикнул мистер Хей, — чтобы вы уехали вовремя.

Эти слова больно ранили Мэри, но она нашла в себе силы кивнуть ему в ответ. Как было бы хорошо, если бы она уехала раньше, пока не… Неужели она осмелится сказать это? Она влюбилась. На душе было горько не от того, что ее приключение так заканчивалось, а потому, что она чувствовала, как теряет что-то очень важное.

— Простите меня, мисс Херст, но с вами все в порядке? Вы побледнели. Надеюсь, вы не позволили моему кузену расстроить вас? Временами он может наговорить всякой отвратительной ерунды.

— Нет. Я как раз думала прогуляться.

— Я и сам только что прошелся по парку, и эта прогулка взбодрила меня:

— Я тоже так поступлю.

— Прежде чем вы пойдете… — Нисон запнулся. — Мисс Херст, хочу просить вас об одолжении. Мой кузен неустанно восхваляет ваше умение рисовать. Он утверждает, будто вы рисуете лучше всех. Прежде чем покинете нас, не могли бы вы показать мне, как следует рисовать.