Мэри была кем угодно, но только не романтичной особой. Ей, как и любой женщине, нравились случающиеся время от времени романтические жесты, но она не идеализировала мужчин или любовь, как глупая Эсмеральда.

Нет, мужчины — это мужчины. Она наблюдала своих братьев с самого детства, пока они не стали взрослыми людьми, и прекрасно знала, как те думают и как часто не думают вовсе.

Накануне она позволила себе проявить характер, вспылить, и это закончилось тем, что она опять оказалась в изгнании. Теперь, после ночного сна и нескольких часов спокойного чтения занимательной книги, наступила ясность мыслей.

— Мисс, — Абигейл бросила вышивку на колени, — у вас в голове должен складываться план. Вы как-то слишком спокойны и ничего не предпринимаете.

Мэри вздохнула и закрыла книгу, задумавшись, удастся ли ей когда-нибудь узнать, как Эсмеральда сбежала из своего заточения в башенке.

— У меня пока нет законченного плана, но я над этим думаю.

— И что же вы придумали, мисс? — подалась вперед Абигейл.

— Лучше не говорить, пока не продумаю все до мельчайших деталей. Хотя первый шаг я представляю достаточно четко.

— Мисс?

— Мне нужно найти выход в парк, прямо из библиотеки его светлости.

— Из библиотеки?

— Да. Мне кажется, именно там хранится артефакт моего брата. — Мэри положила книгу на маленький столик рядом с креслом и посмотрела на служанку. — И ты могла бы мне в этом помочь, кстати.

— Только скажите, что я должна делать, — захлопала в ладоши служанка.

— Разговори слуг на тему о лорде Ястребе. Притворись, будто интересуешься только потому, что замок произвел на тебя сильное впечатление или что считаешь привлекательным лорда Эррола. Ну придумай что-нибудь.

— Он привлекательный, мисс, но у него слишком пугающий вид. Вот если бы мистер Хей пожелал, чтобы его обняли… — ухмыльнулась Абигейл. — Это я могла бы сделать.

— Графу Эрролу ты бы предпочла мистера Хея?

— Да, мисс. Лорд Эррол и правда похож на ястреба, как вы сказали. Он меня пугает.

— Он действительно грубо ведет себя. Но в нем есть что-то такое, что делает его грубость терпимой.

— Ну, если вы так говорите, мисс, — с сомнением в голосе протянула Абигейл. — А разве вы не считаете мистера Хея привлекательным?

— Он, конечно, довольно славный. И вполне симпатичный, кстати, но он не…

Мистер Хей совершенно не пробудил в ней интереса. В Мэри вообще мало кто из мужчин вызывал интерес, вот почему в своем довольно взрослом возрасте двадцати семи лет она никогда не была помолвлена.

Мысль довольно унизительная, но надо быть верным своим принципам. И Мэри не позволит себе завязать отношения с кем-то, пока не полюбит по-настоящему.

— Абигейл, мне необходимо кое-что разузнать. Какие у его светлости привычки? Где он проводит большую часть дня? Читает ли он? Я знаю, что он — исследователь, но должны же у него быть какие-то другие интересы и увлечения. И еще. Были ли у него романы после смерти жены? С кем? И увлечен ли он кем-нибудь сейчас?

Последние три вопроса Мэри задала из собственного любопытства. Но ведь Абигейл все равно будет спрашивать…

— Да, мисс! Я все разузнаю! Все, что вам нужно!

— Тогда пойдем вниз? — взглянув на часы, встала Мэри.

С широкой ухмылкой на лице Абигейл пошла открывать дверь.

— После вас, мисс!

Глава 15

Письмо Майкла сестре Мэри из каравана, направляющегося в пустыню Сахара:

«Моя новая помощница наконец показала свои клыки. Я знал, что это неизбежно, ибо невозможно путешествовать по миру с женщиной и не познакомиться с ее самыми худшими сторонами. Несколько недель я ждал, желая увидеть насколько у мисс Джейн Смайт Хотон длинные клыки, так как она слишком хорошо их прячет.

Самое странное, что она обвиняет меня в безудержной угрюмости. Ты когда-нибудь слышала что-нибудь более нелепое?»

Не обращая внимания на слабый солнечный свет из парка, Ангус просматривал свой последний документ для Королевского общества, держа рядом с ним старинное золотое ожерелье.

Спустя несколько долгих мгновений он вздохнул, положил бумагу и ожерелье на стол и посмотрел на кузена, сидевшего рядом за столом размером поменьше.

— Нисон, ты, когда рисовал золотое ожерелье, неправильно изобразил положение лапы льва.

Нисон с удивленным видом подошел, чтобы посмотреть ожерелье и рисунок.

— Я даже не заметил, — пожал он плечами.

— А это что? — нахмурился Ангус.

— Это чернильная клякса, — ответил Нисон, взглянув туда, куда указал граф.

— Ты знал, что там клякса, и все равно представил работу.

Ангус бросил на кузена жесткий взгляд, и тот покраснел.

— Я не думал, что это имеет значение.

— Это имеет значение.

Ангус несколько раз переводил взгляд с ожерелья на рисунок, потом взял работу Майкла Херста, представленную на том же собрании менее шести месяцев назад. Статья как всегда была написана с блеском, но теперь Ангус обратил внимание на рисунки, сопровождавшие ее. С первого взгляда становилось понятно, что эти рисунки намного превосходят работу Нисона. Все было прорисовано до мельчайших подробностей, абсолютно точно, с соблюдением всех пропорций.

Под рисунком стояла подпись художника — М. Херст.

Ангус всегда считал, что это подпись Майкла. Но ведь это могла быть и Мэри? Неужели она говорила правду?

— На будущее, — Ангус отодвинул работы в сторону, — я хочу, чтобы ты уделял больше времени работе с рисунками. По крайней мере они должны быть точными, и, пожалуйста, никаких клякс.

— Я не знал, что рисунки играют такую важную роль, — с едва заметным раздражением ответил Нисон.

— Я тоже не знал, но, видимо, они бросают тень на мою работу.

О да, слова Мэри задели его за живое. Мисс Удача знала, как его зацепить. Если бы она позволила себе резкое замечание относительно его одежды, внешности или даже замка Нью-Слэйнс, Ангус просто не отреагировал бы на это. Но поставить под вопрос качество его работы? Это был уже другой уровень критики.

— Хотя это, конечно же, несправедливо, но я думаю, что работа может считаться… э-э… — Ангус пытался подобрать слово, — слабой, — сказал он начистоту, — если качество иллюстраций, дополняющих ее, никуда не годится.

— Кто тебе это сказал? — упрямо поджал губы Нисон.

— Наша гостья, перед тем как я приказал ей удалиться в свою комнату.

«И после того, как я поцеловал ее… опять», — мысленно добавил Ангус.

Но думать об этом не имеет смысла. Это всего лишь кратковременная оплошность, о которой он моментально пожалел и настроился самым решительным образом больше никогда ее не повторять.

Он, конечно, уже давал себе такое обещание в отношении мисс Удачи и не смог его сдержать. Но на этот раз она умудрилась рассердить его настолько, что он верил: у него больше не возникнет проблем держаться от нее подальше.

Чертовка, зачем она только влезла… Взгляд Ангуса упал на кажущийся теперь сырым рисунок, иллюстрировавший его статью, и он с раздражением отбросил его в сторону.

Этот поцелуй хотя бы заставил замолчать вздорную женщину, а это уже немало. Теперь, если бы только Ангус смог убедить себя, что этот поцелуй стоил того ужасного томления, которое оставил после себя…

И страстного желания, которое испытывал Ангус. Он не мог уснуть, не представляя себе обиженно поджатых губ Мэри и роскошных изгибов тела, мягко уступавшего ему во всех видах плотских утех. Эти мысли не давали ему спать, Ангус задыхался, страстно мечтая — о том, о чем лучше не следовало.

— Мне кажется странным, что ты теперь так внимательно относишься к рисункам. — Нисон хмуро смотрел на свою работу, которую Ангус отбросил в сторону. — Прежде ты почти не смотрел на них.

— Я виноват. Следовало быть более аккуратным, но меня слишком увлекало само исследование.