И если то, что произошло при столкновении планеты с Плуром, совершенно не поддается описанию, то что можно сказать о том, когда другая планета столкнулась с солнцем Плура?!
Если внутри звезды выделяется больше тепла, чем способна излучать ее поверхность, то поверхность увеличивается. При недостаточно быстром увеличении значительное количество материала звезды взрывается, и излучающая поверхность будет возрастать таким образом до тех пор, пока не восстановится равновесие. Так возникает обычная Новая — звезда, которая может в течение нескольких дней или недель излучать в несколько сотен или тысяч раз большее количество энергии, чем обычно.
При столкновении со второй свободной планетой, обладавшей огромной избыточной энергией, солнце Плура превратилось в сверхновую. Как глубоко проникло инородное тело, какая часть солнца взорвалась — не было и, возможно, никогда не будет определено. Однако сила взрыва оказалась огромной. Кловийские астрономы сообщили через несколько лет, что она излучала энергии столько же, сколько пятьсот пятьдесят миллионов звезд.
Глава 27
КИННИСОН В ЛОВУШКЕ
Конечно, не все босконские флоты, защищавшие Плур, удалось уничтожить. Корабли босконцев были безынерционными. Ни одно из явлений, сопровождающих возникновение сверхновой, не распространяется быстрее скорости света, которая для любого космического корабля просто ничтожна.
Однако уцелевшие босконцы были полностью дезорганизованы. Они потеряли свой высокий моральный дух, когда увидели воочию картину гибели Плура. Кроме того, они лишились практически всего высшего командования, потому что начальство, в отличие от командиров Галактического Патруля, находившихся в космосе, оставалось в своих якобы надежных штаб-квартирах и руководило событиями издалека. Ментор и его товарищи уничтожили тех эддориан, которые присутствовали во плоти на Плуре. Эрайзиане полностью прервали связь между Эддором и остатками босконских сил обороны.
Тогда Великая Армада занялась уничтожением живой си-лы врага, и некоторое время повторялось то, что происходило вблизи Эрайзии. Следуя конкретным приказам, поступавшим с Z9M9Z, более десяти флотов Патруля совершали короткие перелеты. Оказавшись в пункте назначения, они окружали противника. Смертоносные бомбы и лучи завершали дело! И снова — перелет, бомбы и лучи!
Однако у одного босконского высшего офицера нашлись время и полномочия, чтобы действовать. Тысяча кораблей собралась вместе, выставив самые тяжелые боевые орудия снаружи, экран к экрану, и создав упорядоченный защитный шар.
— Согласно Хейнесу, такова была правильная стратегия в прежние времена, — заметил Киннисон, — но она бесполезна против свободных планет и негсфер.
Шесть свободных планет были размещены и пущены таким образом, что их инертные массы должны столкнуться в центре босконского шара. Через несколько минут вдогонку запустили десять негсфер большой антимассы. После того, как все шестнадцать снарядов достигли целей, восстановилось равновесие, и фактически все было кончено.
У босконцев были опытные наблюдатели. Босконские командиры теперь уже знали, что у них нет ни одного шанса на успех: остаться — значит быть уничтоженными, единственная реальная возможность сохранить жизнь — бегство. Поэтому каждый уцелевший босконский вице-адмирал, посовещавшись с коллегами, приказывал флоту двигаться на максимальной скорости к своей планете.
— Нет смысла преследовать их поодиночке, верно, Кит? — спросил Киннисон, когда в "уменьшителе" стало видно, что сражение по существу закончилось и сопротивление полностью подавлено. — Они ничего не могут сделать, а от такого убийства мне тошно. Кроме того, у меня много других дел,
— Я тоже так считаю, — согласился с отцом Кит.
Как только последний босконский флот оказался за пределами детектирования, Великая Армада распалась, и все флоты отбыли к своим планетам.
— Кит, Адская дыра все еще существует, — продолжил разговор Серый линзмен, — и я решил заняться ею. Согласен?
— Ну, я… — Кит попытался кивнуть, но не смог. — Да, папа, боюсь, что ты прав.
Простившись с сыном, Кимболл Киннисон отправился к жене.
Нет необходимости подробно описывать их прощание. Киннисон знал, что идет на опасное дело и может не вернуться. Но как и любой человек, он не верил в такой исход.
Киннисон мог себе представить плен, допрос, пытки, но о смерти совсем не думал. Вполне естественно, что он немного боялся, и ему не хотелось покидать Клариссу, чего он не мог скрыть от нее.
Кларисса, со своей стороны, точно знала, что Ким не вернется — он пропадет в ловушке. Она знала, что ей предстоит прожить долгую одинокую жизнь, поэтому ей было что скрывать от Кима. Она не должна давать себе волю, хотя твердо знала, что они никогда… никогда…, НИКОГДА не встретятся!
Клариссе удалось сдержать свои истинные чувства. Силы не покинули ее, даже когда Киннисон приблизился к границе Адской дыры и отправил свое последнее, как она знала, сообщение.
— Вот она, Адская дыра, — через секунду я буду там! Не беспокойтесь, я скоро вернусь. Чистого эфира, Крис!
— Конечно, вернешься, дорогой. Чистого эфира, Ким!
На корабле Киннисона не было никаких специальных генераторов, да они и не были нужны. Его вместе с кораблем затянуло в ловушку, как в водоворот.
Киннисон почувствовал страшные муки, вызванные ростом ускорения. Он, как и раньше, ощутил бесформенную, лишенную структуры серую пустоту, которой не было в трехмерном мире. Через мгновение Ким почувствовал нарастание ускорения — он мчался по трубе! Еще через некоторое время он вообще перестал что-либо чувствовать, попытался подняться, осмотреться и обнаружил, что не в состоянии двигаться. Даже крайним напряжением воли Киннисон не мог пошевелить пальцем или моргнуть. Он был абсолютно неподвижен и бесчуственен. Его тело будто принадлежало кому-то другому, сердце не билось, прекратилось дыхание. Он не мог видеть-каждый его нерв, двигательный или чувствительный, был как будто анестезирован. Киннисон все еще продолжал думать, сохранил чувство восприятия, но и только.
Киннисон не мог понять, ускоряется он или уже нет, движется или неподвижен. У него не было точек отсчета. Каждый ничтожно малый кусочек загадочного серого был похож на все остальные.
Вероятно, математически Киннисон вообще не двигался, поскольку находился в пространстве, в котором понятия массы, расстояния и времени, а следовательно, и возможной инерции, не имели никакого смысла.
Киннисон оказался вне времени и пространства. Тем не менее он двигался — с таким ускорением, какого никогда еще не испытывало ни одно материальное тело. Энергия целой эддорианской атомной электростанции уходила на передвижение Киннисона и его корабля. Скорость уже давно стала просто немыслимой.
Но все кончается, и мощность эддорианской атомной станции была не бесконечной. Киннисон почувствовал что-то и попытался уклониться, но не смог. Всего за одно мгновение того, что ему казалось временем, он прошел мимо, а не через свою одежду и Линзу мимо, а не через свой скафандр; мимо, а не через прочную структуру своего корабля из бериллиевого сплава. Он раже прошел мимо, но не через N-мерную поверхность раздела гиперпространственной трубы.
Хотя Киннисон не знал этого, больше эддорианин ни на что не был способен. Он, сосредоточив все имеющиеся силы, забросил своего пленника так далеко, как только мог, в неизвестность. Эддорианин не знал ни одного вектора траектории полета линзмена; его совсем не интересовало, куда тот летит. Он не знал и не мог вычислить или хотя бы предположить вероятное место прибытия своей жертвы.
За одну секунду Киннисон пролетел через двести миллионов чужих пространств. Вначале он считал пространства группами, состоявшими из сотен миллионов каждая. Через несколько дней скорость полета уменьшилась настолько, что пространства можно было считать миллионами, затем тысячами, сотнями, десятками — и наконец он стал распознавать самые важные черты каждого пространства, прежде чем надвигалось следующее.